Видоизмененный углерод - Ричард Морган

Услышав звон разбитого стекла, я вскинул «немекс» и пригвоздил бармена к полкам, превратив его в своеобразное распятие. Он очень изящно повисел на стене какое-то мгновение, затем развернулся и повалился на пол, увлекая за собой бутылки и трубки. Дийк тоже наконец упал, корчась в судорогах, а со стороны сцены ко мне метнулась неясная громоздкая фигура, достающая из-за пояса оружие. Держа «немекс» нацеленным на бар — нельзя терять время на то, чтобы повернуться и прицелиться, — я начал поднимать «филипс» и выстрелил ещё до того, как ствол достиг горизонтального положения. Вскрикнув, фигура пошатнулась, выронила пистолет и попятилась к сцене. Я выпрямил до конца левую руку и выстрелил охраннику в голову, отбросив его на сцену.

Отголоски выстрелов «немекса» постепенно затихали в углах помещения.

К этому моменту я успел заметить Джерри. Он был в десяти метрах от меня, вскакивал из-за маленького столика. Я навел на него «немекс». Джерри застыл.

— Вот и умница.

Нейрохимия пела натянутой струной, моё лицо исказилось в безумной усмешке, вызванной приливом адреналина. Я мысленно подвел итоги: в «Филипсе» остался один патрон, в «немексе» шесть.

— Руки подними выше, а сам садись назад, — сказал я. — Пошевелишь пальцем — и я отстрелю его от руки.

Джерри безвольно опустился на стул, скорчив гримасу. Периферийным зрением я чувствовал, что больше в помещении нет ничего движущегося. Осторожно переступив через Дийка, свернувшегося эмбрионом и издававшего проникнутые агонизирующей болью стоны, я, держа «Немекс» направленным Джерри в пах, опустил вторую руку вертикально вниз и нажал на спусковой крючок. Дийк затих.

Тут Джерри не выдержал.

— Ты что, спятил, мать твою, Райкер? Прекрати! Ты не…

Я дернул стволом «немекса». Это или что-то в выражении моего лица заставило его умолкнуть. Никакого движения ни за занавесом на сцене, ни за стойкой бара. Двери оставались закрытыми. Подойдя вплотную к столику Джерри, я пододвинул ногой стул и уселся на него верхом.

— Джерри, — спокойно произнес я, — следовало бы иногда прислушиваться к тому, что говорят. Сказали же тебе, я — не Райкер.

— Да кто бы ты ни был, мать твою, у меня есть связи! — Во взгляде Джерри было столько злости, что оставалось загадкой, как она его ещё не задушила. — Я подключен к машине, ты понял? Вместе со всем этим. Тебе придется дорого заплатить, мать твою. Пожалеешь о том…

— Что встретился с тобой, — закончил за него я, убирая разряженный «филипс» в фибергриповую кобуру. — Джерри, я уже об этом жалею. Твои опытные друзья оказались достаточно опытными. Но, как вижу, они не предупредили о том, что я покинул их чудное заведение. Похоже, Рей уже не считает нужным извещать о подобных мелких неприятностях?

Я внимательно следил за выражением лица Джерри, но он никак не отреагировал на это имя: или он сохранял хладнокровие под шквальным огнем, или же просто был слишком мелкой рыбешкой. Я предпринял новую попытку.

— Трепп мертва, — небрежно заметил я. Взгляд Джерри едва заметно дернулся. — Трепп, и ещё кое-кто. Хочешь узнать, почему ты до сих пор жив?

Джерри зашевелил губами, но ничего не произнес. Склонившись над столом, я ткнул дулом «немекса» ему в левый глаз.

— Я задал вопрос.

— Пошел ты к чертовой матери.

Кивнув, я сел на место.

— Вот ты какой крутой, да? Ну что ж, я скажу за тебя. Мне нужно получить ответы на кое-какие вопросы, Джерри. Можешь начать с рассказа о том, что случилось с Элизабет Элиотт. Это проще всего. Я тебе помогу: по моему мнению, ты сам с ней расправился. Далее я хочу знать, кто такой Элиас Райкер, на кого работает Трепп и где находится клиника, в которую ты меня отправил.

— Да пошел ты…

— Не принимаешь меня всерьез? Или надеешься, что полиция подоспеет вовремя и успеет спасти твою память полушарий?

Достав левой рукой из кармана трофейный бластер, я аккуратно прицелился и выстрелил в мертвого охранника, валяющегося на полу перед сценой. Расстояние было маленьким, и луч мгновенно превратил его голову в пепел. Помещение наполнилось запахом паленого мяса. Краем глаза следя за Джерри, я поводил лучом из стороны в сторону, убеждаясь, что уничтожил все выше плеч, и только после этого убрал палец со спускового крючка. Ошеломленный Джерри не отрывал от меня взгляда.

— Ты, кусок дерьма, он ведь только работал охранником!

— Насколько я понимаю, эта профессия становится чрезвычайно опасной. С Дийком и остальными будет то же самое. Как и с тобой, если не расскажешь мне все, что я хочу знать. — Я поднял бластер. — Даю один шанс.

— Ну хорошо. — Его голос заметно надломился. — Хорошо, хорошо. Малышка Элиотт попыталась потрясти клиента, к ней хаживал один маф. Ей втемяшилось в голову, что у неё хватит здоровья выкрутить ему руки. Глупая сучка хотела и меня взять в долю; она думала, я смогу надавить на этого мафа. Дурочка понятия не имела, мать её, во что ввязывается.

— Да, — согласился я, бросив на него холодный взгляд. — Пожалуй, не имела.

Джерри перехватил мой взгляд.

— Эй, послушай, я не знаю, о чем ты подумал, по все было не так. Я попробовал уговорить Лиззи, но она решила действовать напрямую. Попыталась сама прижать мафа. Как ты понимаешь, я не хочу, чтобы моё заведение разнесли на куски и похоронили меня под обломками. Пришлось разобраться с Элиотт. Не было другого выхода.

— Ты сам её пришил?

Джерри покачал головой.

— Я кое-кому позвонил, — подавленным тоном произнес он. — У нас это делается просто.

— Кто такой Райкер?

— Райкер это… — Джерри сглотнул комок в горле, — один фараон. Занимался кражами оболочек, затем его перевели в отдел органических повреждений. Он трахал стерву, что пришла тебе на помощь в тот вечер, когда ты столкнулся с Октаем.

— Ортегу?

— Да, Ортегу. Это всем известно. Говорят, именно поэтому Райкер и получил повышение. Вот почему мы решили, что ты… что он вернулся. Когда Дийк увидел, что ты разговариваешь с Ортегой, мы пришли к выводу, что она с кем-то договорилась.

— Вернулся? Откуда вернулся?

— Райкер серьёзно вляпался. — Начавшись, ручей откровений быстро перерос в стремительный поток. — В Сиэтле он сделал паре спекулянтов оболочками н-с…

— Н-с?

— Да, н-с, — удивленно повторил Джерри, словно я спросил у него, какого цвета небо.

— Я нездешний, — терпеливо объяснил я.

— Н-с. Настоящая смерть. Райкер превратил их в кровавое месиво. Ещё несколько человек остались с нетронутыми памятями полушарий, поэтому Райкер дал кому-то на лапу, чтобы их зарегистрировали католиками. Что-то пошло не так, и о случившемся проведали ребята из отдела органических повреждений. Райкер влип по самые уши. Получил двести лет без права досрочного освобождения. Поговаривают, Ортега лично проводила задержание.