Талисман Белой Волчицы - Ирина Мельникова

— Вряд ли, — покачал головой урядник. — На него как сухотка напала, он все свои дела забросил. А раньше и по кости резал, и по дереву, и кузнец был отменный. Тамги лошадиные делал, это я знаю. Бывало, что конокрадам их сплавлял… Но вот чтобы для слитков… Нет, такого за ним не наблюдалось.

— И давно у него рука не действует?

— Да почитай года два уже! Или три? Точно, три! — обрадовался своей памяти урядник. — С той поры он на курганы и переключился. С одной рукой в кузнице делать нечего!

А слитки только с весны появились.

— Ладно, попробую с ним поговорить, хотя вряд ли получится. Нелюдимый старик, с характером…

— Это точно! — прищурился хитровато урядник. — Характер у него препротивный! Разве что шкалик с собой прихватить? Или два?

— Или два, — обреченно вздохнул Алексей. — Без шкалика, насколько я понимаю, в Тесинском уезде мало какие дела решаются.

— Что делать, погода здесь такая! К шкаликам располагает! — Урядник с притворным огорчением развел руками и ухмыльнулся:

— А Хатангу на шкалик поймать проще, чем щуку на ельца. Охоч он до казенки, как девка до генеральской любви!..

Дорога шла по кромке поля с неубранными еще щедрыми овсами, и лошади то и дело замедляли шаг, тянулись губами, чтобы отщипнуть метелку-другую. Осень вызолотила сбегавшие с холмов березовые колки, желтым огнем опалила коренастые лиственницы, стоявшие дозором вдоль дороги. А она то ныряла вниз с увала, то карабкалась на него, еще не просохшая после ночного дождя, разбитая колесами крестьянских телег и копытами лошадей. Из-за ближней сопки вынырнул вдруг стонущий клин журавлей, покружился в просторном небе и опустился на озеро, заросшее густым камышом и рогозом. Их многоголосый крик-переплач отзывался в сердце печалью и непонятной тоской. Словно в огромном храме отпевали они скончавшееся лето, курлыкали и причитали, прощаясь с теплом и родными местами.

— Надо гору перевалить, чтобы дорогу спрямить. — Егор кивнул на скалистую гряду, поросшую мрачным пихтарником вперемежку с кедрачом.

— Я уж как-то раз спрямил, — засмеялся Алексей, — чуть голову в камнях не оставил.

— Нет, здесь опасности никакой, — покачал головой урядник, — разве что змеи иногда попадаются. Но они сейчас все на камнях, на солнцепеке, так что сразу заметим. А еще я вас водой целебной напою. Тут неподалеку целебный источник бьет, так к нему народ со всей округи за водой ездит.

Да и я ногу промою, глядишь, все быстрее зарастет!

Всадники свернули с дороги и стали подниматься вверх по горе, пока не выехали на тропу. Она виляла по кедровой тайге, украшенной березовыми перелесками, обходила крупные россыпи камней, крутые обрывы, затем, спустившись с гряды, подвела к мелкому броду через реку и вновь пошла на подъем. Но все чаще и чаще на их пути стали встречаться неприступные скалы. Алексей иногда поглядывал на урядника, но, к его удивлению, лицо того было совершенно спокойным. Он беспечно покачивался в седле, безмятежно насвистывал сквозь зубы и обводил горы равнодушным взглядом.

А тропа становилась все более торной и наконец, взметнувшись на высокий увал, раздвоилась. Егор свернул на ту, что вела на восток. На вершинах гор уже нежился бледнолиловый отсвет заката.

Снизу бесшумно, как росомаха, подкрадывалась ночь.

Птицы возились в кронах деревьев, где-то неподалеку несколько раз раздраженно прокричал кобчик. Из тайги натягивало ароматом душистой смолы, прелью скал и дуплом.

Внезапно к нему добавился запах дыма. Казалось, где-то неподалеку жгут костер.

Алексей вопросительно посмотрел на Егора.

— Здесь скит поблизости, — пояснил урядник. — Как раз рядом с источником. В нем старец Протасий живет. Говорят, втихушку знахарствует, но не каждого принимает, только кто ему покажется. Некоторые барыни из Тесинска к нему частенько заглядывают. Шут их знает зачем, может, от порчи их избавляет, а то от чего другого? — Егор подмигнул Алексею и расхохотался.

Внезапно послышался стук копыт по камням и из-за поворота навстречу им выехал всадник. В наползающих сумерках они не сразу разобрали, что перед ними женщина. Но она узнала их первой и, поздоровавшись, произнесла с веселым недоумением:

— Илья Николаевич, а вы как здесь оказались? Неужто тоже лечиться на источник приехали?

— Марфа Сергеевна! — поразился Алексей не меньше ее. — Вот уж кого не ожидал в тайге встретить, так это вас!

Не боязно одной ездить?

— Так я ж не одна. — Она улыбнулась и, подхватив лежащую поперек седла винтовку, навскидку ударила по стоящей неподалеку сосенке. Верхушка деревца отлетела напрочь, а Егор даже присвистнул от восторга:

— Ну и лихая вы барышня, Марфа Сергеевна!

Она весело им подмигнула, оттянула затвор, и пахнущая порохом гильза крутанулась под ноги, щелкнула по камням.

— Да, с такой подружкой не страшно, — произнес с уважением Егор и поинтересовался:

— А винтовочка-то не наша, не расейская вроде?

— Это Миша мне подарил, еще в прошлом году. — Марфа нежно погладила ложе винтовки. — «Арисака», японская!

— Слышал, слышал. — Урядник подъехал ближе и взял винтовку из рук Марфы. Подержал, покачивая в руке, словно испытывая на вес, затем вскинул и прицелился в верхушку скалы напротив. С явным сожалением вернул «арисаку» хозяйке, причмокнул языком:

— Хороша, зараза! Не зря, говорят, хунхузы за нее пять коней дают!

— Не знаю, с хунхузами не встречалась, — рассмеялась Марфа. — По мне «винчестер» все же лучше, но тяжелее, поэтому «арисака» для меня сподручнее.

— Так вы здесь охотились? — догадался Алексей, заметив двух притороченных к ее поясу гусей.

— А, — махнула Марфа небрежно рукой, — это попутно! Подстрелила, еще когда до источника добиралась. А ездила к нему за грязью да за водой. — Она шлепнула ладонью по одной из двух плоских металлических фляг, свисавших по бокам лошади. — Матушке ноги лечу. Чирьи ее замучили. И Марии Викторовне тоже помогает. Рана у нее уже затянулась, но рука пока плохо действует…

— Что-то серьезное? — спросил Алексей.

Марфа разобрала в его голосе беспокойство, успокаивающе улыбнулась:

— Все обойдется, Илья Николаевич! Но, сами понимаете, рана была тяжелая, и шрам, конечно, заметный останется.

— Вы что-нибудь сумели узнать, кто подобными самострелами балуется? — вспомнил вдруг Алексей про задание, которое дал сестре Михаил.

Марфа пожала плечами:

— Удивительно, но никаких следов! Я опросила многих охотников, никто ничего подобного не встречал.

— Да, у меня то же самое, — признался Алексей. — В здешних местах такие самострелы не ставят. — И предложил:

— Давайте мы вас проводим, Марфа Сергеевна, а то уже темнеет!

— Спасибо, но обо мне совершенно не стоит беспокоиться, я здесь как дома! — ответила Марфа. И, попрощавшись, через несколько мгновений скрылась за поворотом тропы.

Алексей проводил ее взглядом и повернулся к уряднику:

— Я тебя, Егор Лукич, давно хочу спросить, с какой это стати Марфа в черные одежды рядится? Вроде не вдова и не схимница. Да и молодая еще!

— Сам я подробностей не знаю, — отозвался урядник, — то что люди говорят, то и могу сказать. По слухам, у нее жених был, сын одного богатея из Североеланска. Кажется, дело уже к свадьбе шло, но осудили ее жениха на вечную каторгу. И сгинул он где-то то ли на Витиме, то ли на Шилке… После этого и стала она черное носить.

— За что его осудили?

— Вроде как деньги фальшивые делал.

— Деньги? — удивился Алексей. — Зачем ему деньги, и к тому ж фальшивые? Сам же сказал, что сын богатея?

Кстати, не помнишь его фамилию?

— Не помню, да и ни к чему мне это было, — ответил Егор и встрепенулся:

— А что, узнать?

— Да я и сам узнаю, при случае. Так зачем жениху Марфы понадобились деньги?

— Видно, батюшка не слишком баловал или на какие другие нужды шибко требовались. Офицеры, вишь, завсегда в картишки любят перекинуться, потом, барышни разные, вино из погребов…

— Так он офицером был?

— Офицером, но, кажись, не настоящим, то ли доктором, то ли еще кем-то?

— Доктор, офицер, фальшивый монетчик… Целый букет! — усмехнулся Алексей. — Но, видно, сильно его Марфа любила, если до сих пор траур носит.

— Ох сильно! Замуж ведь так и не выскочила! — согласился Егор. — А такие завидные женихи находились, даже англичанин, инженер с приисков сватался. Нет, всем отказала! Нянькой при Михаиле Корнеиче осталась! Спиться ему не дает да от баб срамных бережет!

— Жалко, — покачал головой Алексей. — Такая красивая женщина!

— А судьба не спрашивает, красивая или уродина какая! — вздохнул в ответ Егор. — К красивым она того — больше норовит спиной повернуться!

Тропа нырнула в распадок и повела дальше. Но Егор направил лошадь на едва заметную среди травы тропку, и через четверть часа они выехали к скале, покрытой рыжим налетом, из-под которой бился, клокотал ключ, издающий сильный серный запах. Вода сбегала по деревянному лотку и собиралась в небольшое озерцо, берега которого были разбиты множеством ног в жидкую грязь. Егор спешился и, припадая на раненую ногу, подошел к ручью. Подставил под струю фляжку, дождался, когда она наполнится. Затем склонился к воде и тщательно обмыл лицо, шею и столь же тщательно обтерся подолом исподней рубахи. Посмотрел на Алексея, который остался в седле.