Я — матрос «Гангута»! - Дмитрий Иванович Иванов

В батальоне поднялся шум, который офицеры не смогли заглушить. Бондарь выждал несколько минут и опять в воронку: «Слушайте правду, солдаты! — И, когда наступила тишина, раздельно произнес: — Колчак хочет вернуть царскую власть, заводы отдать фабрикантам, а землю помещикам… Переходите на нашу сторону!»

В ответ раздались одобрительные голоса. Офицеры притихли. Инициатива перешла к солдатам. Они задавали вопросы, Бондарь отвечал. Их останавливала боязнь наказания.

«Я комиссар и даю вам гарантию: никто вас не тронет!» — заверил Бондарь.

* * *

Еще на марше новый комиссар представился личному составу, побывав во всех ротах. На привале объявил, что начдив Каширин отозван в штаб 3-й армия, вместо него теперь Е. Н. Сергеев, который до этого был начальником штаба нашей же дивизии.

Несмотря на усталость, красноармейцы входили в деревни подтянутыми и веселыми. Комсомольцы под гармошку исполняли песню:

Смело, товарищи, в ногу…

Все на борьбу с Колчаком!

Жители от мала до велика выходили нам навстречу, нередко с красными знаменами. А женщины угощали бойцов пахучими калачами.

Но с лиц не сразу сходила тревога. Крестьяне тут были обеспеченные, преобладали середняки, которые имели скот и птицу, излишки хлеба. Колчаковцы постарались внушить им, что большевики все забирают подчистую. Вот теперь, встречая нас, крестьяне и прикидывали, как мы поведем себя.

Мы продолжили откровенный разговор, начатый еще в Прикамье, о середняке как верном союзнике рабочего, о политике военного коммунизма. Если в селе оставались на ночевку, устраивали сельское собрание. Докладчиком чаще всего Бондарь определял меня. На собраниях он присутствовал и любил отвечать на вопросы крестьян. Иные из них, осмелев, намеком давали понять, что при Колчаке они могли продавать хлеб по вольной цене.

— Верно, — подхватывал Тимофей Михайлович. — Купцы скупали у вас хлеб и наживались на нем. А теперь по твердой цене вы продаете не купцу, а своему рабоче-крестьянскому государству. Оно не забудет вашей выручки.

Словом, разговор шел о подворной сдаче хлеба. И завершался он единогласным принятием резолюции о сдаче всех излишков.

А на улице веселилась молодежь — танцевала, пела. Группа красноармейцев задорно пела новые частушки про Колчака. Звучали голоса:

Мундир английский,

Погон российский,

Табак японский,

Правитель омский.

Чем ближе к Тоболу, тем все чаще передовые подразделения вступали в схватки с беляками. Колчаковцы без боя не подпускали к реке. Но мы их гнали и гнали.

Село Канашское нас крайне опечалило. На площади села мы обнаружили изуродованный труп красноармейца, в котором с трудом узнали Степана Елсукова, ординарца командира 3-го батальона. Будучи в разведке, он был пойман белыми. Те его пытали, требуя сведений. Красноармеец или молчал, или заявлял, что красные идут несметными силами. Ничего не добившись, колчаковцы перед бегством из села зверски убили Елсукова. Не было предела нашему возмущению:

— Разве могут так делать люди?.. Нет, колчаковские офицеры — не люди! Это звери!

— Отомстим белогвардейцам за Степу!

Мы схоронили останки Степана Елсукова с революционными почестями.

Но вот передовые части вышли к Тоболу. Дивизия остановилась на некотором удалении от него, так как западный берег усиленно обстреливался артиллерией.

Началась подготовка к форсированию. По камскому опыту мы привлекли к изысканию переправочных средств крестьян приречных деревень.

В полку состоялось партийное собрание. Сначала были рассмотрены заявления о приеме в члены партии кандидатов, у которых истек стаж. Партийная ячейка малышевского полка к тому времени представляла большую силу — 222 члена и кандидата и 146 сочувствующих.

На собрании говорилось о передовой роли коммунистов и сочувствующих как при форсировании Тобола, так и при расширении плацдарма на восточном берегу.

— Звание коммуниста налагает много обязанностей, — напомнил комиссар Бондарь слова из решений VIII съезда партии, — но дает лишь одну привилегию — первыми сражаться за революцию, за власть Советов.

В своем выступлении командир полка подчеркнул, что предстоящая боевая задача будет в корне отличаться от той, какую мы выполнили, прошагав сотни верст от Шадринска. По данным разведки, восточный берег колчаковцы укрепили прочно. Они используют естественные нагорные преграды. Надо настраивать себя на жестокие бои, требующие самоотверженности.

Партийные ряды полка пополнились молодыми коммунистами. Поэтому я зачитал Инструкцию ЦК партийным организациям Красной Армии. Особо выделил пункты, обращенные непосредственно к деятельности членов партии.

Было решено в каждом подразделении создать крепкое ядро коммунистов и сочувствующих, которые были бы способны в нужный момент показать пример готовности пожертвовать своей жизнью ради победы, увлечь за собой красноармейцев.

Как обычно, собрание закончилось пением «Интернационала». Коммунисты расходились в приподнятом настроении, чтобы стать агитаторами и передовиками в предстоящей операции. Мы знали, что она будет нелегкой, но никак не думали, что бои на плацдарме примут затяжной характер, что нам выпадут тяжкие месяцы, полные горечи и печали.

Сражение в междуречье

Операция, в которой нам довелось участвовать, вошла в историю гражданской войны под названием Петропавловско-Ишимской. Она велась на фронте протяженностью в 400 километров и в глубину почти на 300 километров. Две наших армии — 3-я и 5-я — имели 61,2 тысячи штыков и сабель, 220 орудий, 1225 пулеметов. Мы превосходили противника в 1,4 раза в штыках, более чем в 1,8 раза в пулеметах, но несколько уступали ему в саблях и орудиях[58].

По тому, какие меры предпринимало командование Восточного фронта, можно заключить, что оно учитывало всю важность этой операции. Однако вряд ли кто мог предвидеть, какой оборот она примет, особенно после первой декады, когда так ощутимо проявился наш успех. Никому неизвестно было, что Колчак делал особую ставку на междуречье, намереваясь здесь сокрушить Восточный фронт, чтобы затем повторить свой поход, пойти на соединение с Деникиным, угрожавшим Москве. Как после станет известно, «верховный правитель» уверял и своих хозяев из Антанты в разгроме Красной Армии. А те усиливали поддержку. Именно в эти дни американский консул в Сибири Гаррис опубликовал в белогвардейских газетах пышное извещение о том, что он получил из Вашингтона телеграфное заверение правительства США в твердом намерении и впредь поддерживать «верховного правителя» — адмирала Колчака.

Главный удар южнее Кургана наносила 5-я армия под командованием М. Н. Тухачевского, имея задачу взять город Петропавловск, расположенный на железнодорожной магистрали. 3-я армия (командовал ею С. А. Меженинов) выполняла вспомогательную роль. Ей надлежало взять города Тобольск и Ишим. На левом нашем фланге нацеливалась на Тобольск 51-я дивизия, возглавляемая Блюхером. Наша 30-я дивизия наступала на правом фланге армии.

Я немало читал литературы, освещающей действия Восточного фронта, и пришел к выводу, что эта операция еще