Лилея - Елена Чудинова

Где-то пропел рожок — такого ж кукольного звука, что и пальба.

Первым господин де Роскоф поставил ногу на деревянную перекладину лестницы. Прежде, чем на нее влезла Катя, его фалды и каблуки уже мелькнули в квадратном проеме.

Очутившись в свой черед на смотровой площадке, Нелли не сумела сдержать восхищенного возгласа. Полон прелести был пейзаж, обозримый с высоты через проемы меж стенными зубцами. Вот поросший яблоневым садом холм, полумесяцем окруживший замок с западной стороны. Вот чаща, залегшая пониже сада, уходящая вдаль. Вот плоский зеленый дол, разделенный ручейком.

Однако ж любоваться красотами Натуры не приходилось. Лес внизу шевелил зеленью крон, однако ж что укрывали они, как ни присутствие человека, уже слышное?! Что происходило там, меж стволов, на дне колеблемого ветром зеленого моря?

Стрельба делалась громче, но зеленый занавес медлил приподниматься над происходящей трагедией. Волнение старого дворянина и молодых женщин передалось отцу Модесту, который не знал еще о драгоценном грузе, несомом шуанами. Все пятеро вглядывались в даль, тщетно привлекая зрение в помощь слуху.

— Отец Роже, там отец Роже!! — закричала Параша.

Священник, продравшийся сквозь орешник, почти бежал, но бежал при том чрезвычайно странно — если не вовсе спиной вперед, то уж полубоком во всяком случае. Он умудрялся при том не спотыкаться и не падать, руками же озабоченно размахивал на ходу.

— Катрин, беги вниз, не подымал ли Жоб моста?! — приказал господин де Роскоф. — Живей, дитя, растворены ли ворота?!

Лихорадочное волнение дрожало в его голосе, однако рука, сыпавшая порох, была спокойна.

Ан Анку, выбежавший следом за отцом Роже, нес на плече что-то тяжелое, неудобное, наклоненное к груди.

— Да это ж святые мощи, — выдохнула Параша. — Носилки-то бросили, понятно!

Отец Роже остановился, вытянул руки вперед, словно изготавливаясь принять к купели ребенка. Ан Анку передал священнику маленький гробик, немедля взялся за свое ружье.

Внизу ухнула сова. В следующее мгновенье в поле зрения наблюдателей попала Катя, выскочившая навстречу бегущим. Никто не отметил даже ее самовольства. По-крайности было теперь ясным, что с мостом все в порядке.

Теперь отец Роже мчался прямиком, а Ан Анку, чуть от него приотставая, бежал полуоборотясь.

Затем из лесу, чуть левее, выскочил еще один шуан, в коем Нелли узнала юного Жана де Сентвиля. Двое, кого не узнать было с высоты, выбежали справа.

— Скорей же, ах, скорей! — шептала Нелли, глядя, как появляются из лесу все новые люди. Никто из ступивших на открытое пространство еще не стрелял, хотя все были к тому готовы. Зато из чащи, уже совсем громкие, выстрелы доносились все время.

А где ж, между тем, девочки-мальчики? Ни одной из них не было среди отступающих. Не видела она и мадемуазель де Лескюр.

Старый священник задохся от натуги, ноги его спотыкались. Катя подхватила его под руку, увлекая на мост.

В то же мгновение, как отец Роже и Катя исчезли из видимости, из лесу показались первые синие мундиры.

Теперь перестрелка разгорелась вовсю. Шуаны стреляли набегу, стягиваясь к замку.

Несколько раз уж успел выстрелить и господин де Роскоф: удачно или нет, Нелли трудно было понять, поскольку враги падали то там, то здесь. Только враги? Вот споткнулся один из шуанов. Закачался, выронил ружье. Опустился на одно колено. Да кто это? Неужто де Лекур?

Синих было больше, больше во много раз. Верно они теснили шуанов к Керуэзу, почитая, что там свои. Теперь-то, поди, уж поняли, что ошиблись, да поздно.

Де Лекур, сие несомненно был он, пытался встать. Один из бегущих помог ему. Поднялся, только бежать не может, он с трудом стоит на ногах! Шуан помог раненому закинуть руку на свои плечи, сам же обхватил его стан — вдвоем они устремились к спасительному мосту медленней не вдвое, но вдесятеро.

И все ж шуаны успевали, успевали!

Вот уж своих осталась малая толика, сбившаяся в людской комок, на самом, верно, подступе к невидимому мосту.

— Богородице Дево, радуйся, Благодатная Мария, Господь с Тобою, — жарко шептала Параша, стоя меж самыми выступами зубцов. — Благословенна Ты в женах…

Господин де Роскоф раз, верно, в десятый, перезарядил ружье.

Отец Модест безмолвствовал, но по лицу его Нелли видела, что он также погружен в молитвы. Сама она не могла молиться и не имела из чего стрелять. Бежать, что ль, за Катькой, ну нельзя же вот так стоять да глазеть!

Громкий звук, похожий на хлопок в ладоши, заставил Нелли вздрогнуть.

— Мост поднят! Слава Богу! — воскликнул господин де Роскоф. — Ах, нелегкая!..

Нелли и сама увидала уже де Ларошжаклена, отставшего от своих, лишь ненамного, вовсе ненамного опережающего синих… Он петлял под выстрелами, мчался, пригибался и распрямлялся на бегу. Мост!! Его только что подняли, а теперь надо вновь опускать! Но ничего, сейчас его, конечно же, опустят вновь!

— Беги, они не знают! — крикнул господин де Роскоф.

Да, кому быть над воротами, кто его видит сейчас изнутри, думала Нелли, слетая по деревянной лестнице. Моста не опустят! Но к чему свекор сказал ей бежать, только к тому разве, чтобы она не видала, как молодой главарь шуанов погибнет! Каменная лесенка вилась, вилась вниз, ясно же, что ей не успеть, и сверху было кричать без толку, когда внизу эдакой шум… Нелли спотыкалась, упиралась на бегу ладонями в стены, вьющиеся с обеих сторон лесенки, не падала, бежала дальше… Лесенка вилась, как моток нескончаемой пряжи, какая ж она была длинная!

Долгожданная дверь распахнулась перед Нелли столь неожиданно, что на сей раз она упала, поскользнувшись на полустертом камне крылечка — лицом в грязный песок.

— Чего вылетела, ровно пробка из бутылки, — вездесущая Катя уж подхватила Нелли. — Мост уж подняли, отвели беду, во всяком случае до поры…

— Анри!! Там Анри! — Песок попал в глаза. Слезы мешали разглядеть людей, столпившихся теперь во дворе. Нелли отчаянно моргала, но лучше не делалось. — Скорей!!

— Жоб, беремся обратно за ворот! — крикнул кто-то, почти невидимый сквозь жгучую слезную пелену.

— У кого ружье заряжено, некогда!

— Ловите, Сентвиль!

Стало чуть легче: верно песчинки вышли со слезами. Жан де Сентвиль взбирался уже в башенку над воротами.

— А где… где девочки… мальчики? — проговорила Нелли. — Они… погибли?

— Слава Богу, живы, — отвечал шуан, коего Нелли запомнила как де Глиссона. — Как раз перед тем, как нам столкнуться с синими, они под землю ушли. У них там своя тайница, глубоко. Знать бы, так… Ну да что теперь.

Де Сентвиль выстрелил, а почти вслед за тем ухнул совою.

Нелли заметила, что несколько шуанов разбежались к подъемам на дозорный ход. Раненый де Лекур, сильно побелевший в лице, распарывал своим ножом потемневший бок камзола.

— Отставить! — де Сентвиль махал со стены рукою. — Эй, внизу, отставить с цепями!

Жуткий скрип, сопровождавший общую сумятицу, затих не сразу. Настил сперва остановился, застыв под острым углом, затем пошел назад.

— Его там нету, внизу под воротами, — пояснил де Сентвиль, спускаясь. — Ни живого, ни мертвого.

— А во рву?

— Я бы разглядел.

Анри, бедный Анри, только б он не попался им живым! А юная Туанетта — ревнивая и бесстрашная, сумеет ли она пережить еще одну потерю? О, берегитесь, подлые санкюлоты, ежели вы лишите эту девочку последнего, самого последнего достояния ее сердца, вы навлечете на свои головы в тысячу раз больше бед! Ежели любящая мадемуазель де Лескюр топчет вас лошадьми, что ж с вами будет вытворять нелюбящая?! Берегитесь, проклятые, впрочем нет, вам не уберечься!

— Хотелось бы знать, осадят они нас или нет? — задумчиво вопросил один из шуанов. — Нужды нет, мы сумеет запрятать мощи в Керуэзе, вот только кто поведает живым о тайнике?

— Даже если никто не узнает о мощах вовек, все одно сие будет лучше для них, чем попасть в руки синим.

— И то верно.

Стрельба еще продолжалась, по крайней мере с восточной стороны, с верхней галереи шуаны отвечали выстрелами осаждавшим, но внутри крепости всяк принялся за свое дело. Параша, выбежавшая вскоре вслед за Нелли из донжона, руководила, чтоб де Лекура, потерявшего немало крови, переместили побережней куда-то внутрь одноэтажных служб, кои, верно, определила под лазарет. Ан Анку и Морской Кюре скрылись в маленькой замковой часовне со своею драгоценной ношей.

Отец Модест с господином де Роскофом что-то задерживались выйти, и Нелли даже спросила себя, не примерещился ли ей вообще старый друг? Тем более, что и магнетизера Иеремии ей на глаза не попадалось.

— Тревога!! Синие проникли в замок! — де Глиссон пальнул в воздух вослед своему крику. В самом деле, из-за угла показался человек в республиканском мундире — но пройти не успел и пяти шагов, дернувшись сразу под десятком пуль.