Юлька или стальные яйца кавторанга Беляева - Михаил Зарубин

Забив на Наместника, подождёт сука, рванула на выход. Поближе к природе. К деревьям и заборам. Не добежала. Сволочь местная ногу подставила…

Непродолжительный полет мой завершился мордой в необъятную филейную часть какой-то престарелой мымры. И это ещё повезло — мымра всё ж мягкой оказалась, падение моё смягчила!

А вот когда вставали конец подвёл — упёрся в жо… В мымру. Точнее мымры. И эта старая отожравшаяся курага видимо боевую молодость вспомнила. С гусарами. И не нашла ничо умнее как заорать на весь особняк «Помогите насилуют!»…

Сука! Как иерихонскую трубу врубила! Я от такого богатырского рёва чуть прям на ней не оконфузилась. Причем сразу и спереди, и сзади…

Сука! Тьма народа и тут эта озабоченная ревущая дура! Ты себя, сука, в зеркало когда последний раз видела? Там же даже бегемот не справится, там сала… И ваще, мне в туалет надо! Дверь уже вон. Близко…

К вожделенной цели добраться окружающие не дали, под истошные вопли руки мне скрутили. Козлы! А я уже почти приплясывать начала. Чечетку. И получаться, сууука, стало! Раньше никогда, а тут… иконку торчит, штаны натягивая! Чаю-то на все мои мытарства пофиг…

Как чертик из табакерки Павлов нарисовался. Ага, то не знает и морду воротит, а тот миг — и тут!

А не, ошиблась. К кураге этой рванул…

— Вера Павловна, что с вами? Не ушиблись?

— Арестуйте этого гада!

— Вера Павловна, голубушка, за что?

— Он… он меня…

— Что?

— Опозорить он меня прилюдно хотел! — и эта гора мяса покраснела!

— Беляев???

Тетка вылупилась.

— Это Беляев?.. — и после резко изменившегося, откровенно оценивающего взгляда выдала — Чот мелковат… Заморыш какой-то…

Не, ну обидно. Как «насилуют» — так не заморыш, а тут — заморыш! Однако, я хоть и дура, но поняла, надо не о гордости заиорыша думать, а отмазываться! Баба не брит, эта свою жертву не выпустит, однозначно дожмёт!

— Мадам, простите меня! Не заметил-с… Каюсь и исправлюсь! — не, не подумайте, не в смысле доизнасилую, канеш. Тут я даже Беляева на нее не выпущу. За любые бабки. Даж за целый броненосец. Жалко мне его… В смысле в будущем эту шизанутую гору древнего сала однозначно замечать и десятой дорогой обходить стану! И внукам зарок дам…

Короче почти отбрехалась. Ток эта «Вера Павловна» стребовала Беляева к себе на званый вечер. Ага, как диковинную зверушку. Ток, чо меня вот откровенно смутило, уж слишком часто мне ниже пояса эта карга косила. Как бы вечер её усилиями из званного в томный не перетек. Насильно. И вот тут отбиваться мне даж помощь не поможет…

Туша, вытряся из моей бедной тушки обещание непременно явиться, утопала. А я опять с дверью побрилась и теперь уже в фигуральную жопу влипла. Ну чо с человека у которого жёлтая жидкость на прессом мозги давит возьмёшь? Ему ж априори думать нечем. Мозг отёк!

Вот и я…

Павлов меня не выпустил, в уголок утащил и пристал. Как репей. Чо я думаю, да чем я думаю…

— Жопа я жопой думаю! — каюсь, когда все мысли ниже пояса сосредоточены как-то не до политесов.

Попыталась от греха улизнуть — хрен там! Этот клещ в обшлага вцепился.

— Беляев поясни!

Эт потом, стравив клапана, мне кристально ясно стало — дура! Нет, ДУРА! А дурам лучше молчать. Только вот тогда в место мозгов ток одно жёлтое в голове плещется, то и мысли дурацкие: «Вот же ж… глупый человек! Ну чо тут пояснять? Ссс…».

Пояснила, сука! Да ещё при туевой хуче, прости папочка, посторонних ушей.

— Советник, ну а чо тут пояснять? Жопа она и в Африке жопа!

— А причем тут Африка?

— Как при чем? — тогда ещё, помню, в глаза ему посмотрела. Не, не понимает, — Мы в русском порту! В русском! А не в Африке.

— И?

— И уже тут русским капитанам боевых кораблей какие-то иностранные «гости» предъявы кидают. При Наместнике, сука, кидают!

— Тише Беляев, что тут такого? — сейчас-то понимаю, видимо, Советник как мог пытался, мне шанс давал заткнуться. Шанс… Он бы лучше мне шанс до гальюна добежать дал! А он вцепился и попёр куда-то. Вот я и выдала в надежде освободиться…

— Чо⁉ Да так нам скоро как прислуге тыкать будут: туда пошел, отсюда свалил!

— Беляев!

Лучше б я обоссалась…

— Если Алексеев не способен даже слова поперек бритам сказать, то как он их союзников джаппов бить будет? — Павлов дёрнул, я чуть не лопнула и вместо того, чтоб подумать и заткнуться, с какого-то хрена свою обидку публично выдала, — По закону одна попытка судилища иностранцами при попустительстве нашего Наместника уже есть предательство интересов земли русской…

Павлов меня наконец отпустил. И даж оттолкнул. Ток в разговор с дурой Юлькой из активно греющих уши хмырь в штатском влез.

— И что делать?

— Яйца иметь мужчинам нужно!

— А у вас, значит яйца есть?

— Ага, стальные! — ток, походу, не джапы так Павлов их сегодня оторвёт. Вон как пальцы скрючил…

Хорошо, в этот момент прибежавший здоровенный вестовой в расшитом мундире к иуде Наместнику выдернул. Причем, что ваще выпало из моего понимания, совсем не фигурально…

* * *

Бл’ат и ещё раз бл’ат!

— Беляев, с вами хотят познакомиться!

Сука, все хотят и хоть бы кто поинтересовался, чо в данный момент хочет сам кавторанг!

Нет же, таскают как какую-то болонку… И прыгать очень хочется, но я сильная, я смогла, удержалась. Уставилась.

Наместник, эт понятно. Ток почему-то почти один. Без свиты. Ток три молодых парня. При двух дамах разряженных.

Два очень похожих парня. Хотя и третий в том же стиле. Тоже разнаряженных. В мундирчиках не чета моему мятому. Ну… Симпатичных, нет, не слащавых, но явных мажорика! Причем таких мажористых мажорика. Прям мажоритость прёт. Вон, получается и сам Алексеев «свахой» при них выступает…

Ну чо, стукнула каблуками. Правда осторожно стукнула, а то одно неосторожное движение, потеря контроля и на гидродинамической тяге можно к потолку уйти. И не отмоешься ж потом…

— Кавторанг Беляев к вашим услугам!

— Кирилл! — худой, усатенький, и вроде постарше. Лет двадцать пять-двадцать семь. У меня ещё и внизу живота заныло. Эх, мне б такого мажорика да там… в том теле. Я б замутила…

—