Девочка в реакторе (СИ) - Анастасия Котова

— Да-а… просто нервы…

— Давай-ка ты, дружочек, рассказывай все как есть, иначе я с ума сойду.

Академик усмехнулся, выбросил окурок в мусорную урну рядом со скамейкой и, выпрямившись, поправил съехавший пиджак.

— Год восемьдесят третий, мой самый любимый год среди остальных. Мы вместе с моим учителем, Анатолием Петровичем Александровым, и несколькими приятелями по работе выступали тогда на торжественном мероприятии, куда нас пригласили по случаю юбилея нашего института.

Мы приоделись, сели в повозку, снимали и вновь надевали свои шапокляки, и толпа бурлила от радости вокруг нас.

Тогда еще оркестр цирковой звучал, как я помню.

Среди всей этой красоты я мельком заметил представительного мужчину.

Ну, мужчина как мужчина, думаю, но на следующий день как раз таки этот мужчина пришел к нам в институт.

Ну, пришел и сказал:

“У меня есть то, что вам нужно”

Мы любезно переспросили, что он имеет в виду.

“Я в курсе, что Советский Союз расширяет границы для использования “мирного атома”. Вы создали неплохое оружие, господа коммунисты. Нет, я ничего не имею против советской власти, я такой же, как и вы, несмотря на отличительную особенность”

— Это какую же?

— Мы тоже об этом спросили.

“Мне едва исполнилось восемнадцать, когда я отбывал наказание за злодеяния своего отца.

Сейчас мне сто четырнадцать лет”

— Сто четырнадцать лет?

— Мы его на смех подняли, но он не смутился. Даже заулыбался.

“Зря вы, господа, смеетесь. Мой старый, но неплохо сохранившийся, разум помнит те времена, когда вы, отныне свободные вкусители гранита науки, приходили на поклон к царю.

Нет, не к Николаю Второму, а к его отцу, Александру Третьему.

Человеком он был, скажем, своенравным. Но в отличие от сегодняшних правителей он никогда не вел войн, даже между родственниками и друзьями.

Но мы ведь собрались не российскую историю обсуждать, верно?”

Он был человеком, каким-то подозрительным. Мы ему не до конца поверили.

“Вы задаетесь вопросом — а что же делает сумасшедший человек в институте среди физиков и химиков?

И главное — как он сюда попал?

Я не стану нагружать вас своим долгим рассказом. Ограничусь лишь сухими фактами из своей жизни.

Мне довелось провести тридцать лет на урановых рудниках и чудом не умереть от радиации. Еще мне довелось прожить с лейкозом больше двадцати лет, прекрасно осознавая, что завтра я окончательно умру.

Каждый мой день как последний.

Я жил и пока живу на широкую ногу, зная, что может меня ждать на следующее утро.

Самое странное, что лейкоз не уходит, но и не убивает меня.

Я ездил с этим вопросом по всему миру.

Даже к советским врачам обращался.

Поэтому я здесь.

Я хочу сделать поистине ценное предложение.

Я вижу, что вы, господа, мне не верите. Возьмите мою кровь на анализ. И вы поймете, что все сказанное мною, вплоть до последнего слова, правда”

Мы отвели его к нашим лучшим врачам. Они взяли у него кровь, провели несколько экспертиз и пришли к однозначному выводу, что у данного мужчины лейкемия. Лейкоциты постепенно вымирают. Болезнь не проходит. Эритроциты в крови отсутствуют. Мы долго гадали, в чем же там дело, пока один из наших не упал в обморок, перед этим выдав содержимое желудка.

Радиация, причем, дозы очень впечатляющие.

Его организм уже давно был разрушен.

При этом он как-то умудрялся дальше жить.

Владимир прикурил сигарету:

— Но вы хоть разобрались, в чем дело?

— Скажем так, это не представляется возможным.

— Как это?

— У него нет ни имени, ни фамилии.

Репортер усмехнулся:

— Разве такое возможно в наше-то время?

— И он не умеет ни читать, ни писать.

— А как вы тогда с ним общались?

— Он назвал себя долгожителем.

— Ну, допустим. Хотя я больше чем уверен, что вся его история высосана из пальца. Он наверняка облучился где-нибудь под “Маяком” и выдает это за события из своей жизни.

— Возможно. Но с лучевой болезнью, как ты уже знаешь, долго не живут.

А у него была именно лучевая болезнь, как у пожарных, из Чернобыля.

Самый известный урановый рудник в магаданской области, в Бутугычаг. Туда до и после войны завозили узников ГУЛАГа, для добычи урановой руды.

По документам заключенные якобы добывали свинец и альбит.

Я в свое время читал рассказы людей, отбывавших там наказание.

— Сомневаюсь, что наш приятель там был. Этот рудник открыли в тридцать седьмом году.

— И опять же все по документам.

— И плюс, как мне известно, об этом рассказывал некий Жигулин, чьим словам я, мягко говоря, не доверяю.

— Это просто предположения. Правду никто не знает.

Да