Ворота Лешего - Иван Калина

До сознания Макса с трудом доходило, что говорил ему приятель. Но последние слова заставили остановиться.

– И как… все эти, сумасшедшие туристы…

– Не только туристы, всякие бывали. Кто за клюквой пойдет, да не вернется, то охотник всех в деревне перестреляет, потому как сбрендил во время охоты. Последнее время никто из местных не ходит поблизости. Знают про Лешего и боятся.

– Почему они все погибают? Ну, потом, после того, как…

– Не выдерживают. А ты смог бы жить, сознавая в редкие минуты просветления, что внутри тебя что-то чужеродное? Это уже не ты, кто-то занял твое тело? Вряд ли.

Да, кто сам погибает, неосознанно бросившись под машину, смертельно заболевая, а кто кончает с собой. Как его Настя. Все понятно. Собирала свои потусторонние доказательства, забралась на кладбище в мертвой деревне, там ее Леший и настиг. Бедная Настя. Она оказалась лишь случайно подвернувшимся телом. А он-то видел заговор. Он-то уже развел активную деятельность по выведению на чистую воду… Только что она тогда в больнице кричала – «Не подходи к воротам»! Так что ли?

– Почему он не трогает деревенских? – спросил вдруг Макс.

– У них есть защита. Они приучились жить в его близости. А вот я не колдун, я пришлый, в меня он запросто вселится. И в тебя – тоже. Поэтому, уходим как можно скорее.

Они вернулись туда, где, убегая, Славик бросил свой пакет. Увидев его, обрадовался, кинулся подбирать. Макс, повинуясь побуждению, первым достиг пакета, схватил его и заглянул внутрь. В недоумении из-под пачки со спагетти достал крепкую веревку.

– Что это? – спросил он требовательно.

– Веревка, – опустив глаза, ответил Славик.

– Для чего?

– Мало ли… Пригодится.

– А ну, покажи, что у тебя в карманах?

Славик отскочил назад.

– Там у тебя телефон.

Славик не ответил, только отошел снова.

– Зачем ты от меня скрывал? Ты выдать меня решил? За этим бросился за мной в машину? А ну, говори!

Славик отходил и сжимал руку в кармане. Макс психанул, схватил попавшуюся под руку дубину и пошел на Славика, размахивая ею. Тому с его жалкой бритвой не оставалось шансов.

– Тебе интересно, зачем мне все это надо? Зачем я вожусь с деревенскими колдунами, зачем помогаю им? А у меня есть альтернатива?! Я всю жизнь жил в дерьме, сражаясь за корку хлеба. Родители меня тянули, пока я учился, сами живя впроголодь! Я устраивался туда и сюда. Отовсюду вылетал. И девушки, эти самовлюбленные дуры, сучки, морщили нос при виде меня. И даже прыщавые, самые уродливые крысы и те воротили морду. А в чем я виноват? Что во мне не так? А потом я нашел денежную работу. Здесь, на болоте. Но мне приходилось трястись от страха каждую секунду своего там пребывания. Я проклинал каждую ходку, всех этих с жиру бесившихся иностранцев. Мне бы их деньги, их свободу!.. На что они ее тратили?! Я даже был рад, что Леший кого-то из них время от времени присматривал себе. Я ненавижу все в моей жизни!

Славик кричал в экстазе саморазоблачения, брызгая слюной и наслаждаясь своей униженностью. Его трясло, но сейчас уже не от страха. Макс смотрел на этого человека и не понимал – что он упустил в этой жизни, почему не может сразу разглядеть чудовищ под личиной вполне нормального человека. В первую их встречу Славик ему даже понравился.

– Чего ты от меня хочешь? Разве я переступал тебе дорогу?

– Я хочу в параллельный мир! Вот чего я хочу! А у тебя – ключ! Я давно ждал, когда откроют ворота. И вот, наконец, все так близко. Я не мог упустить тебя. Не мог. – Славик уже снова плакал. – Прости.

Крокодиловые слезы брызнули из глаз, лицо исказилось уже в другой гримасе. Макс бросил палку. Не убивать же этого морального урода. Пусть его.

Макс сделал шаг прочь и вдруг лес наполнился светом, будто сцену пробили огни прожекторов и софитов. Макс зажмурился – когда эти машины, в окружении которых он сейчас очутился, прибыли? Почему он их не слышал? Сейчас он на арене, как гладиатор, и его окружают жаждущие его крови. Макс бросил взгляд в сторону Славика – тот блаженно улыбался. «Он сумасшедший, – промелькнуло у Макса в голове. – Леший давно взял его тело. Только за ненавистью Славик этого не заметил».

– Сдавайся, – крикнул старейшина, скрытый огнями фар.

Макс решил еще побороться. Он прыгнул за спину к Славику, полностью утратившему осторожность, одной рукой обвил того за горло, а второй вцепился в руку Славика, держащую бритву, поднял к горлу. Славик сопротивлялся как бешенный, но Макс тоже сражался за жизнь и задешево продавать ее не собирался.

– Дайте мне машину и выпустите из леса. Тогда я ничего ему не сделаю.

В воцарившейся тишине Макс слышал, как громко дышал Славик.

– Или я убью его! – крикнул еще раз Макс.

И замер – из-за кулис света вышли двое: Иванна и еще кто-то большой. И только через мгновение он сумел разглядеть, что позы их зеркально отражают позу его и Славика. Здоровяк так же как он, Макс, подставил к горлу девушки кинжал. Иванна держалась молодцом. Не плакала, только часто сглатывала – лезвие упиралось ей в горло слишком тесно.

Макс опустил руку с бритвой.

14 глава

– Ее Грушенькой звали, Аграфеной то есть. Влюбилась она в парня из города и ни в какую отказываться от него не хотела. Все были против, а уж Андрюшка-то как маялся. Он же ее с младых ногтей воспитывал, они вдвоем сиротами были. Но Грушенька упертая была, с пути не своротишь. А красивущая была, жуть.

Макс сидел в машине, зажатый с обеих сторон охранниками, все серьезно, без шуток, но почему-то слышал этот голос. Откуда он, кто с ним говорит? Макс повертел головой, но никто из сидящих в машине не произнес ни слова. Причем, голос-то точно женский. Старейшина, сидевший впереди, рядом с водителем, от движений Макса слегка забеспокоился. Только что пленник был в абсолютной апатии, его не волновали ни связанные руки, ни жестокость, с которой кинули в машину. Из него словно бы выпили всю животворящую силу, оставив лишь пару капель, чтобы мог дышать и билось сердце. А тут вдруг ожил, зашевелился и явно начал к чему-то прислушиваться. Старейшина сделал знак охраннику, сидящему рядом с Максом.

– Да-да, это он, Андрюшка и есть. – Сказал голос. – Вырос, возмужал.

Макс, от абсурдности ситуации, хихикнул, глянув на старейшину. Тот заерзал.

– Он нас не услышит. – Успокоил голос. Знакомый такой. Не девичий, а скорее, старушечий. – Подожди-ка…

Голос покряхтел, и о, чудо, к радио прибавилась телетрансляция! Макс все так же сидел в машине и четко видел всех, находящихся рядом, но появилось и второе изображение, словно наложенное на первое, будто через кинопроектор пропустили два фильма одновременно. Слепая бабка Иванны, по-видимому, была у себя дома, стояла у полки и доставала какие-то банки не то с вареньем, не то с соленьями – Максу было плохо видно из-за неяркого освещения в избе. Бабка открывала крышку, принюхивалась, иногда совала в банку руку и что-то оттуда брала. «Уж точно не варенье», – подумал Макс. А бабка между тем, будто ничего сверхъестественного не случилось, продолжала рассказ: