Записки экспедитора Тайной канцелярии - Олег Рясков

– Тьфу ты черт, пугливый! – выругался Иван, вынужденный обозначить свое присутствие. Он показался из-за шкафа, всячески пытаясь успокоить иноземца. Но тот голосил свой «Help!» до тех пор, пока вся команда во главе с капитаном, вооруженная до зубов, не столпилась в дверях каюты. Капитан приказал препроводить возмутителя спокойствия к себе для дознания. Пострадавший, разумеется, не мог упустить из поля зрения похитителя его ценного груза.

– Well! Everything’s safe?[19] – спросил капитан у англичанина.

– No![20] – крикнул тот ему в лицо, а потом обратился к Самойлову, что со связанными руками стоял посреди капитанской каюты: – Где мои письма?!

– Письма? – удивился Иван как можно искренне.

– Письма! – повторил секретарь – Которые ты выкрал у меня!

– Я?

– Search him![21] – не выдержав, приказал капитан.

– Зачем они тебе? Что тебе надо? – метался по небольшому помещению англичанин, пока шел обыск.

– Мне б воды, – невозмутимо обратился к капитану наш герой.

Английское терпение лопнуло. Хочешь воды – получай. Секретарь плеснул в наглую физиономию прямо из кружки. Пленник не мог утереться – руки за спиной связаны. Только слизнул языком капли и тихо процедил:

– Спасибо.

Матросы, что обшарили карманы Самойлова, пропажи не нашли.

– I think we shall lock him up until morning, and tomorrow we’ll decide what to do[22]. – Капитанские слова показались всем взвешенными и верными. В самом деле: ночь за окном, чего уж теперь. Русская поговорка «Утро вечера мудренее», видно, и иноземцам была знакома. На том и порешили.

Вот так и стал наш Иван пленником. Но не в его правилах было сдаваться. За годы службы в Тайной канцелярии в какие передряги он только не попадал. Прежде всего необходимо осмотреться. Иван выглянул в окно. Картина, что предстала взору, завораживала. Полная луна отражалась в черном как смоль море. Мириады звезд сияли на небосклоне. Может быть, такой же лунной ночью стояла его Варенька на палубе другого корабля, что уносил ее к далеким неизвестным берегам.

Глава IV,

в коей становится очевидно, что все беды человечества, начиная с Адама, от непослушания

Самойлов уже собирался лечь на мешки, что обнаружил в углу, как вдруг ясно услышал стук уключин и плеск воды, потревоженной веслами. Он попытался сквозь маленькое оконце трюма разглядеть, что происходило снаружи. Задача оказалась непростой – окошко было намного выше ватерлинии, а звуки раздавались почти что снизу, прямо за бортом. Наконец в тусклом лунном свете Иван различил очертания двух лодок, заходящих сбоку фрегата. Наш герой усмехнулся – вот те на, воистину фортуна переменчива, никогда не знаешь, кто завтра будет на коне! Похоже, на корабле скоро сменится флаг. Оставалось только ждать, прислушиваться и гадать, чем обернется ночной визит нежданных гостей и каковы будут последствия для его, Ивановой, судьбы.

Между тем еще две шлюпки подплывали к судну с другой стороны. На первой сидел старый коренастый человек в треуголке и потертом камзоле, притом вооруженный до зубов. Вид у него был уверенный, презрительный и небрежный, а по грубому тону басовитого хриплого голоса, привыкшего отдавать команды и сыпать бранью, можно было сразу догадаться, что это капитан сей сомнительной команды. Вся его братия в лодках выглядела весьма разношерстно, но вооружена была до зубов: пистоли, ружья, шпаги и ножи могли в любой миг убрать с дороги каждого, кто осмелится оказать сопротивление. Лица их не были затуманены благородными мыслями, и по всему было видно, что эти люди вряд ли живут честным трудом.

Бравый капитан пиратов (а ночные гости оказались именно пиратами) принял на душу уже немало рома и посему сделался разговорчив. Собеседники, правда, ему были без надобности, хватало того, что его слышали и слушали:

– If you will listen me boys! We will eat the bean and sleep on dry towels![23]

– Однако на сию речь нашлись возражения. Сидевшая рядом девица в мужском костюме тут же перебила грозного командира:

– By the way! You are on the aground by your rum only., even slit has no mistakes in this place! [24]

– Shut up! I’m a captain! Nobody has a word when I speaking![25]

Действительно, кто кроме дочери решился бы перечить капитану? Девица, правда, даже отдаленно не напоминала папашу, одно только роднило их – презрительно-надменное выражение лица.

– Captain – «no ship»[26], – хмыкнула атаманша.

– We’ll get it! This one![27]

Над ними уже нависал нос фрегата. Не мешкая ни минуты, пираты ринулись вперед: зацепили за борт крюки, быстро вскарабкались по канатам и тут же вступили в бой. То, что им удалось подплыть незамеченными, сразу же решило исход битвы – схватка была жаркой, но короткой. Пираты привычно и безжалостно кололи и резали не слишком, впрочем, многочисленную команду фрегата, отправляя за борт убитых и раненых одного за другим. Девица тоже шустро орудовала шпагой и ничуть не уступала в ловкости и жестокости остальным членам лихой команды. Несколько минут – и все вахтенные, а также те, кто прибежал им на помощь, оказались перебитыми. Капитан пиратов так и не вынул ни шпаги, ни пистолета, в руке он держал лишь бутылку рома – главное свое оружие в любых сражениях. Но команды отдавал исправно:

– Hurry up! We can't let them recover! Keep in mind, daughter, while the captain of the ship is alive, the ship has not been ceased! [28]

– Aren’t you tired of repeating this each and every time?[29] – огрызнулась было девица, но в этот момент увидела боцмана с голландца, выбегающего на палубу и достающего пистоль. Не раздумывая, она выстрелила. Тот свалился замертво. Капитан пиратов повернулся на выстрел, поковырял заложенное ухо и сердито посмотрел на дочь:

– Ann! Don't ever interrupt me, when I speak![30]

Расправившись со всеми на палубе, пираты устремились в каюты. Они распахивали двери одну за другой и бесцеремонно вытаскивали полуодетых пассажиров прямо из постелей.

Никто не сопротивлялся. Только Анхен, когда стащили с нее одеяло, возмутилась и попыталась натянуть его обратно. Разумеется, ее стыдливость не была принята во внимание.

Единственным человеком, давшим отпор морским разбойникам, был капитан судна. Он забаррикадировался в общей каюте вместе со вторым помощником и купцами, а когда туда попытались вломиться, встретил атаку захватчиков выстрелами. Но против смельчаков быстро сыскалось средство: капитан пиратов вовремя появился на арене действий и по-отечески заботливо остановил своих бойцов:

– Boys! What are you doing! Don't you know better then trying to go at it headfirst?![31]

Старик вытащил из-за пазухи небольшую гранату и поджег фитиль. Вымуштрованная команда мигом поняла, как надо действовать: все прижались к стенам, а стоящие рядом с дверью пираты толкнули ее и тут же спрятались от пуль, пущенных осажденными из-за опрокинутого стола. Ловкий бросок – и граната покатилась по деревянному полу прямо в каюту. Все замерли. Раздался взрыв – не слишком сильный, чтобы уничтожить всех, оказавшихся поблизости, но достаточный, чтобы оглушить их и заполнить помещение густым дымом, отчего сопротивление стало невозможным. Пираты ринулись в каюту и быстро одолели маленькую команду.

– Well, What have I been telling you all along?! First thing to do is always think ahead![32] – заявил капитан пиратов, зашедший в каюту последним. Он поднял опрокинутый стул, достал из шкафа бутылку рома и сел. Затем окинул взглядом пленников, которых согнали в угол: – Why the long faces, gentlemen?[33]

Откупорив зубами бутылку, старик выплюнул пробку и сделал несколько глотков. Пленников тем временем связали и усадили на пол перед атаманом. А тот совсем уже захмелел, даже начал распевать что-то, но в этот момент в дверях показалась его дочь. Энн мигом оценила ситуацию и выхватила бутыль из рук родителя.

– We had a deal, hadn't we?! Business and rum don't mix! Мы же договаривались: никакого рома в деле!

– I am still the captain, am I?![34] – заревел тот. – Besides I only took a few sips[35].

Но тут он внезапно замер и поднес руку к сердцу. Одно мгновение старик слушал что-то внутри себя, на лице его была написана боль. Пираты внимательно посмотрели на командира, готовые прийти на помощь в любую минуту. Но тот охнул и расслабился:

– Seems like it's letting go. See now, gentlemen, Your lives depend on the mercy of your relatives' wallets![36]

Тут он снова поморщился и обратился к дочери:

– It still hurts a bit, though, why don't you pass me that medicine[37].

Та сжалилась и подала вожделенный сосуд отцу, смерив его все же презрительным взглядом.

– Why do children always disregard their parents?! I'll tell you this, gentlemen. All the humankind troubles started with misbehavior… starting with Adam himself. Cheers![38]

Но едва донеся бутыль до рта, старик снова схватился за сердце, потом выгнулся дугой, закатил глаза и обмяк на стуле. Склянка выскользнула из его рук и звякнула об пол. Энн, нагнувшись, заглянула в лицо родителя, убедилась, что его уже нет на этом грешном свете, и мрачно подытожила неожиданный финал этой драматичной сцены: