Разведчик Пустоты - Аарон Дембски-Боуден

Часть четвертая

РАЗВЕДЧИК ПУСТОТЫ

XX

БЕГСТВО

Корабль бежал, снова, и снова, и снова.

Через два дня после первого перелета он вернулся в реальный космос лишь затем, чтобы обнаружить заслон из крейсеров эльдаров, безмолвно ждущих в засаде. «Эхо проклятия» развернулся по головокружительной дуге и, проделав нисходящую бочку, снова прорвался из материальной Вселенной в относительную безопасность варпа.

Тремя днями позже он снова прервал межзвездный полет и приблизился к планете Ванахайм, но пять эльдарских крейсеров уже кружили по орбите. При появлении судна Повелителей Ночи корабли чужаков развернули свои светоотражающие паруса и снялись с орбиты, помчавшись наперерез крейсеру Восьмого легиона.

И «Эхо» снова бежал.

В третий раз, когда корабль вырвался из варпа, он не замедлил хода при виде ксеносовской блокады. «Эхо проклятия» ринулся сквозь ледяной прибой реального космоса. Его бортовые батареи запели во тьме, посылая проклятия судам чужаков, и крейсер промчался между ними. Корабли эльдаров уклонялись и уворачивались с немыслимой грацией, даже те, чьи солнечные паруса разлетелись под ударами орудий Восьмого легиона. «Эхо», обгоняя безнадежный бой, сконцентрировал все усилия на том, чтобы удерживать суда ксеносов на достаточном расстоянии, прежде чем он вновь ускользнет в варп.

В четвертый, в пятый, в шестой раз — чем дальше они уходили от начальной точки путешествия, тем более сильное сопротивление встречало их с каждым новым возвратом в реальность.

— Они нас пасут, — сказал Кирион после восьмого выхода и бегства.

Талос кивнул:

— Я знаю.

— Мы не доберемся до Великого Ока, брат. Они нам не позволят. Ты ведь это понимаешь?

— Понимаю.

Миновала неделя. Две недели. Три.

Выйдя из варпа в четырнадцатый раз, «Эхо проклятия» нарушил мирный покой небес. Он прорвался обратно в материальный мир на гребне бури, опоясанный фиолетовыми молниями и красноватым дымом. На этот раз ему не пришлось немедленно пробиваться обратно или, затаившись, определять координаты и выискивать врагов.

Нет, на сей раз «Эхо» распорол ткань реальности и продолжил полет, до предела разогнав двигатели. Крейсер несся сквозь безумные переливы красок туманности Праксис, погружаясь все глубже в гигантское газовое облако. Талос приказал не сбавлять ход, и двигатели продолжали нести корабль вперед на такой скорости, что корпус стонал от перегрузок.

— Эльдаров нет, — заметил Кирион.

— Пока нет, — уточнил Талос. — Полный вперед. Настолько глубоко в туманность, насколько выдержит корабль.

Мастер ауспика окликнул их, перекрывая взволнованный щебет сервиторов:

— Лорд Талос, у нас…

— Помехи в сканировании, — спокойно перебил его Талос, — именно из-за них мы здесь. Я в курсе, офицер.

Первый Коготь выстроился вокруг центрального трона, неся безмолвную стражу. Остальные выжившие Повелители Ночи один за другим вошли на командную палубу. Подняв глаза к оккулюсу, они наблюдали в молчаливом единстве.

Прошли часы.

Талос время от времени отрывал взгляд от звезд и посматривал на тактический гололит. Как и обзорный экран, гололитическая проекция показывала звезды, планету, вращающуюся в пустоте, и больше ничего.

— Сколько уже? — спросил он.

— Четыре часа, — ответил Кирион.

Подойдя к носовой артиллерийской консоли, он заглянул за плечи дежуривших там семерых офицеров.

— Четыре часа тридцать семь минут.

— Пока что дольше всего, — заметил Талос.

— Намного дольше.

Пророк, по-прежнему сидевший на командном троне, наклонился вперед. К одному из подлокотников трона был прислонен золотой клинок Кровавых Ангелов, на другом лежал болтер пророка. Сам трон, огромный, из опаленной пламенем бронзы, возвышался на своем центральном пьедестале надо всей командной палубой.

Талос знал, что Вознесенный получал истинное наслаждение, глядя сверху вниз на остальных братьев на борту «Завета крови». Пророку такое чувство было чуждо. Трон разве что еще больше отделял его от братьев, и эта мысль не утешала.

— Похоже, мы оторвались, — осмелился предположить Кирион.

— Не говори этого, — отгрызнулся Талос. — Даже не думай.

Кирион прислушался к шумам командной палубы. У нее было собственное звучание: скрип рычагов, бормотание сервиторов, топот ботинок. Умиротворяющие звуки.

— Тебе надо отдохнуть, — сказал он Талосу. — Когда ты спал в последний раз?

— Я все еще не спал.

— Ты шутишь.

Талос обернулся к Кириону. Его бледное лицо заострилось, а темные глаза помутнели от бессонницы.

— Я похож на шутника?

— Нет, ты похож на мертвеца, забывшего, что можно уже не двигаться. Прошло три недели. Ты ведешь себя глупо, Талос. Ступай, отдохни.

Пророк повернулся обратно к оккулюсу.

— Пока нет. Пока мы не избавимся от погони.

— А если я позову Живодера, чтобы он прочел тебе лекцию?

— Вариил уже просветил меня на этот счет. — Талос сокрушенно вздохнул. — У него были графики и все такое. В мельчайших деталях он пояснил мне, как я перенапрягаю свой рассудок, ссылаясь на то, что каталептический узел способен продержать легионера без сна максимум две недели.

— Урок физиологии. По-моему, иногда он забывает о том, что ты когда-то был апотекарием.

Талос, не отвечая, продолжал наблюдать за звездами на обзорном экране.

Три недели, — подумал пророк. Он не спал с начала этой бесконечной погони, когда эльдары возникли из ниоткуда всего через пару часов после того, как он прикончил астропатов. Сколько раз они прорывались в варп и из варпа с тех пор? Сколько раз возвращались в реальное пространство лишь затем, чтобы обнаружить очередную подстерегающую их эскадрилью эльдаров?

Три недели.

— Мы не можем больше бежать, Кирион. Октавия умрет. Мы сгинем в космосе.

Кирион покосился вверх, на распятый скелет Рувена.

— Я почти жалею о том, что ты убил колдуна. Сейчас его силы бы пригодились.

Талос устало взглянул на брата. В черных глубинах его глаз мелькнуло что-то сродни насмешке.

— Возможно, — признал он. — Но тогда нам пришлось бы выносить его нескончаемую болтовню.

— Веский довод, — отозвался Кирион.

Как только он произнес эти слова, палуба огласилась завываниями сирен тревоги.

— Они нас нашли, — утомленно прошептал Талос, откинувшись на спинку трона. — Они снова нашли нас. Октавия, мостик на связи.

Голос ее звучал так же устало, как выглядело лицо пророка.

— Я здесь, — донеслось из вокс-динамиков зала.

— Как и эльдары, — сказал Талос. — Подготовь корабль. Мы опять бежим.

— Я не могу продолжать это, — ответила она. — Не могу. Простите, я не могу.

— Они будут здесь самое большее через двадцать минут. Уводи нас отсюда.

— Я не могу.

— Ты твердишь это уже больше недели.

— Талос, прошу, послушайте меня. Это меня убьет. Еще один прыжок. Еще два. Неважно. Вы меня убиваете.

Встав с командного трона, он подошел к ограде возвышения и, перегнувшись через нее, уставился на организованный хаос раскинувшегося внизу мостика. На гололите мерцало призрачное изображение приближающейся угрозы: шесть крейсеров эльдаров с крыльями-парусами, терявшимися в облаке помех.

— Октавия, — сказал он, смягчая голос, — они не могут вечно преследовать нас. Мне нужно, чтобы ты постаралась еще немного. Пожалуйста.

Прошло несколько секунд, но вместо навигатора ответил сам корабль. Палуба затряслась — это варп-двигатель начал набирать энергию, необходимую для еще одного прорыва ткани реальности.

— Вы помните, — эхом пронесся по командной палубе голос Октавии, — когда я впервые взяла контроль над «Заветом»?

Его голос звучал до странности двойственно. Навигатор слилась с машинным духом корабля — нечистый союз, от которого у Талоса бежали мурашки по коже.

— Помню, — передал он в ответ. — Ты сказала, что могла бы убить всех нас, потому что мы еретики.

— Я тогда больше сердилась. И еще больше боялась.

Он услышал, как девушка перевела дыхание.

— Всем постам, подготовиться к переходу в Море Душ.

— Благодарю тебя, Октавия.

— Вы не должны благодарить рабов, — ответила она, и двойной голос снова эхом раскатился по залу. — У них возникнет иллюзия равенства. И к тому же я ничего пока не сделала. Придержите благодарности до тех пор, когда мы окажемся в безопасности. Что на этот раз — бежим или прячемся?

— Ни то ни другое, — сказал Талос.

Все взгляды на мостике обратились к нему. Пристальнее всего смотрели оставшиеся на командной палубе воины легиона.

— Мы не бежим, — сказал он Октавии, прекрасно зная, что все глядят на него, — и не прячемся. Мы держим оборону.