Безупречный - Элси Сильвер

Ты оседлаешь мой член, потирая мое плечо. Тогда я пойду.

Саммер: Твоему плечу настолько плохо?

Ретт: Нет, принцесса. Твоя киска просто настолько великолепна.

Наблюдая за Реттом сегодня вечером, я хочу выплеснуть свое пятнадцатидолларовое пиво, купленное на арене, на людей передо мной. Эмметт поехал первым и отлично прокатился, и я знаю, что Ретт это видел, потому что он сидел на воротах, а Тео наблюдал за ним.

Я увидела вспышку соперничества в его глазах. Он провел всю ночь с членом внутри меня и все еще выглядит так, будто мог бы убить этого парня.

Какая-то крошечная часть меня желает, чтобы он просто не спрыгнул с этого забора и завершил карьеру немедленно. Я хочу, чтобы он был в безопасности. Но я также хочу, чтобы он победил. Хочу этого для него.

И я хочу его для себя.

Это чертовски сбивает с толку. Я никогда так не беспокоилась о другом человеке, и это о чем-то говорит, учитывая, что я провела всю свою жизнь, беспокоясь обо всех вокруг.

Теперь Тео запрыгивает на своего быка, одаривая Ретта немного расстроенной улыбкой. Я наблюдаю, как Ретт разговаривает с ним, пока Тео потирает свою веревку для быка, кивая и слушая. Прямо сейчас в их разговоре есть какая-то напряженность, которой я раньше не замечала.

Обычно между ними все беззаботно и дружелюбно, но сегодня вечером в их взаимодействии определенно чувствуется наставнический настрой. Это согревает сердце и действует на нервы одновременно.

Бык ударяется о металлические стенки желоба, и, хотя я видела, что Ретт отступал в похожих ситуациях, Тео ухмыляется, опускает подбородок и кивает.

Ворота распахиваются, и бык мчится во весь опор. Тео выглядит, как более молодая версия Ретта, только поменьше ростом. Его шпоры взлетают вверх каждый раз, когда бык нападает. Он ездит так, словно от этого зависит его жизнь. И, видя, насколько взбешен его бык и сколько раз он меняет направление, я бы сказала, что его жизнь действительно зависит от этого.

Я едва знаю Тео, но все равно затаила дыхание. В те ночи, когда я сидела на трибунах, я видела, как другие парни получали удары по голове и на них наступали. Я видела, как они покидали арену пристегнутыми к носилкам.

Во многих отношениях на это трудно смотреть, но с другой стороны… Я не могу оторвать глаз.

Когда Тео спрыгивает и подбрасывает свою шляпу в воздух, я вскакиваю и подбадриваю его. Бык уносится с арены, преследуя родео-клоуна, и Тео впитывает одобрительные возгласы толпы. Он набирает девяносто очков, и это выводит его на первое место в турнирной таблице на этих выходных.

Когда я оглядываюсь на забор, Ретт сидит там, улыбаясь во весь рот. Такой чертовски гордый, грудь выпячена, достоинство изливается из него.

А еще он выглядит чертовски аппетитно. Мрачный и таинственный, в низко надвинутой на лицо шляпе, угольно-черной рубашке под жилетом для верховой езды и этих простых тепло-коричневых чапсах.

Такой. Хороший.

Когда он спрыгивает вниз, чтобы пойти размяться, мое минутное спокойствие улетучивается, и я начинаю нервничать.

Я ненавижу это чувство. Я ненавижу, что у меня оно есть. Я смирилась со смертью во многих отношениях. Осознание того, что твое время может прийти в любой момент, в таком юном возрасте творит с тобой странные вещи. Но почему-то мысль о моей смерти легче проглотить, чем мысль о том, что, пока я буду сидеть здесь, на трибунах, с Реттом может что-то случиться.

Я не хочу быть девушкой, которая говорит ему не рисковать, потому что ее сердце этого не выдержит. И я отпускаю это чувство, как он мне сказал.

Я делаю несколько больших глотков пива и позволяю себе подслушивать окружающие разговоры. И делаю еще несколько, когда наступает очередь Ретта.

Я наблюдаю за ним каждое мгновение, рассеянно осознавая, что любое из них может быть последним. Время будто замедляется. Я вижу его дерзкую улыбку и складочки на его щеках, которые из-за нее появляются. Я почти чувствую густоту его бороды на своей шее, просто наблюдая за ним.

Он дергает за веревку для быка, выглядя загипнотизированным, и я тоже пытаюсь проникнуться этим.

А потом он делает то, чего никогда не делал. Он смотрит на меня из-под полей своей шляпы, как будто точно знает, где я сижу.

Он подмигивает мне.

А потом он кивает, и ворота распахиваются.

— Ты был так близок.

Слышится журчание воды, и Ретт проводит мочалкой-варежкой по моей спине. Эта дерьмовая гостиничная ванна слишком мала для нас двоих, но мы все равно в нее втиснулись. Он сказал мне, что если я собираюсь продолжать заставлять его принимать ванны с английской солью, то я должна пойти с ним.

И вот я здесь, сижу между его ног в самой горячей и маленькой ванне, известной человеку.

Пока Ретт Итон моет меня. И целует меня.

Вот как я хочу уйти.

— Ну, если бы я собирался кому-то проиграть, я бы предпочел, чтобы это был Тео. Дай ему год или два, и он будет только так выигрывать.

— Так, типа он… более новая, блестящая версия тебя? — Я поддразниваю его, но он вздыхает, наматывает мои волосы на кулак и дергает их.

— Следи за этим милым маленьким ротиком, Саммер, — шепчет он мне на ухо.

Я чувствую спиной его эрекцию, но мы игнорируем ее в пользу того, чтобы просто немного понежиться.

— Или что? — Уголки моих губ приподнимаются, и я оглядываюсь через плечо, надеясь подзадорить его.

Он хихикает, заставляя покрыться мурашками мою раскрасневшуюся кожу.

— Или ничего. У меня закончились презервативы.

— Я не знаю, учили ли тебя этому в ковбойской школе, но я не могу забеременеть от минета.

Он протягивает руку и грубо сжимает одну из моих грудей, притягивая меня к себе.

— Господи, женщина. То, что ты иногда говоришь…

Я хихикаю и мягко прижимаюсь к нему.

— Хорошо. Хорошо. Ты сам это начал.

— Начал что?

— Это.

Я чувствую гул в его груди.

— Нет.

— Да. Ты поцеловал меня первым, — шучу я.

— Ну. Ты, кажется, сказала, что это ничего не значит. — Теперь он проводит мочалкой по моим рукам.

Я закрываю глаза и вздыхаю. Я правда так сказала. И в то время я имела это в виду или, по крайней мере, хотела этого.

— Мне было нужно, чтобы это ничего не значило, чтобы я могла сохранить некоторое чувство профессионализма. — Это до боли честное заявление, и какая-то часть меня