Ричард Длинные Руки – герцог - Гай Орловский

Я пробежал по верху стены как можно дальше, проскочил сквозь дальнюю башню, стоптав и сбив внутри троих, а с той стены, что под углом, увидел, как снизу поднимается крутой косогор, заросший мелким кустарником и травой…

Сердце затрепетало в слабой надежде, но рассмотреть не успел, снизу по ступенькам с жутким воем поднимаются эти мерзкие твари. Мой меч начал бить по головам, некоторое время сдерживал, однако справа и слева на стене появились те, что давно гонятся за мной, я чуть отступил, чтобы не ударили сзади…

Подошва соскользнула на слизи, я упал, ударился больно спиной, смертный страх впился в сердце: падаю со стены! Ужас охватил с такой силой, что я взмолился: только бы уцелеть, ну что же это такое, я же должен остаться жив, я должен еще вернуться и надавать этим гадам…

Падал долго, затем сильный удар выбил дух, меня понесло вниз по крутому склону, трещат ветки, сильные толчки в плечи, бедра, я сгруппировался, кое-как закрыв руками голову.

Вселенная мелькала и крутилась, как юла. Наконец толчок, я с трудом понял, что все, кончилось, проглотил кровь во рту и попробовал подняться. Сильная боль пронзила тело от макушки до пят, я сцепил челюсти и заставил сломанное восстановиться как можно быстрее, а потом заковылял прочь от темной крепости.

Мир все еще пытался вертеть меня вокруг оси, я цеплялся взглядом за что-нить заметное и двигался сравнительно прямо, а потом перехватывался дальше.

Далеко за спиной послышался злобный разочарованный вой. Я сдержался от желания обернуться и, вскинув кулак, похлопать другой ладонью по бицепсу, не поймут, тупые. Хотя есть жесты интернациональные, а то и общие для любого мира…

Впереди начал приближаться жуткий лес, исполинские деревья переплетены в жуткую сеть, между ними свисают гигантские лохмы плесени, тины. Запах гниющих водорослей стал так силен, что я остановился, хорошо бы обойти…

Сердце радостно взвизгнуло, как щенок при виде обожаемого хозяина. На востоке медленно светлеет, вот-вот прокричат петухи, и уже чувствуется, как приближается та особая волна незримого света, что не от солнца, потому что первозданный свет – это особый свет, а солнце и прочие звезды с луной созданы опосля, вот сейчас весь Темный Мир исчезнет, останется за гранью, я спасен!..

Я оглянулся, сердце барабанит о грудную клетку, как ни измучился, но я победил, а раны на победителях всегда заживают быстрее, чем на побежденных… и вообще…

Дыхание остановилось, вот оно, то радостное тепло и ощущение счастья, уже на горизонте, уже близко…

Теплая волна приблизилась, налетела, искупала в счастье. Чудовищный лес из водорослей и плесени исчез, на его месте радостная оливковая роща, красивая и декоративно растопырившая ветви. На опушку выбежала самка оленя, чутко поводя длинными смешными ушами, за ней бежит, жалобно блея тоненьким голоском, крохотный олененок на длиннющих подгибающихся ножках…

Я остановился и, переводя дыхание, неспешно оглянулся. Страх стегнул по нервам с такой силой, что едва успел качнуться в сторону. Мимо пронеслось, оставив на щеке омерзительную слизь, нечто гибкое, как ящерица, а дальше вон бегут еще с десяток.

Одурев от ужаса, я оступился и покатился с холма, в голове закружилось, а перед глазами эти оскаленные морды, выпученные глаза, блестящие зубы…

Внизу я подхватился и бросился со всех ног в сторону далекого Альтенбаумбурга, его мрачные громады не спутаю ни с чем, но… почему эти твари здесь?

Я бежал, а впереди наметилась и начала расширяться странная полоса. Сердце сжалось, раньше разума сообразив, что это край гигантского разлома, который я видел со стены крепости. Ужас пронзил с головы до ног, колени начали подгибаться, однако за спиной свирепый рев гремит громче и торжествующе, я слышал, как все ближе трещат под тяжелыми лапами камешки, почувствовал жаркое дыхание…

Остановиться и драться, мелькнула безумная мысль. Погибнуть с оружием в руках!

Нет, они мое тело на растерзание не получат, я из последних сил наддал, край ринулся ко мне, как волна цунами, я оттолкнулся и прыгнул в пустоту.

Внизу острые камни, ничто не спасет, мокрое пятно останется, сейчас бы в птеродактиля…

Нечто острое вцепилось в мои плечи, кожаный дублет затрещал, но падение замедлилось. Сердце выскакивает из груди, я с огромным трудом повернул голову. Надо мной с огромным усилием бьют по воздуху большие, почти прозрачные и очень знакомые крылья.

Земля приближается слишком быстро. Я задержал дыхание, собрался, удар, меня перекатило несколько раз по сухой каменистой земле, дальше я вломился в кустарник, переломал кучу веток и остановился наконец, чувствуя боль во всем теле.

Когда я поднялся, Иллариана лежала там же, где и упала, руки раскинуты беспомощно, кровь на щеке, изорвано платье, левая стопа неестественно вывернута.

Я быстро вправил ей ногу, Иллариана застонала и открыла глаза, такие огромные, лучистые, я ощутил, как по мне прошла незримая теплая волна счастья.

– Ты… цел, – произнесла она тихо, – прости, я надеялась, что смогу тебя удержать…

– У меня нездешние пропорции, – сказал я, задыхаясь от боли в сломанных ребрах. – В смысле, зад тяжеловат. Иллариана, как ты решилась?

Она приподнялась, села, снова посмотрела на меня, все еще с тревогой, но внимательно и с вопросом в ясных глазах.

– Я думала, разобьемся оба…

– Не разбились, – заверил я. – Ты очень сильная.

Она покачала головой:

– Нет… Мы почти разбились. Спасибо, ты залечил мои раны.

– Совсем немного, – заверил я. – Царапины. А вот ты спасла мою шкуру, это точно. Она не слишком ценная в выделке, но я берегу ее, как память. Позволь, я помогу тебе встать.

Она грациозно подала мне руку, сама императрица не смогла бы протянуть с таким достоинством и женской грацией. Я галантно поднял ее, настолько удивительно легкую, что просто не понимаю, как она могла решиться хватать меня в падении. С таким собственным весом и кошку унести проблемно.

– Зачем ты это сделала? – спросил я.

Она ответила несколько растерянно:

– Не знаю… Однажды так остро захотелось увидеть тебя… и чтоб ты снова взял меня на руки! Это такое волшебство, с ним ничего не сравнится. Я только об этом и вспоминала.

Я легко подхватил ее на руки. Ее тело, поистине птичье, показалось невесомым.

– Вот так?

Она обняла за шею, прижалась всем телом. Я едва услышал счастливый шепот:

– Да…

Я осторожно прикоснулся губами к ее золотым волосам, пахнут спелыми травами, счастьем и женским теплом.

– Ты просто чудо. А вот я дурак.

Она прошептала:

– Ты человек… А почему дурак?

– Ничего не понимаю, – признался я. – Откуда эти твари?.. Почему я сам сглупил, я же мог попытаться сам превратиться во что-то с крыльями…