Угнетатель #5. Всадник с головой - Юрий Ра

— Чем ты его так приложил-то?

— А вам снова непонятно? Магией, естественно. Или снова будете канючить, что ничего не видели? Запоминайте, болезные: правильную магию не всегда видно, зато кое-кто её может почувствовать на своей шкуре. Вот как это тело. — И Вик мотнул головой в сторону свей жертвы.

— И дикарка ваша тоже того? Не бывает же магов женского полу.

— У неё имя есть, если кто тупой и не понял с первого раза! — Мигель встал на защиту своей супруги, хоть и не так, как планировал. — Её зовут Луна, и она моя жена, а не дикарка. И да, она тоже маг. И еще, раз вы такое дерьмо, в следующий раз она вас вытаскивать из задницы не станет, там вам самое место. Как оказалось.

— Да ладно, извиняйте нас! Не дотумкали мы чего-то, есть в команде у нас кое-кто, язык длинный, а мозгов маловато. Повелись малость на его слова.

И снова говорил не шкипер, а один из простых речников. Шкипер же молча приподнял шляпу, когда на нем остановился взгляд Виктора. И понимай, как хочешь, не то он признает ошибку команды, не то издевается, мол, что вы можете нам сделать? Куда вы без нас?

Кстати, о несерьезности внезапно разгоревшегося и тут же погашенного конфликта говорило то, что никто из команды не озаботился оружием, если не считать обычных ножей, снова повешенных на пояса речников. То есть самое неприятное, что ждало Мигеля с Виком — обыкновенный мордобой. Витя никогда не находил удовольствия в простом мужском развлечении, драться порой приходилось, но не развлечения ради. Он так и не понял, что толкало его сверстников на малой родине или местных поселковых мужиков собраться в кружок и устроить махалово. Или ты кулаки разобьешь, или тебе морду — в чем счастье? Видишь врага — убей, а вот так, как это принято у гордых носителей яиц — зачем? А уж совсем странное, что и женщины с удовольствием на такую потеху смотрят. Кричат, подзуживают, даже выбирают себе женихов по их способности насовать товарищу. Странные люди.

Следующие сутки не омрачились никакими происшествиями, ветер тоже баловал, если верить морякам и надутому парусу. Вот тоже задачка — почему судно плывёт под парусом, когда ветер не в ту сторону дует? Нет, Виктор не против такой ситуации, вот они уже и доплыли достаточно быстро, но всё равно непонятно. А спросить он постеснялся, и так на кораблике чувствует себя не в своей тарелке, вдруг опять посмешищем себя выставит? Лучше он дозарисует местность, которую они прошли сегодня. Как раз успеет, пока пришвартуются да коней сведут по сходням. Кони покидают трюм и корабль первыми — они животные, им потерпеть объяснять сложно. Чем раньше выведут, тем меньше навалят в трюме и на палубе. Впрочем, теперь хрен кто его заставит навоз выгребать за их лошадками — рейс окончен, иди вы в зад!

Глава 22

Статус- все сложно

В этот раз всё было определенно, как минимум одного из встречающих Вик и Мигель знали доподлинно. Около пирса стоял Пабло Весельчак собственной персоной. Рядом с ним стоял еще один явно преуспевающий господин дородной комплекции. Причем не мужик, не типчик, а вот явный господин, у Витьки даже ничего альтернативного в голове не родилось насчет рода деятельности этого господина. Владелец всего, что приносит прибыль, и точка. Дядька был явно из тех, кто умеет устраиваться в этом мире, пухлые щеки его излучали удовлетворенность от уровня жизни, а в глазах читалось что-то эдакое, вроде предупреждения: не тяни лапы к моему, целее будешь. Как Виктор смог это расшифровать с такого расстояния, было загадкой. Разве что жизнь одарила его отсутствовавшей ранее чуйкой?

И сразу как-то легче стало на душе, да и на плечи словно перестало давить. Витя сам не осознавал, как давила ответственность за порученную миссию всё это время. Личное, то есть желание выжить, питаться и спать в пути, нормально добраться до цели, все эти обычные задачи просто маскировали его стремление сделать то, что мог сделать только и именно он. Как оказалось. И факт, что Вик делал дело не один, не умалял того понимания, что без него могло не получиться. Маршрут пройден, местность картографирована, если это солидное слово подходит к его скромным каракулям. Мигель определил, где можно устраивать водопои для животных и привалы для людей. Всё, выдыхаем?

Можно сказать, у них всё получилось, а можно напомнить себе, что надо еще вернуться, без этого пользы от их путешествия никакой. И от смерти Лео тоже. Так что, сильно не расслабляйся, Витёк! А еще надо вывести коней из трюма, определиться с ними, всех ли гнать назад. Избавиться от части, если предложат хорошую цену, определиться с обратной дорогой… Э-э, да ничего еще не окончено, братцы!

— Шевалье Виктор, рад видеть вас! Что-то долго добирались наши герои пустошей! — Пабло был в своём репертуаре. — Или отвлеклись, чтобы погонять дикарей? Дело полезное, не осуждаю.

Этот громкий спич был брошен в воздух явно лужёной глоткой. Виктор когда-то и где-то слышал это выражение, а вот сейчас оно вспомнилось и оказалось очень к месту. С лужёной посудой он уже сталкивался в этом мире. Не с его голосом было равняться с эдаким громкоговорителем, так что наш герой сошел с кораблика и только после этого разразился приветствием. На лице спутника, а скорее компаньона Весельчака он увидел одобрение такого поступка.

— Шевалье Пабло, сколько олова ушло на вашу глотку у лудильщика?

— Не понял.

— Говорю, у вас луженая глотка! Обычная уже бы давно треснула.

— А-ха-ха! Верно подмечено! Так как добрались? Где время потеряли? Мы ждали вас неделю назад самое позднее.

— Время, то ладно. Друга потеряли. Да и ваши морячки, если их можно так называть, не в полном составе.

— Краснопузые?

— Городские. С шерифом во главе.

— Господа, всё это очень интересно, но нас почему-то до сих пор не представили, — голос пухляша был спокоен и доброжелателен, но Вик не обманывался, под этой травой явно прячутся камни, как говорят в Каталании. — Пабло, ты мне самому прикажешь это сделать? Я могу.

— О! Да! Почтенные господа, разрешите вас представить друг другу. Шевалье Виктор, путешествующий инкогнито! Господин Меррин Петро, если по-вашему, Глыба. Мой компаньон и совладелец всего, что построено в наших горах. Почти всего.

— Спасибо, Пабло, я