Престолы, Господства - Дороти Ли Сэйерс

— У неё рыжие волосы? — спросил Уимзи.

— Весьма яркие рыжие волосы, как я понимаю, сэр, — сказал Боллин. — Вот её фото и описание.

Уимзи посмотрел на фотографию и прочитал текст.

— Я превращаюсь в старого женатого человека, Чарльз, — сказал он печально. — Фотография хорошенькой женщины оставляет меня холодным. Итак, инспектор Боллин, наша героиня получает симпатичную роль.

— Подготовка шла в течение шести недель, сэр. У неё были небольшие проблемы с режиссёром на репетициях, но к премьере всё утряслось. Это — предыстория, сэр. Затем она не явилась на генеральную репетицию и на премьеру, и пришлось ввести дублёршу. Полиции сообщили через два дня.

— Два дня? Почему такая задержка?

— Всё сложилось очень неудачно. Родители молодой женщины уехали за границу на всю зиму — проблемы со здоровьем матери, полагаю.

— Друзья? Семья?

— Она жила одна, сэр, в пансионе в Саусуорк — довольно удобно для Уэст-Энда. Кроме знакомых в театре имелся только приятель. Я сейчас к нему перейду.

— А в театре посчитали, что это просто капризы?

— Что-то в этом роде, сэр.

— Разве честолюбивые молодые женщины часто сбегают, оставляя ведущую роль дублёршам? — спросил Уимзи.

— Я этого не утверждаю, сэр, но в администрации её знали недостаточно хорошо — надёжна она или нет. Никакого послужного списка, так сказать. Они послали кого-то в её квартиру, но он не смог попасть внутрь, а соседи ничего не знали. И когда я стал задавать вопросы, сэр, оказалось, что режиссёр отчитал её на последней репетиции перед генеральной, и она очень расстроилась.

— Известна причина?

— Что-то о раскрытии образа в последнем акте, как я понимаю. Он не мог заставить её произнести роль так, как он этого хотел, она заплакала, он ей заявил, что она не тянет на эту роль, и она бросилась вон из зала.

— Поэтому, когда она не появилась на репетиции, они подумали, что она на них дуется?

— Маленькая месть, чтобы заставить их немного поволноваться. Они думали, что это был… — инспектор Боллин сверился со своими записями, — «налёт Сары Бернар», это их слова.

— Но, конечно, они поняли, что дело серьёзно, когда она пропустила премьеру?

— Да, сэр. Но к тому времени голова у них оказалась забита другими вещами. Как то: сможет ли мисс Мици Дарлинг с крашеными волосами спасти премьеру. Они поручили какой-то младшей служащей — кому-то из кассы — попытаться найти её ещё раз, а когда попытка провалилась, уведомили полицию.

— Понимаю. Вы сказали, у неё есть друг?

— Да, сэр. Некий Ларри Порсена.

— Ещё один сценический псевдоним, как я понимаю? И он девятью богами клянётся… в чём он клянётся, инспектор Боллин? [199]

— Интересное предположение, сэр. Но нет, кажется, Порсена — его настоящее имя. Полагаю, итальянские родители.

Чарльз склонился над страницами, которые вручил ему инспектор Боллин, а затем сказал:

— Передайте нам суть, инспектор.

— С удовольствием, сэр. Джентльмен был очень разговорчив, сэр. Но то, что он сказал, сводится примерно к следующему. У Глории было прослушивание в одиннадцать утра, и он её сопровождал. Они собирались затем вместе сходить на ланч перед генеральной репетицией «Танцев до рассвета». Порсена расстался с ней у служебного входа в театр Крэнбоурн и остался ждать снаружи. Она так и не вышла. Конечно, он не знал, как долго она будет занята, но к двум часам он проголодался и устал, поэтому вошёл внутрь и спросил, что с ней случилось. Ему сказали, что не было никакого прослушивания и что в здании никого нет, кроме художников-декораторов, и поэтому шёл бы он по добру по здорову.

— И, полагаю, он пришёл к заключению, что она его надула?

— Точно, сэр. И он был сыт всем этим по горло. У неё была роль, а у него нет, — я говорил, что он тоже актёр? И он подумал, что она дала ему отставку. Поэтому он ушёл и утопил свои печали. Несколько дней спустя утром он пришёл к её дому, чтобы попытаться поговорить с ней, и, конечно, не смог её найти. Следующее, что он узнал он ней, он прочёл в газетах.

— И какого вы мнения о нём, инспектор? — спросил Уимзи.

— Легковозбудимый молодой человек, сэр. По-настоящему любит юную леди. Очень переживает за неё.

— Понимаю. Не расцените, что я сую свой нос, куда не надо, если я пойду и побеседую с ним лично?

— У нас свободная страна, сэр, — сказал Боллин несколько натянуто.

— Всё, что я узнаю, я доложу вам, — сказал Питер. — Это ваше расследование. Просто люди не всегда откровенны, разговаривая с полицейскими. Старший инспектор Паркер, я уверен, подтвердит, что вся честь достанется вам.

— Конечно, — кивнул Чарльз.

— Спасибо, сэр. А что касается чести, старший инспектор и лорд Питер, мы ещё не раскрыли преступление. Прежде всего, мы должны найти молодую женщину. А в настоящее время она исчезла без следа. Ветреная молодая особа могла пойти куда угодно с кем угодно и попасть в любую неприятность. О чести поговорим потом, когда докопаемся до сути.

— Вы абсолютно правы, инспектор. Я заслужил упрёк, — кротко признал Питер.

Ларри Порсена открыл дверь лорду Питеру и, будучи в пижаме, пробормотал: «О, проклятье! Извините, я быстро», — затем он отскочил, снова закрыв дверь. Лорд Питер терпеливо стоял на площадке и ждал. Площадка находилась в меблированных комнатах: «Гостиница-пансион для людей театра», как гласила доска снаружи. Карточка, взятая со стола в прихожей, информировала, что горячая еда доступна для постоянных жильцов до двух ночи, в заведении царит дружеская атмосфера, но пьянство не допускается, молодые леди и молодые джентльмены размещаются на разных этажах, услуги прачечной оплачиваются отдельно, а миссис Маллони делает всё, чтобы это место стало для каждого вторым домом. При выезде следует уведомить хозяйку за неделю.

Питер успел дочитать до этого места, когда дверь вновь открылась, демонстрируя худощавого темноволосого молодого человека с крупными чертами лица, одетого как Гамлет в мягкую белую рубашку и чёрное трико.

— Театральный реквизит, — сказал он, указав на одеяние. — Маллони конфисковала мои брюки. Я надеялся, что это мой брат, пришедший, чтобы внести за меня арендную плату.

— Боюсь, что я не он, — сказал Уимзи, протягивая визитку.

— Чёрт возьми! — воскликнул Порсена. — Слава Богу! Вы ведь известный сыщик, не так ли? Возможно, вам удастся найти её. Я так понимаю, что речь о Фиби?

Уимзи кивнул, и Порсена продолжил:

— Фиби. Глория.

— Да. Но думаю, вам лучше желать, чтобы я не смог её найти.

Секунду Порсена хмурился, а затем резко сел и обхватил руками голову:

— О, Боже!

— Давайте надеяться, что я неправ, — сказал Уимзи. Он дал молодому человеку время опомниться. В комнате царил живописный беспорядок, её украшали театральные афиши и фотографии с автографами великих и знаменитых. Эшкрофт и Оливье [200] очаровательно улыбались друг другу через кровать. Сама Глория улыбалась ему поверх обнажённого плеча, выступающего из глубоко декольтированного платья. Собственные фотографии Порсены пялились на неё через кровать.

— Я действительно рассказал полиции всё, о чём смог вспомнить, — сказал Порсена.

— Я хотел бы расспросить вас немного о другом. О её настроении в предыдущие несколько дней. И в тот самый день. Она ведь вела себя странно?

— Фактически, в нескольких аспектах. А как вы узнали? Я думал, что она рехнулась.

— Она, должно быть, была очень взволнована ролью в «Танцах до рассвета».

— Да уж конечно. Это был для неё уникальный шанс. Все жаждут уникального шанса. Но такое, знаете ли, выпадает только на короткий миг. Если бы критики разнесли её, то она вернулась бы к дверям агентства и вновь встала в конец очереди. Однако это ей ударило в голову. Она вообще не рассматривала подобную возможность. Непрерывно твердила, что будущее устроено, а когда я попытался заставить её назвать причину, она лишь сказала: «Подожди и увидишь».

— Мистер Порсена…

— О, зовите меня Ларри. Все так делают.

— Ларри, говорила ли она что-нибудь, из чего у вас создалось впечатление, даже намёк на впечатление, что она собирается… ну, бросить старых друзей, утвердившись на облаке славы?

— Вы имеете в виду, дать мне отставку ради кого-то более известного? Или, по крайней мере, кого-то из нашей среды? Естественно, я этого боялся. Она мне очень дорога, о Боже… Я не знаю, как обращаться к лорду. Просто Питер подойдёт?

— Подойдёт, но только в пределах этих четырёх стен.

— Хорошо, Питер, у нас не было того, что называют пылкой и безрассудной любовью. Просто очень хорошие друзья. С тех самых пор, как я в первый раз купил ей кофе в обеденный перерыв в колледже. Мы хорошо проводили время вместе, и у нас был своего рода договор. Вы — светский человек, я могу сказать вам вещи, которые не сказал бы полиции. Любой понимает, что девушке, живущей самостоятельно в Лондоне, может понадобиться сопровождающий. Но и молодому человеку в моём положении также полезно иметь подругу. Это выглядит лучше. Гасит определённые подозрения. Конечно, я боялся, что она бросит меня, — причём за неё боялся столько же, сколько за себя.