История Андрея Бабицкого - Панфилов Валентинович

Несколько раз во время предварительного следствия адвокаты Резник и Зозуля предлагали следственному комитету при МВД России закрыть дело, тем самым сохранить лицо или по крайней мере то, что от него осталось. Но у власти совсем иное представление о сохранении лица. Для нее закрыть дело или оправдать Бабицкого — значит уронить свое достоинство. Сделав ставку на то, что осуждение Андрея Бабицкого скомпрометирует его в глазах общества, власти добились обратного результата — в виновность журналиста перестали верить даже его недоброжелатели. Зато в памяти всплыли подробности того, как эта самая власть пыталась приструнить неугодного журналиста, пойдя ради этого на действительные, а не выдуманные нарушения закона.

Журнал «Новое время», 16 октября: Стихи о фальшивом паспорте

Андрей Бабицкий осужден и помилован. Преступление против личности объявлено преступлением личности против паспортного стола.

Илья Мильштейн, Наири Овсепян

В пятницу Советский районный суд Махачкалы вынес приговор по делу Бабицкого. Райсудья Гончаров признал журналиста виновным в использовании поддельных документов и оштрафовал на 100 минимальных зарплат. Но Андрею платить не придется: закон об амнистии, принятый Думой к 55-летию Великой Отечественной войны, освобождает его от наказания.

Говоря по-русски, в связи с годовщиной ВОВ преступник не должен платить 100 МРОТ.

Однако слово произнесено: «преступник». Ради него и затевался суд. Сочинялась вся эта история.

Вспоминая ее, можно порадоваться за Андрея: первоначальные обвинения звучали куда как строже, от измены родине и участия в бандформированиях до мародерства. О том, что Бабицкий — преступник, прямо или обиняками говорили такие полномочные люди, как и. о. Президента страны, министр обороны, министр юстиции, министр внутренних дел, генпрокурор, а также простые военачальники, простые чекисты, простые окружные прокуроры, простой Ястржембский. Простой замминистра внутренних дел Голубев запросто брал на себя ответственность за «обмен» журналиста… «Преступником» журналиста называли в те дни, когда его после ареста «прописывали» в Чернокозове, «меняли», словно какого-нибудь Пауэрса, на безвестных до сих пор российских военнослужащих, держали под замком в чеченском доме непростого москвича Адама Дениева. Покуда Андрей находился «у своих чеченских друзей», власть все глубже вляпывалась в это дело, все судорожней ища выхода из тупика. Тогда многим казалось, что корреспондента Радио «Свобода» уже нет в живых. Вероятно, таков был один из вариантов, обсуждавшихся в недрах спецслужб. Но, слава богу, не решились. Выход нашелся другой: нечто вроде активного мероприятия под названием «Паспорт». Андрею повезло.

Повезло и государству. Бюрократическая машина одержала такую победу, о которой и мечтать не могла: пять дней рутинного процесса погребли где-то в истории события почти годичной давности, когда делу военного журналиста Андрея Бабицкого посвящались передовицы всех газет. Когда в прямом эфире правозащитники схлестывались с генералами. И когда самым главным вопросом, волнующим общество, был: этично ли, что корреспондент Московского бюро Радио «Свобода» вещает не с верхушки федерального БТРа, как прочие его коллеги, а из подвала, в котором окопались боевики.

Но можно рассудить иначе: легко отделались все эти граждане начальники, прямо или косвенно причастные к похищению, заключению, обмену. Ибо дело не окончено. Преступление осталось нераскрытым.

На мой взгляд, ничего важнее, чем дело Бабицкого, за все время путинского правления в России не происходило. Гражданин России — на глазах всей страны и всего мира — был похищен российскими спецслужбами, заключен (без суда, следствия, адвокатов, надзора) в концлагерь, бит, измучен, доведен до предела и выдан на обмен. Обмен, записанный на видеопленку, был со злорадной торжественностью прокручен на всех телеканалах. В этом все дело. В нашей большой стране ежедневно кого-нибудь бьют, похищают и увозят в неизвестном направлении. Порой к этому причастны официальные органы. Но лишь в случае Бабицкого это делалось от лица власти с такой впечатляющей наглостью, в открытую, с полным сознанием безнаказанности, со смачным желанием плюнуть в лицо обществу и растереть плевок сапогом. Это был тест на разрыв, проверка на вшивость: стерпим или выразим протест, закричим хоть от страха или язык прикусим?

Общество утерлось.

За редким исключением, политики и прочие выразители общественных настроений промолчали в тряпочку или даже поддержали власть. К травле Бабицкого охотно присоединились некоторые журналисты, иные даже по зову сердца, а не других «органов». Вся эта свистопляска длилась довольно долго и забылась по причинам естественным, вытесненная новыми катастрофами и другими привычными новостями. Тем временем журналист, вернувшись в Москву, ходил на допросы, сидел под подпиской о невыезде, категорически отказывался от амнистии, предложенной следствием, требовал суда — гласного, справедливого. И дождался.

Суд над Бабицким стал торжеством гласности.

Следует чистосердечно признать: махачкалинский судья Игорь Гончаров великолепно провел процесс. Душа радовалась, слушая отчеты корреспондентов Радио «Свобода», аккредитованных в зале суда. Гончаров не препятствовал работе прессы, дозволял и видеозапись. Сочувственно выслушивал показания подсудимого и давал ему дельные юридические советы. Охотно приобщал к делу документы и ходатайства, предложенные адвокатами, игнорируя даже протесты прокурора. Свидетели защиты выступали в суде долго, подробно, убедительно… В предпоследний день, после судебных прений, собравшимся стало окончательно ясно, что Бабицкий невиновен и назавтра, в пятницу, прозвучит оправдательный приговор.

Назавтра, в три часа дня, великодушный районный судья начал неспешно приговор зачитывать. И часа через три прозвучало: виновен. Виновен по части 3 статьи 327 Уголовного кодекса России, карающей за «использование заведомо ложных документов», того самого липового паспорта, предъявленного Бабицким при вселении в гостиницу и при задержании дагестанским ОМОНом. Паспорта, который похитители, по словам Андрея, всучили ему взамен настоящего, пытаясь переправить заложника через азербайджанскую границу. Суд не счел убедительными утверждения Бабицкого и его адвокатов, что журналист действовал в ситуации крайней необходимости, что у него были веские основания опасаться за свою жизнь и до поры скрывать свое имя. Суд, видимо, предположил, что корреспонденту Радио «Свобода» следовало зайти в местное отделение ФСБ и сказать: «Я — Бабицкий, не поможете ли добраться до Москвы?» Суд Советского района Махачкалы так и поступил бы на месте журналиста.

Впрочем, анализировать приговор бессмысленно. Дело о преступлении против личности, переквалифицированное в преступление личности против паспортного стола, наконец-то доведено до суда, рассмотрено, завершено в первой инстанции. Если все, что происходило с Андреем до задержания в Дагестане, не сочтено чрезвычайными обстоятельствами, то всю эту статью следует за ненадобностью выкинуть из УК. Личные мотивы судьи Гончарова также малоинтересны. Оправдывая Бабицкого, судья рисковал сильно. Приговаривая и милуя, не рисковал ничем — ни своей должностью, ни свободой журналиста. Он даже позволил себе маленький бунт: снизил размер штрафа, требуемого прокурором, на 50 этих самых МРОТ… Для суда первой инстанции не так уж и плохо. Гончаров достойно провел процесс, чего ж еще требовать от человека? Интересней другой вопрос: что дальше?

Юридические последствия приговора ничтожны.

Адвокаты Андрея Бабицкого Г. Резник и А. Зозуля уже заявили, что решение суда будет опротестовано: в поисках иного решения они готовы идти до конца, включая Европейский суд по правам человека. Есть основания предполагать, что «дело о фальшивом паспорте» заглохнет на более ранней стадии: многие приговоры Верховного суда России или его президиума свидетельствуют о том, что «диктатура закона» еще не поразила все ветви судебной власти. Запасемся терпением; дело Бабицкого в самом начале и даже оправдательным приговором вряд ли может ограничиться. Собственно, потому журналист и был осужден, что иное решение порождало весьма прискорбные и юридически весьма серьезные вопросы к тем организациям и отдельным гражданам, кто санкционировал издевательства над журналистом. Ко всем этим министрам, прокурорам, военачальникам и страшно сказать кому. Однако тут в поисках правды, вероятно, не обойтись без Европейского суда по правам человека. А до Страсбурга путь неблизкий.

И это нескоро. А сегодня, разобравшись с юридическими последствиями приговора Советского районного суда, будем расхлебывать политические.