Седна - Никита Баранов

Кроме того, неизвестна судьба семьдесят седьмого…».

Ник захлопнул папку и скинул её на пол.

— Шелуха, — протянул он и вздрогнул: лежащий на столе телефон вдруг разразился громким писклявым звонком. Ник несколько секунд колебался, но, всё же набравшись мужества, поднял трубку и осторожным голосом спросил: — Да?

— Вице-адмирал, — обеспокоенно затараторил Блехер на том конце. — Говорит командор. Я зажат на…

— Вице-адмирал? — с улыбкой на лице произнёс пилот. — А, помню такого, несколько минут назад я перешагивал через его труп в коридоре.

После недолгого молчания Айзек рискнул предположить:

— Рэмми?

— Надеюсь, ты рад меня слышать?

— Ещё как, — рассмеялся командор. — Рэмми, слушай внимательно. На крыше уже стоит и ждёт команды на отлёт мой корабль. Давай улетим, Рэмми, улетим и оставим Колорадо для битв между федерацией и шаркеттами. Я даже не буду против, если ты захватишь с собой своих друзей, которые прижали меня и не выпускают из какого-то офиса. Не медли, просто дай этим псам команду отступить, и мы спасёмся. Слышишь, Рэмми? Спасёмся!

— Ты знаешь про меня всё, Блехер, — фамилию командора Ник произнёс с особым придыханием, отчётливо выделив ударение, при этом придав голосу нотку презрения. — И понимаешь, что жить мне осталось совсем немного. Но обрадую тебя: ты проживёшь немногим дольше, а, может, и меньше. Все там будем, как говорится, и нам с тобой этого не избежать.

— Рэмми, не будь глупцом. Вместе мы найдём способ избавить тебя от той гадости, что поселилась в тебе. Мы обуздаем её, используем против наших врагов.

— Для меня сейчас единственный враг — это ты.

— Всё-таки ты эгоист, Рэмми. Подумай о том, что мы можем обезопасить всю галактику! Уничтожим всю фашистскую сволочь, разгромим всю преступность на корню… и всё это будет доступно только благодаря тебе и тому, что в тебе поселилось! Оберём силу врага против него самого!

— Ты, кажется, боишься? — ухмыльнулся Ник, за что после нескольких секунд напряжённого молчания поплатился завершением беседы. Блехер, видимо, не выдержав напряжения, повесил трубку или со всего размаху разбил её о стену. — Боишься. Я знаю.

Двери лифта отворились, и вышедший на этаж, где прятался командор, Ник, сразу же попал под град радостных возгласов своей команды. Он стоически, с лёгкой улыбкой на лице, пережил коллективные объятья, подмигнув стоящей поодаль Седне, у которой на глаза уже наворачивались слёзы. Растолкав товарищей, девушка повисла на шее пилота, не желая больше его отпускать. Никогда. До самого конца.

— Я не верю в это, — шептала девушка. — Я думала, что никогда больше тебя не увижу. Как? Как тебе удалось выжить и улететь с Шедоу?

— Долгая история, и у нас совсем нет на неё времени, — Ник мягко отстранился от Седны и взглянул на сержанта: — Где он?

— Вон там, — Кейн указал на дальнюю дверь в конце коридора. — Забаррикадировался, да так, что даже пластид не желает разрывать дверной проём. Что будем делать?

— К чёрту Блехера, — рыкнул Дэн. — Давайте уже сматываться отсюда!

Ник, грустно улыбнувшись, согласился:

— Да. Я думаю, вам пора.

— Ты летишь с нами, — твёрдо заявился Седна. — И на этот раз без фокусов, ясно?

— Если я полечу с вами, то… то станет на несколько смертей больше, только и всего. А я не хочу, чтобы вы умирали.

— Но Ник… — сквозь слёзы пролепетала девушка. — Не надо… я… тогда я останусь с тобой!

— Не для того ты разум обрела, чтобы закончить свой путь в эпицентре самой страшной войны за всю историю человечества!

Седна замолчала. Прекратив рыдать, она тихонько спросила:

— Сколько у тебя ещё времени до… того, как сущность Шедоу вырвется из тебя?

Ник задумался:

— Минут сорок. Максимум час.

— Успеем?

— Что успеем?

Девушка повернулась к команде и командирским голосом отдала приказ:

— Охраняйте. Даже если сюда вломится целая армия, стойте до последнего.

Сказав это, Седна схватила своего капитана за шиворот и, затащив недоумевающего Ника в ближайший офис, закрыла за собой дверь. Команда, пожав плечами и ехидно рассмеявшись, решила позволить уединённой парочке провести вместе хоть несколько минут.

— Сейчас вернусь, — сказала Лейла. — Мне надо попудрить носик.

— Раз уж у нас тут конец света на носу, — задумчиво протянул скрытень, когда федералка завернула за угол. — А не попытать ли перед смертью счастья?

— Ты говоришь о Лейле? — усмехнувшись, спросил Дэн. — Ты читаешь мои мысли.

— Не забывай, я всё-таки «хренов провидец», как ты любишь меня обзывать… ладно, я к Лейле, о'кей? Возражений нет?

— Есть, — мрачно пробасил Громов. — Позволь мне.

Гуп, не сильно надеющийся на удачу, махнул рукой:

— Ладно. Иди.

Александр последовал по маршруту Лейлы. Свернув за угол, он достал из голенища армейского ботинка длинный боевой нож, и, крепко сжав его в руке, тихим шагом приблизился к помещению, на двери которого висела табличка с надписью «ТУАЛЕТ». Незаметно пробравшись внутрь, он огляделся: из-под крайней кабинки виднелись замшевые туфли федералки.

— Простите, — донёсся до Громова голос девушки. — Я… я правда не знаю, кому теперь верить. Повторите, пожалуйста, плохо слышно. Что? Да, конечно же, я всегда останусь верной федерации! Убить? Прямо сейчас?.. Так точно, господин Блехер, но… вы обещаете мне неприкосновенность? Вы заберёте меня отсюда?.. Так точно. Приступаю.

Лейла, видимо, закончив радиобеседу с командором и открыв дверь, столкнулась нос к носу с оскалившимся Александром. Девушка отступила вбок, вжавшись в стену: она явно не ожидала такого поворота событий. А громов тем временем схватил Лейлу за плечо, приставив лезвие ножа к её горлу.

— Я… всё объясню, — прошептала федералка. — Да, я знаю, что наделала немало бед, и немало неприятностей доставила тебе, когда ты ещё был командором, но…

— Что «но»? Ты действительно думаешь, что у тебя есть шанс на то, чтобы спастись от моей мести?

— Пожалуйста, Александр! Я… не знаю, что мне делать. С одной стороны во мне есть огромное желание помочь вам, а с другой — врожденная субординация и преданность начальству. Так что…

— Что? Ну? У тебя есть ровно десять секунд, чтобы произнести свои прощальные слова.

— Подожди, подожди! Я запуталась!

— Девять, восемь, семь…

— Да подожди ты! Как можно вот так запросто убивать людей?!

— Шесть, пять, четыре…

— Остановись! Я сделаю всё, что ты скажешь! — завопила Лейла изо всех сил. — Нет!

— Три, две, одна…

— Я запуталась! Помоги мне!

— Бог поможет, — мрачно ответил Громов, с особым усердием вонзая лезвие ножа в горло девушки. Из перерезанных артерий фонтаном забила кровь, обливая собой бывшего командора с ног до головы. Когда тело, всё ещё бьющееся в конвульсиях, упало на холодный кафельный пол, Александр смачно на него плюнул, и, развернувшись, зашагал прочь.

Бывший командор покинул туалет не сразу. Он ещё несколько минут сидел над телом убитой федералки, размышляя о том, чего он хочет на самом деле. Неужели мести? Месть… такое низменное желание, ради которого порою рушатся мечты многих миллионов людей. Получил ли Александр удовлетворение от содеянного? Нет. Возможно, только лишь облегчение от выполнения поставленной задачи.

Решив не забивать голову философскими мыслями, Громов вышел из туалета и сразу же столкнулся с разыскивающим его пилотом.

— Саша, вот ты где! — облегчённо вздохнул Ник, кладя руку на плечо бывшего командора, каким-то чудом не заметив множество кровавых пятен на теле Громова. — Лейла была с тобой. Где она?

Александр небрежным движением смахнул со своего плеча руку пилота, брезгливо ответил:

— Это зависит от того, как она вела себя при жизни.

И, сохраняя обычный для него пафосный настрой с высокомерным выражением лица, он направился к помещению, в котором сокрылся от команды Блехер, крепко сжимая в руках окровавленный клинок.

— Так! — воскликнул Ник. — Что это значит?!

— Она нас предала. Эта стерва всё ещё была на привязи ублюдка командора. Я сам слышал, как она с ним только что переговаривалась.

Пилот, задумчиво проведя рукой по коротким волосам, скомандовал:

— Все на крышу, живо.

— Ник, — взяла слово Седна, намереваясь вновь закатить истерику.

— Я сказал, живо! — рявкнул капитан, после чего перевёл взгляд на Громова. — А мы с тобой убьём Блехера.

Седна кричала. Седна вопила. Седна царапалась и вырывалась из рук наёмников, когда те тащили её к лифту. Пилот даже не обернулся, чтобы не смотреть в глаза, которые он так сильно полюбил.

— Я тебя ненавижу! — проорала возлюбленная Ника перед тем, как двери лифта сомкнулись.

— Закончим начатое, — произнёс бывший командор. — Только мы и он. У нас обоих к нему старые счёты, верно?