Аккорды кукол - Александр Трапезников

- Это я перемешала все на столе, прости, - сказала Снежана, и Владислав немного успокоился - можно было хотя бы не опасаться за свой разум. - Когда эти звуки на тебя так подействовали, я испугалась. Эта лютня... Сама игрушка стала вызывать у меня отвращение. И страх. Честно говоря, я хотела от неё избавиться. Выбросить. Даже если бы кто-нибудь и подобрал разрозненные части, он вряд ли смог бы их собрать воедино. Наверное, сейчас это способен сделать только ты. Других, тех, кто знает, как она работает, нет. Дед умер, а мне это не под силу.

- Остается ещё Селена, и тот, второй, - напомнил Драгуров.

- Эти двое не в счет, - ответила Снежана. - Почему-то мне кажется, что они всего лишь исполнители и вряд ли разбираются в том, что представляет собой этот металлический мальчик.

- Что же нам с ним делать? - Владислав вдруг поймал себя на мысли, что говорит так, словно они обсуждают будущее их сына.

- Не знаю. - Снежана пожала плечами. - Это решать тебе. Все теперь зависит только от тебя.

- Хорошо. Я закончу работу. Вновь верну его... к жизни. - Сказав так, Владислав опять ощутил внутреннее беспокойство. Нет, не надо было произносить слово "жизнь", подумал он, это кощунственно и лишено смысла. Мы сами, все люди, одушевляем материальные предметы, не понимая того, что воплощаются не только идеи и мысли, брошенные в гневе или в любовном запале слова, но и самые тайные желания. Мир населяют призраки, нереализованные проекты и замыслы, фантомы из написанных книг, персонажи фильмов и сошедшие с полотен художника портреты, карикатуры и зыбкие очертания фигур и лиц прошлого. Все это великое множество населяет землю и витает в воздухе, пытаясь влиять на живую жизнь, отвечая на призывы колдунов и магов. Не дай бог войти в число тех, кто взывает к ним, отторгая данную ему душу, ища смысл лишь в мертвом и потустороннем. Четыре вопроса стояли перед человеком всегда. Вот они: что в жизни святого? зачем нам дан разум? для чего мы живем? почему мы умираем? Ответы на них глубоко внутри тебя самого. Слыша лукавое нашептывание на ухо, ты можешь поверить, что познал все и обманул всех, и выберешь любой удобный для тебя ответ. В час несчастья или в минуту искушения особо непрочна твоя связь с истинным Творцом, и ты можешь уйти за другим, выбрать путь мертвых и жить среди них. Но любовь, которая лежит в основе всех четырех ответов на эти вопросы, ещё может тебя спасти...

Снежана позвала его из соседней комнаты. Там были приготовлены бутерброды, чай, светился экран телевизора.

- Забавные новости, - сказала она, протягивая Владиславу чашку. Нашли какой-то старый сундук с куклами, а сегодня днем его уже украли. Прямо из музея игрушек, куда его доставили. В обеденный перерыв. Причем сундук остался, а кукол нет. Все двери и окна были закрыты. Словно куклы сами разбежались.

- Так не бывает, - ответил Драгуров, надкусывая бутерброд.

- Я тоже думаю, что чепуха. Чего только эти журналисты не придумают!

- Работа такая. А что у нас с погодой?

- Ветрено, - беспечно улыбнулась Снежана.

2

Тренировка необходима всегда, в любом деле, а Гере особенно хотелось пострелять из арбалета, тем более что прошло месяца четыре с тех пор, как он последний раз держал этот замечательный инструмент в руках. Погоняв вдоволь на мотоцикле по знакомым улицам своего района, он и удовольствие получил, и проверил обстановку: кто, где и чем занимается. Самого Геру в шлеме и новом прикиде узнать было невозможно. За спиной висела большая спортивная сумка, в зубах - сигарета, в руке - банка колы. Он видел машину Коржа и его самого, разговаривающего о чем-то со своими парнями, затем к ним торопливо подошли два подростка - Кент и Татарин. И Жмох был рядом, прятался за деревьями, но не выходил.

Затем Гера медленно ехал за торопливо шагавшей в сторону рынку Людкой. Она вошла в одну из палаток, где торговали кавказцы, и дверь за ней закрылась. На окошке вывесили табличку "Закрыто". Гера усмехнулся. Каждый зарабатывает, как может, здесь её точно накормят...

Он свернул к магазину "Барс" и долго кружил возле него, видя издалека милицейскую машину, открытые в бар двери, запоминая всех, кто входит и выходит из "черного" общежития.

Потом он отправился к Светиному дому, словно надеясь в последний раз увидеть её здесь, хотя и понимал, что это невозможно. Она лежала где-то в реанимационном отделении, с подключенными проводками, которые сейчас заменяли ей мозг, сердце, почки и все остальное. Жизненный механизм уже искусственный, а плоть ещё человеческая.

Неожиданно он увидел, что из подъезда выходит Лешка-Лентяй. Значит, уже выписался из больницы. Значит, ничего серьезного с ним и не произошло. Гера снял шлем и подъехал к Лентяю.

Поздоровались.

- Чего ты такой странный? - спросил Леша.

- Надо. Только не говори никому, что меня видел.

- Не сболтну.

Лентяю можно было верить, не такой он человек, как эти "обезьяны" и "живчики"...

Выглядел Леша как покойник, даже глаза ввалились. И Гера догадался почему.

- Сейчас в больницу, к Светке, - сказал Лентяй и махнул рукой. Боюсь, уже поздно, - и, не став больше ничего объяснять, пошел прочь.

Гера проводил его взглядом, затем, фыркнув мотором, помчался в сторону леса. Там он начал на предельной скорости гонять по дорожкам, распугивая детей и собак, наслаждаясь руганью взрослых. Когда это занятие ему надоело, Герасим медленно поехал к знакомой беседке. Остановившись за деревьями, разглядел своих бывших приятелей, даже услышал, о чем они толкуют. Все по-прежнему: шмотки, клей, курево, девки и кому дать в морду...

В беседке сидели Гусь, Арлекин, Жмох, Кича и Дылда. А вскоре к ним присоединились ещё трое - Кент, Татарин и Додик. Почти вся компания в сборе. Интересно, кто же из них будет вожаком, у кого хватит ума и силы? Наверное, либо Гусь, либо Кент. Дылда, может, и посильнее, но он дегенерат. Жмох и Татарин - шестерки. Кича уже не человек, всю дорогу обкуренный и проклеенный. Додик и Арлекин не настолько злы, как надо. А впрочем, все равно...

Гера расстегнул сумку, вытащил из чехла арбалет и приготовил его. В комплект входило двадцать пять стрел, более чем достаточно. Положив арбалет на колено, он опустил шлем и медленно выехал из-за деревьев. Подростки в беседке удивленно уставились на появившегося невесть откуда парня.

- Гляди-ка, какой лыцарь! - загоготал Жмох, обычно первым начинавший всякое безобразие. - Черная маска Смерти! Эй, придурок, ты откуда взялся?

- Погоди! - остановил его Гусь, который уже готовился командовать всеми. - Ты кто? А ну-ка слезай со своего ишака, иди сюда! Пока зову по-хорошему.

Он сделал знак, и Додик с Арлекином выскользнули из беседки, решив обойти мотоциклиста с боков. Гера приподнял арбалет и пустил стрелу. Подростки в беседке даже не поняли, почему Арлекин вдруг упал и замер. Будто споткнулся и теперь притворялся, решив отдохнуть. Из-под куртки у него торчал наконечник стрелы. Радуясь удачному выстрелу, Гера перезарядил арбалет, и вторая стрела догнала Додика, который, успев все сообразить раньше других, метнулся к деревьям. Дылда, растопырив руки, пошел прямо на мотоциклиста, матерясь и брызжа слюной, но третья стрела угодила ему прямо в горло, и он замолчал, рухнув навзничь.

Поднялся крик. Никто ещё до конца не понял, что происходит. Все думали, что идет какая-то игра, в которой по правилам надо падать и притворяться мертвым. Или убегать. Но выскочить из беседки никому не удавалось. Лишь только кто-то пробовал высунуться, как в него или рядом с ним вонзалась стрела. Наездник кружил вокруг бекседки, словно издеваясь, перезаряжая свое смертоносное оружие, выпуская одну стрелу за другой...

Через пять минут все было кончено. Гера расстрелял весь запас, слез с мотоцикла и убрал арбалет в чехол. Затем зашел в беседку. Никто не шевелился. Жмох был пришпилен к опорному столбу, Кент и Кича лежали на полу, Татарин свешивался через перекладину. Один Гусь сидел на лавке, будто отдыхая, но конец стрелы торчал у него ниже ключицы. Неожиданно он с трудом приподнял голову и мутным взглядом посмотрел на мотоциклиста. Гера снял шлем и подошел ближе.

- Ты?.. - прошептал Гусь.

- Я, - ответил Гера. - Встретимся в аду, - добавил он и, вытащив из-под куртки пистолет, выстрелил ему в голову.

3

Холодильная камера представляла собой довольно просторное помещение, величиной с две комнаты, и была разделена на отсеки, в которых хранились скоропортящиеся продукты. Температура чуть-чуть выше нулевой. Имелась внутренняя вентиляция, но пахло почему-то свежемороженой рыбой. Пара отсеков в камере уже давно были приспособлены Магометом под своеобразный зиндан, там даже было кольцо с цепью, на которую сажали "особо отличившихся" или, например, девицу из следующей партии, предназначенной к отправке на Кавказ в автофургоне. Иногда там, рядом с тушами мяса или связками рыбы, лежал завернутый в рогожу недруг, чье тело по каким-то обстоятельствам нельзя было вывезти немедленно, и оно дожидалось своего срока, уже не предъявляя претензий.