Погоня за «ястребиным глазом». Судьба генерала Мажорова - Михаил Болтунов

В руководстве Советского Союза были встревожены такими известиями. Поступила команда: направить в Египет группу специалистов, проверить, как используется техника, разобраться, наконец, действительно ли применение помех противником столь эффективно. И, разумеется, оказать помощь нашим советникам.

Возглавил делегацию заместитель председателя Военно-промышленной комиссии Леонид Горшков. В ее состав вошли заместитель министра радиопромышленности Георгий Казанский, из оборонного отдела ЦК Александр Андрюшин. Был представитель от КБ-1, где создавался комплекс С-75. Юрия Мажорова также включили в эту поездку.

На дворе стояла зима 1970 года. Несмотря на метельный февраль, в день отлета погода была солнечная, ясная. Самолет стартовал из Внуково-3. Мажоров, право же, подивился, раньше он и не подозревал, что есть такой аэропорт. Оказывается, оттуда, как правило, вылетали наши министры.

Уже на трапе самолета Горшков посоветовал оставить пальто и меховые шапки на Родине, добавил, что в Египте тепло. Мажоров передал одежду супруге, которая провожала его.

Летели без посадки: под крылом Крым, Черное море, Турция. Юрий Николаевич, глядя в иллюминатор, открывал для себя Турцию. Прежде он и подумать не мог, что здесь столько гор. Наконец показалось Средиземное море, справа в дымке — остров Кипр. А слева уже виднелся израильский берег. Море почти пустынно, изредка можно заметить какое-либо судно.

Вскоре появилось очертание берега африканского континента, самолет стал снижаться. Кто-то в салоне сказал, что мы находимся в районе Александрии и теперь летим на восток к Каиру. Странно было после заснеженных российских равнин видеть зеленые поля под ярким солнцем.

И вот самолет уже заходит на посадку. Как только открыли двери, в салон ворвался теплый и прелый, вонючий воздух. Словно вошел летним днем в хлев. Оказывается, запах этот от гниющего ила в дельте реки Нил. Ведь Египет расположен вдоль Нила, и окультуренные земли, это лишь узкая полоска в три-четыре десятка километров, а дальше пышущие жаром пески Сахары, и голые, гористые холмы.

Делегацию встречал автобус, и вскоре он уже катил по окраине Каира. Узкие улочки, облепленные мелкими лавчонками. Путь лежал в штаб советских военных советников.

У ворот штаба стояли двое солдат — советский и египетский. Автобус затормозил на стоянке у строевого плаца. Первое, что увидел Мажоров, выйдя из автобуса, — маленького, очень полного человека, одетого в куртку защитного цвета, без знаков различия. Он очень энергично передвигался по плацу, громко кричал, матерясь. Перед ним навытяжку стояли какие-то люди, облаченные в такую же непонятную форму. Все, покинувшие автобус с интересом наблюдали, за этим спектаклем. Мажоров поинтересовался у Горшкова:

— А это кто же такой буйный? Леонид Иванович усмехнулся:

— Ты чего не знаешь? Это ж наш маршал. Батицкий Павел Федорович!

Отсюда, из штаба, и осуществлялось управление всеми нашими советниками в Египте. Здесь у Юрия Николаевича произошла встреча со своим сокурсником по академии Василием Петрусем. Тот, увидев Мажорова, обрадовался:

— Юра, откуда ты взялся?!

Оказалось, Петрусь служил в войсках ПВО, и при очередном сокращении ему предложили уволиться либо поехать советником к арабам. Вася уходить из армии не хотел и выбрал второе. Успокаивал себя тем, что здесь, возможно, сможет скопить денег на квартиру и машину. Конечно, тут опасно, идет война, но, в конце концов, он офицер и так распорядилась судьба.

В советническом штабе Мажоров увидел и еще одного знакомого офицера — полковника Александра Палия. Он приехал сюда пораньше и изучал вопросы устойчивости работы ПВО.

Александр Игнатьевич рассказал, что израильтяне Каир почти не бомбили. Основные удары наносились по промышленным и военным объектам — аэродромам, позициям зенитно-ракетных подразделений, складам, базам хранения.

Горшков побеседовал с маршалом Батицким, и вновь автобус отправился в путь. Теперь уже в гостиницу, где им предстояло остановиться. Ехали по улицам Каира, миновали площадь Тахрир и вскоре оказались в одном из фешенебельных районов столицы. Здесь было две гостиницы. В одной поселили главу делегации Леонида Горшкова, в другой — всех остальных. Мажорову предстояло жить в двухместном номере вместе с сотрудником ЦК Александром Андрюшиным.

Юрий Николаевич сразу честно признался соседу, что похрапывает во сне. Тот лишь отмахнулся, сказал, мол, и с ним подобное случается.

Однако Андрюшин недооценил Мажорова. Ночью, когда Юрий Николаевич неожиданно проснулся, он увидел соседа, который сидел на кровати, обхватив голову руками:

— Ты чего, Александр Иванович? — не понял спросонья Мажоров.

— Ну, ты даешь! Это, называется, похрапываешь. Да ты рычишь и клокочешь, как вулкан.

Утром Мажоров предложил растащить кровати по углам номера. Но это не помогло. Храп резонировал от угла комнаты и казался еще мощнее. Так Андрюшин промучился до утра.

Мажоров извинился и предложил поменяться с кем-либо местами, но Александр Иванович только усмехнулся: сам выбрал тебя в соседи, буду терпеть до конца.

Юрию Николаевичу, как специалисту по помехам, поставили определенную задачу — изучить воздействие помех противника на РЛС ПВО.

Мажоров просмотрел фотографии с экранов радиолокаторов, почитал журнальные записи и пришел к выводу: израильские самолеты не ставили помехи системам РЛС ПВО. Главной задачей для себя они считали подавление станций наведения комплексов С-75.

Этот комплекс был первой передвижной советской зенитной ракетной системой. Принятый на вооружение в 1957 году, он стал первым в мире, который уничтожил реального воздушного противника.

Случилось это осенью 1959 года в небе над Китаем. Самолеты-разведчики, стартовавшие с тайваньских аэродромов, безнаказанно совершали многочасовые шпионские полеты над территорией Китая. Так было и утром 5 октября, когда самолет-разведчик направился в сторону города Нанкин. Поднятые на перехват истребители достать нарушителя не смогли. Зенитчики были готовы к действию, но разведчик не вошел в зону действия комплекса С-75 и развернулся обратно.

7 октября все повторилось заново. Теперь шпиона обнаружили на дальности около 320 километров. Командование дало добро на пуск ракет.

Три ракеты ушли в сторону самолета-нарушителя. Высотный разведчик развалился в воздухе, пилот был смертельно ранен.

1 мая 1960 года ракетой «семьдесят пятого» комплекса в небе над Свердловском был сбит Гарри Пауэрс. Успешно воевал С-75 и во Вьетнаме. Применялся комплекс и здесь, на Ближнем Востоке.

Итак, заключение директора ЦНИИ-108 Юрия Мажорова звучало однозначно: не было помех системам РЛС ПВО. Они появлялись лишь тогда, когда их частоты совпадали с радиолокационными станциями наведения. Странно, что этого не обнаружили наши советники. Впрочем, они потом согласились с мнением Мажорова.

А насторожил Юрия Николаевича тот факт, что частоты РЛС не были разнесены как можно дальше друг от друга, особенно при обслуживании одного района. Ответ звучал, по меньшей мере, нелепо. Оказывается, существовал приказ запасные частоты не использовать, дабы не выдать их противнику. Надо же придумать такое. О чем это могло говорить? Только о том, что египтяне совершенно не занимались изучением техники и оружия противника. И, конечно же, не знали их. А ведь полоса частот комплексов радиоэлектронной борьбы, стоящих на вооружении израильской армии, настолько превосходила величину разноса частот, что попытка сокрытия не давала ничего хорошего. А вот вред приносила серьезный.

Не без труда Мажорову удалось добиться того, чтобы ему доставили остатки контейнера со сбитого американского самолета. В этом контейнере и находилась американская станция помех AHALQ-87. Военные приписывали ей просто фантастические качества. Утверждали, якобы она намного лучше советских аналоговых станций. Что ж, любопытно было посмотреть на такое чудо заокеанской военно-научной мысли.

Посмотрел. Оказалось, в ней нет ничего такого, что приписывала ей народная мифология, — обычная станция на лампе обратной волны, да еще и с довольно примитивной настройкой частотно-модулированной помехи. Позже и военные чины в этом разобрались, и когда ученые предложили сделать им такую же «чудодейственную» станцию, наотрез отказались.

Беда египетских офицеров и солдат зенитно-ракетных войск была в том, что они не умели работать в условиях применения помех, не знали, на что способны помеховые средства противника. Вторая мировая осталась далеко в прошлом, а в условиях современной войны без применения помех не выжить. Особенно это касается авиации.

Собственно, эту мысль и пытался донести Мажоров и до наших советников и до командиров-египтян. В конце концов его попросили написать свои рекомендации по действиям как зенитных комплексов, так и радиолокаторов ПВО в условиях применения противником радиопомех.