Избранное. Романы и повести. 13 книг - Василий Иванович Ардаматский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но чтобы решить вопрос, по которому у вас возникли столь серьезные разногласия, надо быть на месте, а не здесь. Достаточно ли уже накоплено сил? Каково их количество? Какова степень их организованности и дисциплины? Какова окружающая среда? Каково общее положение? Я не могу ответить на эти вопросы. Добросовестность позволяет только поставить их. А ведь в ответах все дело. К сожалению, почта от вас ответов этих не содержит… „Эволюция“ тут ни при чем, короткие удары тоже. И боже сохрани, контактироваться с монархистами: уже не говоря о том, что гусь свинье не товарищ, они непременно и нарочно вас провалят. Я знаю это по опыту… Очень хорошо, что возникают смелые планы. Это свидетельствует о росте и организации и настроений. Но лучше — „осторожнее на поворотах“. Лучше семь раз примерить и один раз отрезать. Говорю еще раз: для решения конкретного, чисто практического у меня нет достаточных данных, и я прошу подождать, если вы хотите считаться с моим мнением (чего и когда ждать, А.П.[29] объяснит на словах). Сейчас могу сказать только одно и как результат всей моей предшествующей работы: если организация выросла настолько, что в ее среде наблюдается непреодолимое активное настроение, надо, как я уже советовал, выделять людей с таким настроением в отдельные группы с точным посильным заданием и поставить их в такие условия работы, чтобы их провал не повлек за собой провала общего, всей организации в целом. Еще могу сказать: лучше даже и это сделать возможно позднее.
Выявляться в листовках и проч. не следует. Игра не стоит свеч. Для выявления есть газета. Эта газета должна быть вашей. Вашей не только в смысле даваемой вами информации (вы до сих пор ее почти не давали), но и в смысле руководительства. Нормально редакция должна быть вашим официальным органом. И нормально вы должны ее поддерживать денежно. Мы неизбежно делаем ошибки, не зная в точности настроение. С другой стороны, мы изнемогаем от безденежья (все надежды провалились, говорю вам это с большой горечью, но вам нужно знать правду).[30] Газета в нынешнем своем виде может удовлетворить только отчасти. С величайшим трудом, ценой огромного напряжения удалось не дать ей погибнуть. Слава богу, она живет и является хорошей эмигрантской газетой. Пока присылайте возможно чаще информацию. Вопрос о руководительстве из России решим потом, отделив внутреннюю политику от иностранной и оставив последнюю в ведении заграницы. Оговорюсь, что высказываю свое личное мнение и мнение редакционной коллегии еще не знаю. Надеюсь, что оно не разойдется с моим.
Вот все главное. Остальное А. П. изложит вам на словах.
Всегда и сердечно ваш…»
После зачтения декларации долго стояла тишина, а потом разразилась форменная буря — заговорили все сразу, вспыхнул резкий спор, и фактически заседание началось заново. Так это и было задумано, чтобы еще дальше отвлечь Фомичева от его подозрений и показать ему, что здесь находятся люди, для которых главное — идея, борьба, а не какие-то мелкие интриги.
Главным предметом спора стали мысли Савинкова о фашизме.
— Увидеть в фашизме прогресс общества — это же нонсенс! — кричал Твердов, словно забыв, что он почтенный председатель и должен поддерживать на заседании порядок. — Я это отказываюсь понимать! Я очень сожалею, что услышал это! Господин Савинков много теряет в моих глазах!
— Давно пора снять белые перчатки! — старался перекричать лидера Новицкий. — Фашизм — единственное движение, несущее в себе реалистическое видение мира и его будущего!
Кричали все… Эта часть заседания предназначалась тоже для Фомичева, который должен был увидеть еще, что идеи его вождя не встречают тут особо религиозного отношения. И вообще, если Савинков хочет получить «ЛД», он просто обязан сам здесь, на месте, разобраться, чего хотят все эти люди, и найти с ними общий язык.
Мало-помалу спор затихает. Твердов извинился за свою горячность и предложил спокойно обдумать письмо-декларацию Савинкова и затем написать ему хорошо мотивированный ответ по всем пунктам. А пока принимаются только предложения Савинкова о газете как основа для решения этого вопроса. Что же касается пятерок активного действия, то, учитывая провал группы Гусарова, дальнейшую деятельность уже созданных пятерок ограничить только разведкой и новые группы не создавать, пока здесь, в Москве, не будет налажено квалифицированное руководство всей этой деятельностью.
Павловский, опять нарушая сценарий, обратил внимание заседания на то, что в письме Савинкова нет никаких категорических указаний в отношении его, и упрекнул Фомичева, что он поддался паникерству Философова…
Фомичев не возражал. После закрытия заседания он быстро подошел к Павловскому, они обнялись и расцеловались. Пиляр понимал, что, если он будет настойчиво держаться возле Павловского, Фомичев может что-то заподозрить, и отошел в сторону. Но Павловский сам приблизился к Пиляру.
— Вы не знаете, когда идут поезда — на Ростов? — спросил он, глазами прося Пиляра не оставлять его наедине с Фомичевым.
Фомичев снова отвел Павловского к окну и там, заглядывая ему в глаза, заговорил о чем-то шепотом.
И вдруг Павловский резко от него отвернулся и громко сказал:
— Я не знал, Иван Терентьевич, что вы настолько бестактны! Я же сказал вам: здесь играть в секреты неприлично. Здесь — наши соратники. Я буду вынужден доложить о вашей бестактности Борису Викторовичу. — С этими словами Павловский вышел из комнаты в переднюю, где его ждал Пиляр.
По условиям конспирации покидали дом по два человека с интервалами в пять минут. Первыми ушли Пиляр с Павловским…
Приложение к главе тридцать седьмой
Фиксация положения и дальнейшего развития операции после вторичного приезда И. Т. Фомичева и вторичного возвращения из Парижа А. П. ФедороваОЦЕНКА ДЕЙСТВИЙ:
Признать, что разведка ситуации в связи с приездом Фомичева произведена хорошо. Отметить заслугу в
