Автово - Андрей Портнов

Идти всей толпой не имело смысла, поэтому мы договорились идти туда (на Неву) кучками. Я, в частности, должен был пойти с Рудиком, Лёшей и Чеченевым. Но так уж получилось, что наши выходы не совпали друг с другом, поэтому мы заранее договорились, что Лёха с Чеченевым будут ждать нас у выхода станции метро «Невский проспект».

Помня, что вчера утром ярко и жарко светило солнце, я одел только один бадлон и сверху джинсовую куртку.

Ничего не подозревая, я и Рудик сели в полупустой вагон метро и поехали к Невскому.

Только на «Техноложке» мы почувствовали лёгкие уколы смутной тревоги. Здесь на станции пересадок народу было больше, чем обычно. Намного! И вся эта куча как на грех толпилась именно около нашей линии. Причём народу оказалось так много, что мы даже не смогли влезть в первую подъехавшую электричку. Но мы не отчаивались. Гораздо труднее было сдержать свои эмоции, когда и вторая электричка чуть не уехала без нас. Всё-таки, мы влезли, но с каким трудом! Ещё ни разу в жизни мне не приходилось ехать в таком набитом транспорте. Держаться было не за что, но и упасть не представлялось никакой возможности. Лица стоящих у стенки, были размазаны по стеклу, а стоящим внутри вагона оставалось лишь втягивать в себя животы, чтобы не быть окончательно раздавленными. Слава Богу, в положении «где руки, где ноги, где голова…» приходилось ехать всего две остановки. На «Невском проспекте», чуть не вырвав двери, из вагонов выдавились почти все. То, что творилось на этой станции, не поддавалось никакому описанию. Всё подземелье метро кишело людьми. Не было ни одного свободного места, куда можно было хотя бы плюнуть. Эскалаторы работали только в одном направлении — наверх. В одном направлении двигались и люди. Зрелище было кошмарным, чудовищным, и в то же время от этого нельзя было оторвать глаз. Это была потрясающая тусовка! Никогда я ещё не видел столько народу сразу в одном месте. Кругом царил шум и гам. Потрясающие всё вокруг крики давили на барабанные перепонки, и вместе с тем по всему телу пробегала дрожь, и чувствовалось всеобщее возбуждение.

Чтобы не потеряться, мы с Рудиком чуть ли не держались за руки. До тех пор, пока мы миллиметровыми шагами (насколько позволяла толпа) доползли до эскалатора, на станцию прибыли ещё две электрички, которые отрыгнули новую порцию народа. Оставалось только догадываться, как мы здесь все помещаемся, и надолго ли всем хватит воздуха.

Наконец, эскалатор вывез нас наверх. Но ситуация от этого не изменилась. Даже если здесь наверху нас кто-нибудь и ждал, то мы бы при всём своём желании всё равно ничего и никого не увидели бы.

Помимо всё больше и больше выползающей толпы из метро, целые стада людей шли по самому Невскому проспекту (движение машин было перекрыто), и увидеть среди миллиона рож одну знакомую было просто равносильно чуду! Поэтому ни о каких Лёше и Чеченеве и речи быть не могло. Подхваченные толпой, мы поплыли широкими питерскими проспектами к набережной Невы.

Мы остановились на Дворцовой набережной, не переходя дорогу к Дворцовому мосту. Выбрав место получше, чтобы хоть что-то можно было увидеть, мы стали ждать.

Вначале должен был пройти какой-то сухопутный парад, так, по крайней мере, мы слышали. И действительно, через несколько минут на горизонте показались стада инкубаторских солдатиков одинаковых на лицо. Создавалось такое впечатление, что всех их родила одна резиновая мать-героиня — несчастная женщина.

Инкубаторские прошлёпали мимо нас, а затем всё стало тихо. Народ ждал и волновался. Вдруг по какому-то невидимому сигналу все вдруг резко вздрогнули и побежали через дорогу к Неве. Нам удалось занять место на углу набережной и Дворцового моста почти у самого бордюра.

Погода стояла припаршивевшая. Становилось всё холодней, но я решил увидеть парад во что бы то ни стало!

Подошло время начала празднества, но на Неве всё также было тихо и спокойно. Все уже успели окончательно продрогнуть, как где-то через полчаса вдалеке появились первые участники. И началось!

Откуда-то налетели самолёты, вертолёты, по Неве поплыли десятки кораблей, и всё это жутко грохотало, орало и кричало! Орали, правда, и зрители, мы то есть, большей частью от холода! Стоять на месте было просто невыносимо, поэтому все как один топотали ногами, раскачивались из стороны в сторону, и если бы не зрелище, устроенное на Неве, все бы уже давно трусцой и мелкой рысью разбежались по домам.

Но не все были такими железными. Стоящие впереди нас долгое время служили главной мишенью для внезапно-начавшегося дождя. Дождь сильно косил и бил только в морды впередистоящим. Остальные же отлично за ними прятались. О зонтах здесь никто и не думал — стоило кому-нибудь открыть зонт, как сразу же на него обрушивался поток пинков и ругательств со словами: «Закрой, быдла, зонт! За тобой ни хрена не видно!» Так вот, эти самые впередистоящие где-то через полчаса не выдержали и с дикими криками покинули своё место. Впереди нас с Рудиком образовалась приличная дыра, куда нас вежливо приглашали стоящие вокруг. Мол, пожалуйста, проходите вперёд, место свободно. Сами же предпочитали остаться в стороне.

— Нет уж, спасибо, нам и тут неплохо, — отвечали мы, но через какое-то время всё же решились и подошли к бордюру.

И я даже умудрился раскрыть зонт, держа его ствол абсолютно горизонтально, положа его на бордюр и прячась за ним от дождя в полусогнутом состоянии.

Страсти разгорались. Вертолёт спустил на воду какую-то штуковину, которая через некоторое время взорвалась, обдав всех ужасающей порцией брызг. Сразу показалось, что в воздухе сейчас никак не выше 0 градусов. Что же тогда говорить о температуре воды в Неве, когда туда беспощадно с самолёта столкнули несколько парашютистов.

Толпу оглушил истошный женский крик.

— Спасите его, быстрее, спасите! — орала какая-то баба, указывающая на парашютиста, барахтающегося в Неве. — Спасите! Он сейчас замёрзнет и утонет! Спасите!

Смотря на бедного парашютиста, становилось ещё холодней, и казалось, что вот-вот пойдёт снег (это 8 мая-то!). К счастью ничего подобного не произошло.

До конца представления остались самые стойкие, и мы были в их числе.

— Потом будет, что вспомнить! — утешали мы с Рудиком друг друга, стараясь не обращать внимания на окостеневшие конечности.

С дикой завистью смотрел я на людей в зимних тулупах и только сильнее подёргивал свой джинсовый пиджачок.

Рудик посмотрел на часы — парад длился около трёх часов. Три часа неподвижного стояния у холодной реки под пронизывающим ветром и моросящим дождём!!!

— Пошли отсюда быстрей, — сказал я Рудику, как вдруг к ужасу обнаружил, что не могу ходить. Ноги в буквальном смысле слова отказывались передвигаться. Пришлось заняться акробатикой. После нескольких гимнастических упражнений я уже смог передвигаться и запросто дал бы сто очков вперёд любой черепахе.

— Сейчас бы где-нибудь посидеть погреться, — размечтался Рудик, всеми способами подталкивая меня вперёд, только разве что не поддавая сзади ногой.

Первым тёплым местечком оказался междугородный переговорочный пункт. Там мы оттаивали около получаса, а затем уже быстрым галопом доскакали до метро.

Народу там было ничуть не меньше, чем утром — теперь все возвращались. И всё было точно таким же с той лишь разницей, что теперь давка в метро воспринималась как подарок, ибо это давало дополнительную возможность согреться.

И только попав домой в Автово, мы смогли, наконец-то, узнать температуру сегодняшнего дня. Оказалось всего лишь +5 градусов! Странно, что после этого случая мы с Рудиком даже не заболели. Хотя всё можно было объяснить тем, что вечером мы основательно подлечились традиционным народным средством, когда вся наша группа собралась в 210-ой для празднования дней рождений Пахома и Рябушко.

Уже всем было известно, что если гулянку устраивает Пахом, то количество спиртного будет обязательно преобладать над закуской. Так было и на этот раз.

Наконец-то, после долгого перерыва можно было оторваться и расслабиться вовсю! И как оказалось, габариты двуместной 210-ой в этом нисколько не помешали…

ЧАСТЬ 16. Укрощение физручек

На носу была третья питерская сессия. Помимо всяких там Гармашёвских курсовых среди зачётов была «страшная» физкультура. «Страшная» для меня и Рудика. Вообще-то, всё время физру я сдавал на халяву — не ходил на неё ни разу в течение всего семестра, а в конце его приспокойненько получал зачёт как освобождённый, хотя даже я сам справку в глаза не видел. И сейчас бы всё было прекрасно, если бы не кросс!

В этом семестре все учащиеся в СПбГМТУ, умеющие шевелить ногами, для зачёта по физре обязаны были пробежать несколько кругов вокруг «Ульянки» — новом корпусе университета, расположенном около общаги, в котором жил наш Сима. Услышав это, Рудик три дня лежал в коме. Мне тоже было невесело, так как на этот раз необходимо было где-то раздобыть справку. Рудику же, вообще, всё представлялось в чёрном цвете. Смотря на меня целый год, он решил последовать моему примеру и теперь тоже отлынивал от физры. И отойдя от комы и избежав летаргию, он решился на отчаянный для него шаг — пробежать этот самый кросс!