Гвардеец - Николай Романов

После обеда дамы отдыхали, а Осетр после небольшой прогулки решил, как и вчера, побывать в тренажерном зале.

Ближе к вечеру, когда он вернулся с тренировки, браслет ожил. Это была Яна.

Она опять была на ты:

— Слушай, мы хотим слетать в ближайший город. Там сегодня концерт фонтанов. К нам тут как раз пришел агент из бюро. Полетели с нами, а?

Ну разве можно отказать такой девушке? А главное, с какой стати-то?

Вылетели через полчаса. Глайдер на сорок человек был заполнен.

К счастью, на Яне было вовсе не зеленое открытое платье, которое Осетр видел во сне, поэтому бояться было нечего. В полете быстро перезнакомились с отдельными попутчиками.

Один из соседей, оказывается, уже бывал на представлении и с удовольствием рассказал, что их ждет. Оказывается, в соседнем городе, носящем смешное название Каламберск, есть дворец с десятками фонтанов самой разной конструкции. Время от времени местный симфонический оркестр устраивает концерт, сопровождаемый игрой фонтанов и способов их подсветки.

Играли, как сказала Яна, «Ламбахскую симфонию» Вольфганга Амадея Моцарта. Осетр совершенно не знал этого древнего композитора, но симфония ему понравилась. А уж взметающиеся ввысь и опадающие в ритме музыки фонтаны, в брызгах которых играли лучи мощных разноцветных подсветников, и вовсе выглядели великолепно. Все были в восторге.

Потом выяснилось, что организаторы запланировали ужин прямо здесь, в Каламберске, после чего должно было состояться второе отделение концерта.

Няня решила не ужинать, и такое решение можно было только приветствовать. Она осталась в комнатах отдыха при дворце фонтанов, а Яна и Осетр составили компанию решившим поужинать.

Вот тут-то в местном ресторане и обнаружился уже виденный Осетром интерьер: золотистые стены и светильники в виде антилопьих голов. Осетра как громом поразило, и во время ужина он сидел ни жив ни мертв, а тут еще Яна спросила, не забегал ли он к Ивану Небежинскому, не поинтересовался ли его здоровьем.

Он лишь головой помотал, ожидая ТЕХ слов, из сна.

— И я, к стыду своему, за целый день о нем не вспомнила. Надо бы завтра обязательно сходить, правда?

— Да, конечно, — пролепетал Осетр.

— Что с тобой? Что тебя так взволновало?

— Ты, — пролепетал Осетр.

Яна благодарно улыбнулась и потерлась носом о его щеку, и это прикосновение едва не вышибло из Осетра дух.

Сейчас. Сейчас она проворкует: «Хочешь, я тебе что-то скажу»…

— Хочешь, я тебе что-то скажу, — проворковала Яна.

Осетр замотал головой, потом судорожно закивал, и Яна посмотрела на него с некоторым удивлением. А у него сердце грохотало в ушах, словно колокола Успенского собора в Петрограде.

Сейчас, сейчас все кончится. Будто и не начиналось…

— Ты мне очень нравишься, — сказала Яна, — но есть одна маленькая проблема… Мой папа когда-то хотел стать «росомахой», закончил вашу школу, но не прошел «суворовскую купель» и был отчислен. Теперь он очень не любит «росомах».

И как Осетр не сдерживался, у него вырвался громкий вздох облегчения.

Боже, да пусть папа не любит «росомах» хоть сто раз, главное, чтобы она их любила… Нет, не их! Одного. Того, которого зовут Остромиром Приданниковым. И больше ему ничего не надо. Он справится с любым папой. Он его просто обаяет…

— Я думала, ты испугаешься, а ты так вздохнул, будто у тебя гора с плеч свалилась. Странный ты все-таки…

«Милая ты моя Яночка! — сказал ей мысленно Осетр. — Да ты просто не представляешь, какая гора свалилась с моих плеч!»

Он улыбнулся и хотел ей рассказать про свой вчерашний сон. Но не стал.

Они закончили ужин в прекрасном настроении, и, покидая ресторан, Осетр подмигнул ближайшей антилопьей голове. Теперь этот ресторан был для него лучшим рестораном в Галактике. Теперь Осетру нечего было опасаться, каким-то образом ему удалось обмануть судьбу, а цену этого обмана он, возможно, никогда и не узнает. Ну и плевать!

Они вернулись на скамейки, расставленные вокруг дворца фонтанов, и прослушали-просмотрели симфонию номер тридцать три си-бемоль мажор все того же Моцарта. Так сказала Яна.

И не было сейчас в целом мире человека счастливее Осетра.

Потом они летели назад и всю дорогу проговорили, не обращая внимания на всех остальных. Никто им не мог помешать, потому что они никого вокруг не слышали. Даже няню Аню. Впрочем, она молчала. Видимо, не очень верила в то, что с ними происходило.

И не было в целом мире человека счастливее Осетра.

А потом, когда они вернулись в «Ласточкино гнездо», каким-то непостижимым образом им удалось вообще удрать от няни Ани и спрятаться в номере Осетра, и там случилось то, о чем Осетр мечтал все последние дни, и это было уже просто заоблачное счастье. Точнее, совсем заоблачным оно бы стало, останься она на всю ночь, но ведь надо и честь знать. Правила приличия для того и существуют, чтобы эти самые приличия соблюдать.

Поэтому Осетр проводил ее до дому и сдал из рук в руки подозрительно посматривающей на них няне.

И отправился в собственный номер — упиваться счастьем.

Глава пятьдесят седьмая

Утром он проснулся, предвкушая еще один день бесконечного счастья. Теперь, когда увиденное прошлой ночью оказалось всего-навсего глупым сном, не имеющим ничего общего с оракулами, пифиями и предсказаниями, ни у кого не было шансов испортить ему настроение.

Он занимался привычными утренними делами, насвистывая «Мы родились в предчувствии полета» — известную песенку «Солнечных мальчиков», и думал, что сегодня он бы горы свернул, если бы ему дали задание. Он бы справился с тремя «суворовскими купелями» одновременно на трех разных планетах!..

Потом он решил позвонить Яне, чтобы пожелать ей доброго утра и уточнить, когда именно они собираются навестить господина Небесного Мстителя. Мысль о Небежинском уколола его ревностью, но совсем чуть-чуть, легонько. Отчасти этот укол был даже приятен…

Он набрал Янин номер и принялся ждать, когда появится видеоформа или Яна, если ее сейчас вообще нельзя видеть постороннему глазу, ответит ему в акустическом режиме. Скажет: «Подожди, я не одета…»

Видеоформа не появилась. Но и в акустике Яна не отвечала. Потом звякнул сигнал, предупреждающий о выходе на связь сетевого ИскИна.

— Извините, — сказал ИскИн. — Абонент выбыл из планетной сети.

— Чего? — удивился Осетр. — Куда выбыл?

— Информации не оставлено.

— Что еще за черт?

— Как ваше имя?

— Остромир Приданников.

— Для вас есть персональная информация.

Зазвенел новый звоночек, и зазвучал голос Яны:

— Остромир, прости меня, пожалуйста! С тобой было приятно, но я не люблю тебя. И будет гораздо лучше, если я улечу с Дивноморья, пока еще есть возможность что-то изменить. Мне очень жаль, но я не та, за кого ты меня принимаешь. Ты слишком хорошо ко мне относишься, а я недостойна тебя.

— Нет! — крикнул Осетр: у него перед глазами вставал ресторан с золотистыми стенами и антилопьими головами-светильниками. — Нет! Куда она улетела?

— Иной информации для вас не оставлено, — отозвался ИскИн. — Я прошу прощения! — И он отключился.

Осетр сидел, тупо глядя в то место, где должна была появиться, но так и не появилась видеоформа с Яной.

«Божечка ж ты мой! — думал он. — Божечка ж ты мой, да за что?!»

То, что с ним сейчас происходило, нельзя было обозначить каким-то словом. Это не была тоска, потому что, когда тоска, — плохо душе. Это не была боль, потому что, когда боль, — плохо телу. Плохо было и душе, и телу. И даже неведомо чему еще, что люди называют сердцем, но что не имеет никакого отношения к тому мышечному органу, который является сердцем биологически и боль в котором зачастую является предвестником инфаркта. Нет, это не была боль — хотя бы по той простой причине, что любую боль можно ликвидировать с помощью болеутоляющего. Достаточно обратиться в лазарет…

Божечка ж ты мой! Чем я перед тобой провинился? Разве я кого-то обманул, кроме тех, с кем нужно было так поступить из чувства долга? Ведь чувство долга — превыше всего! Ведь «росомахи» живут ради чувства долга!

Так их, гвардейцев, учат!

Однако вот выясняется, что одним долгом жить не получается, что в душе обитают и другие чувства. И оказывается, лучше ненавидеть, чем любить, ибо тот, кого ненавидишь, никогда тебя не обманет. Вернее, в этом случае обман не станет для тебя неожиданным ударом под дых… Не то что когда вот так!..

Божечка ж ты мой!

Еще никогда в жизни он не был так растерян. Сейчас было хуже, чем когда на экзамене выпадает неудачный билет. Много хуже…

И что теперь делать? Искать? Зачем? Чтобы попросить вернуться? Но ведь она не вернется! Иначе бы не улетала! Или все-таки… Может, ее заставили улететь? Или вообще выкрали? Зачем? Разве лишь для того, чтобы надавить на близких? На кого? На отца? Или на него, Осетра? Тогда надо бы обратиться в полицию… Но с чем? Первое, что ему скажут, парень, а с чего ты решил, что она нуждается в нашей помощи…