NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Подъехал я к Ульрику в то время, когда тот, уже успев разгрузить нарты и поставить их в нормальное положение, начал их загружать. Он рассказал мне, что, когда он перевернулся, до Мартина и Томаса было метров сорок. Он кричал, однако ветер относил звуки его голоса в сторону, и никто его не услышал. Он даже выстрелил три раза из ружья, однако результат был прежним. Тогда, уже не надеясь на то, что кто-нибудь ему в скором времени поможет, Ульрих решил разгружать нарты. Короче говоря, мне оставалось только помочь ему загрузить вещи обратно на нарты. Вся процедура возвращения нарт в прежнее положение заняла, наверное, минут двадцать пять. Остальные исследователи в это время ждали нас вдалеке. В общем, когда мы подъехали, было решено, что Ульрик теперь пойдет третьим, а сзади всегда будут идти два человека. Если что-нибудь случится, то два человека еще смогут поднять тяжелые нарты, а один – нет.
Для ланча нам удалось найти очень удачное место под укрытием довольно большого скалистого островка, где царило относительное затишье. Пока мы обедали, видимость опять сильно ухудшилась, и мы снова с головой окунулись в плотный белый туман. Мы шли от берега к берегу, отталкиваясь от них наподобие бильярдного шара. Упряжка Джона опять лидировала. Так продолжалось, наверное, до половины четвертого.
Собаки Джона, по-видимому, утомившись лидировать, особенно в условиях плохой видимости, стали все чаще останавливаться. Вообще, скорость движения упряжки во многом зависит от мотивации собак. К примеру, если кто-то идет впереди, то они бегут намного веселее, рассматривая ситуацию как некую игру в «догонялки». То же и в случае, если они идут по следу, причем неважно, чей это след, хотя, конечно, лучше, чтобы он был олений или, на худой конец, след предыдущей упряжки. Если же впереди ни зги и ни следа, то мотивация для движения вперед заметно ослабевает и собаки замедляют ход. Так и случилось сейчас. Пришлось мне вновь выйти вперед и возглавить гонку.
Несмотря на то что мы неоднократно определяли наше положение по карте и по GPS, было похоже, что мы все-таки пошли в не совсем правильном направлении. Мои очки замерзли снаружи – редкий случай. Видно в очках было очень плохо, и пришлось их снять, хотя при такой белизне ориентироваться с незащищенными глазами достаточно сложно. Ориентиры просматривались слабо, и их было очень мало – такие черненькие островки, поэтому я шел по компасу. Через два часа мы, наконец, добрались до противоположного берега, как нам хотелось надеяться, озера Линкс. Мы выбрались на берег и, что называется, упали лагерем.
Когда мы начали ставить лагерь, стало проглядывать солнце, а потом и совсем разъяснилось. Солнце осветило окружавший нас пейзаж, мы увидели наконец берега озера, и оставалось лишь сожалеть о том, что солнце не сделало этого ранее, когда мы шли практически наугад, видя только концы наших лыж.
За ужином мы с Ульриком с сожалением вынуждены были констатировать, что запас нашего мяса тает гораздо быстрее, чем наш аппетит, поэтому было решено завтра пойти немножко поохотиться – посмотрим, может быть, удастся подстрелить куропаток. Будем надеяться, что погода назавтра не испортится. Кроме того, необходимо оглядеться и определить, где мы находимся, чтобы потом выбрать верное направление и правильную стратегию, а не карабкаться в горы.
Температура сегодня была минус 5—10 градусов, а сейчас, возможно, даже и ниже. Ветерок задувал, и скорость его в порывах, я думаю, достигала 12–15 метров в секунду – не сильно, но противно.
3 апреля
Расслабились на сутки —
Заслуженный привал:
Побаловать желудки
И тех, кто подустал.
И непогода тоже
(Никто не ожидал)
Взяла отгул – похоже,
Не портит наш привал.
А мы, собравшись кругом,
Традициям верны:
Воздали по заслугам
Тому, чему должны…
Ведь он на то и есть Привал,
Чтоб кто-то что-то наливал…
Сегодня день отдыха, но в отличие от подавляющего большинства подобных дней в прошлых экспедициях погода сегодня намного лучше, чем вчера, когда мы были на маршруте и шли невзирая на постоянно валящий снег, туман, ветер и белую мглу. В Антарктиде день отдыха, которым по нашему внутреннему распорядку должен быть теоретически каждый десятый день пути, как правило, случался неожиданно – тогда, когда идти было просто невозможно из-за сильного ветра и дрянной видимости. Поскольку в Антарктике было крайне сложно угадать, какая погода будет назавтра, то и решение о том, будем мы двигаться или нет, принималось уже утром, когда мы, находясь в полной боевой готовности к выходу, ожидали в палатках какого-нибудь проблеска в снежной круговерти, с тем чтобы решиться, принимать нам очередной вызов ее величества антарктической погоды или нет. По этой причине самая приятная часть любого выходного дня – его прелюдия, или, иными словами, возможность безмятежно продрыхнуть утром, игнорируя потаенный стон ненавистного будильника, – полностью пропадала, и такой выходной день, как и все остальное, навязанное сверху неподвластными тебе силами, лишался свойственного ему очарования.
Ночью было холодно, и часа в четыре утра я почувствовал, как холод буквально ползет по мне, пробираясь внутрь мешка. Прячась от него, я вынужден был забраться с головой в самую его середину, благо размер мешка запросто позволял мне сделать это. Вода в чайнике, стоявшем на плите, полностью замерзла, и, я думаю, мороз ночью был порядка 25–27 градусов.
Начал я новый день с обычной процедуры снежного душа, который отлично меня освежил. Погода с утра была великолепной – морозец градусов двадцать, легкий ветерок, по-прежнему северовосточный, видимость прекрасная, свежий снежок на солнце искрится! И все спят, кроме нас.
Потом в палатке мы соорудили прекрасный завтрак, такой, какой и полагается в день отдыха. Так, между делом, я даже прочел четыре газеты. Плавно и непринужденно подошло время обеда. Ульрик, перебирая свои вещи, неожиданно обнаружил бутылку прекрасного напитка, которому моментально с учетом его датского происхождения был присвоен лечебный статус капель датского короля! Ульрик признался, что припас этот напиток ко дню рождения, который он обычно отмечал 18 мая. Мы тут же прикинули, что 18 мая будем в Черчилле, а там никаких затруднений с
