Последние поручения - Макдоннелл Куив

— Была видеокассета, которую Симона отдала мне на хранение. Если она попадет не в те руки, то это станет плохой новостью для какого-то могущественного мудака.

— Ясно.

— Но прежде чем мы успели произвести обмен, Зайас попытался меня убить.

— И вы защищались?

Банни кивнул.

— Ага, с тем, что янки назвали бы максимальной жесткостью. Я выстрелил Зайасу в глаз, а другому парню, Фроку, или кто он там такой, всадил нож в грудь.

— Понятно. Они были вооружены?

— Господи, да. У них обоих были пистолеты. А у меня только нож и это…

Банни сунул руку в карман и что-то оттуда вынул. Нора отстранилась, когда поняла, что это пистолет. Маленький, довольно изящный, но тем не менее настоящий пистолет.

— Господи Иисусе!

— Простите, простите, — сказал Банни, быстро засунув пистолет обратно в карман. — Я не хотел вас напугать. Это всего лишь «Дерринджер», маленькая одноразовая штучка.

— Вы сохранили орудие убийства?!

Банни пожал плечами:

— Ну, он что-то вроде семейной реликвии.

— Понятно.

— А еще у меня осталась та кассета. — Банни снова откинулся на спинку стула и огляделся. — Только она не здесь. Я спрятал ее в надежном месте. Те двое мужчин были готовы убить за нее, и я не сомневаюсь, что найдутся и другие. Рано или поздно они за мной придут. Это лишь вопрос времени.

— Почему вы так считаете?

— Назовем это предчувствием. Я собираюсь поехать за ней сегодня — за кассетой, имею в виду. Думаю, пора правде выйти наружу. Пришло время всем людям, стоящим в тени, показаться на свет.

Нора пристально посмотрела на Банни:

— Мистер Макгэрри… Банни. Вы уверены, что с вами все в порядке?

Банни ответил ей грустной улыбкой:

— Смотря что значит «в порядке».

— Может, вам стоит об этом с кем-нибудь поговорить? Я имею в виду… ну, как…

Банни внезапно встал:

— В любом случае большое спасибо, что уделили мне время.

— Погодите, куда вы поедете?

Банни хлопнул себя ладонью по лбу:

— Конечно! Извините, забыл сказать. Вот же идиот! Кассета хранится в очень надежном месте. Недалеко от городка под названием Бандон. Это на запад, в сторону Слайго[66].

— Ясно. Так, погодите… это то самое место?

Банни кивнул:

— Точно так. Именно там пару лет назад случилась вся эта история с Фэллонами. Я отвез кассету туда.

— Но зачем?!

— Ну, ни этот мудак из ниоткуда, ни кто-либо еще не додумался бы там искать. Кроме того, все должно где-то заканчиваться, и я подумал, что это место ничем не хуже любого другого.

Нора встала:

— Ладно, вы сможете подождать несколько минут? Как насчет того, чтобы я позвонила Бриджит или Полу и мы все вместе это обсудили?

— Ни в коем случае. Что бы вы ни решили предпринять, не вмешивайте их в это дело. Они должны держаться подальше и даже знать ничего не должны. Я хочу, чтобы это было предельно ясно.

— Окей, но послушайте… Ладно, хорошо. Давайте присядем.

Банни открыл дверь:

— Боюсь, не могу. Мне пора идти.

— Прямо сейчас?

— Совершенно верно.

— Но сегодня канун Рождества!

— А то я не знаю! Я должен навестить старого друга — сообщить ему, что он в списке тех, кто плохо себя вел.

Прежде чем Нора успела сообразить, что сказать еще, Банни вышел за дверь. Она устремилась за ним, но добралась до лестницы только затем, чтобы увидеть, как закрылась входная дверь.

Нора прислонилась спиной к стене и посмотрела в потолок.

— Вот тебе и счастливое Рождество…

Глава сорок третья

— Но я не понимаю, — сказала агент Дав, переводя взгляд с детектива-суперинтенданта Бернс на детектива Уилсона. — Почему мы не можем вызвать этого человека на допрос?

— Потому что, — ответила Бернс, — это не первый случай, когда в ходе расследования убийства отпечатки пальцев Банни Макгэрри таинственным образом появляются на ключевой улике. Скажу честно: от этого дела теперь воняет до небес.

— Какое-то дежавю… — произнес Уилсон, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Значит, вы не собираетесь ничего предпринимать?

— Так точно, — ответила Бернс. — Мы — я подчеркиваю, именно мы — не станем ничего предпринимать до среды.

— Но это целых три дня!

— Вы великолепно считаете, агент Дав. В среду я позвоню своему начальству, которое позвонит своему начальству, после чего состоится некоторое количество совещаний, поскольку это чертовски опасное минное поле. Нельзя дважды объявить кого-то врагом общества номер один и дважды ошибиться. Мне нравится моя работа, агент Дав, и я намерена сохранить ее хотя бы до Нового года.

— Но два человека убиты!

— Да, и оставались убитыми в течение восемнадцати лет. Три дня в этом смысле ничего не изменят. Поясняю: никто не говорит, что эта зацепка не будет проверяться, но все следственные мероприятия будут проведены очень тщательно и согласно букве закона. Пожалуйста, передайте это своим боссам, когда будете жаловаться в очередной раз. И кстати, так уж получилось, что я знаю, насколько комиссар не любит, когда кто-то мешает ей праздновать Рождество. Помните об этом, когда попытаетесь встряхнуть дерево.

— И чем же мы будем заниматься эти три дня?

— Полагаю, Дав, это зависит только от вас. Я уже опаздываю на семейную вечеринку, куда мне придется явиться в жутком рождественском свитере, чтобы на меня не навесили ярлык «унылой». Иностранцу трудно объяснить, какое это социальное клеймо. А теперь я хотела бы уйти, но поскольку мы находимся в моем кабинете и мне нужно его запереть, то не могли бы вы двое, пожалуйста, свалить отсюда и, знаете ли, как-то устроить себе веселое маленькое Рождество? Увидимся в среду.

Уилсон нервно заерзал.

— Хм, шеф, вообще-то я в отпуске до воскресенья. Я собирался с парнями… — Он резко замолчал, заметив выражение лица босса. — Увидимся в среду.

Глава сорок четвертая

Стоявший у стойки бара Джейкоб Харрисон изо всех сил старался не демонстрировать нетерпения в ожидании обслуживания. Похоже, работало только два бармена, и этого было далеко не достаточно, чтобы обеспечивать поток напитков для такого количества клиентов.

Девушка Джейкоба опаздывала уже минут на десять. Он снова посмотрел в сторону двери, изо всех сил стараясь не подавать виду, что его это волнует. Проблема с тем, что кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой, заключается в том, что чаще всего так и оказывается.

Рядом с ним у стойки бара сидела женщина с длинными рыжими волосами, прижимавшая к уху телефон. Лицо ее было темнее тучи.

Вдруг она заговорила настойчивым шепотом:

— Твою мать, Брайан, где тебя, сука, носит? Ты опаздываешь на тридцать минут… Ты обещал приехать… Ты сказал, сделал выбор…

Харрисон поймал себя на том, что пристально изучает женщину, и быстро отвел глаза. Когда он снова глянул на нее, рыжеволосая, уже не говорившая по телефону, смотрела на него злобно. Затем она подняла руку с пустым бокалом:

— Шерил, милая, повтори то же самое, пожалуйста.

Харрисон подумал, что она вполне симпатична — для своего возраста, конечно. Он был не из тех, кого привлекают женщины постарше. На первый взгляд она всего на четыре или пять лет его старше, но, с другой стороны, большинство женщин ее возраста не выглядят настолько ухоженными. Даже с учетом липосакций и подтяжек, что, кажется, стало основой гардероба современной пожилой дамы, женщина находилась в довольно хорошей форме. Задница у нее была такой, что на ней можно было бы сыграть в орлянку, хотя злое выражение лица намекало, что выиграть бы не получилось.

Блин! Она повернулась и снова поймала его взгляд.

Женщина открыла рот, чтобы сказать что-то нелицеприятное, однако в этот момент за ее спиной появилась Ребекка.

— Привет, Джейкоб, или мне лучше называть тебя Сирано? — Ребекка хихикнула. — Извини, что опоздала. Дорожное движение сегодня сущий кошмар.