Дом в глухом лесу - Джеффри Барлоу

Сквайр пожал плечами и швырнул окурок в камин.

– Что до новых подробностей, милый мой Нолл, сейчас я строить догадки не в настроении.

В этот момент в дверь заглянул мистер Смидерз и, заметив, что церковный сторож похрапывает себе в кресле, склонив голову вместе с накладкой на салфетку, тотчас же оценил ситуацию. И негромко откашлялся, извещая о своем появлении.

– Ха! Смидерз, позаботься о том, чтобы мистера Боттома, как только он проснется, накормили отменным ужином, – распорядился сквайр. – Подайте ему все, чего он потребует, и приготовьте для него комнату в крыле с террасой. Пошлите сообщить викарию, что сегодня церковный сторож заночует у нас в гостях.

– Будет исполнено, сэр.

– А также известите преподобного джентльмена, что завтра мистеру Боттому предстоит посодействовать мне в некотором деле и что как держатель бенефиция, воспользовавшись предоставляемыми тем самым привилегиями, et cetera, et cetera[28], я дерзнул задействовать достойного церковного сторожа в упомянутом начинании.

– Как прикажете, сэр. А вы с мистером Лэнгли отужинаете прямо сейчас, сэр?

– Разумеется, Смидерз.

В горах лето мимолетно, точно жизнь человеческая; этим наблюдением сквайр поделился за столом, едва унесли тарелки, а из погребца появилась бутылка нантльского портвейна. Что до Оливера, он признался, что ощущает в воздухе дыхание осени, этакое предвестие Михайлова дня[29] в самый разгар лета, – несомненно, вследствие вчерашнего дождя. И хотя в горах лето и впрямь коротко, объявил мистер Лэнгли, в туманном Вороньем Крае оно почитай что и вовсе не существует.

При упоминании Вороньего Края разговор неизбежно вернулся к судьбе мисс Марчант и к ребенку, от которого столь таинственно избавились в городе.

– Мистер Боттом считает, что сова, которую он видел тридцать лет назад, и нынешняя обитательница Скайлингдена – одна и та же птица; дескать, в течение прошедших лет она в долине не появлялась, а теперь вот вернулась вместе с семейством Уинтермарчей, – промолвил Оливер.

– Спорить не буду, – ответствовал сквайр, вновь погружаясь в мрачные мысли.

– Но чего ради? И с какой стати этой твари вторгаться в наши сны? Предполагается, будто мистер Кэмплемэн замышляет месть, памятуя о том, как некогда обошлись с ним и его семьей. Если мистер Кэмплемэн и впрямь был отцом ребенка мисс Марчант, это бы еще больше настроило против него деревенских жителей, если те все знали, – особенно после того, как молодая женщина покончила счеты с жизнью. Полагаю, соседи бы на него озлобились не на шутку. В конце концов, мисс Марчант была единственной дочкой викария!

– Чертовски странно, – проворчал Марк, нимало не удовлетворенный. – Видишь ли, Нолл, я более чем уверен: мы знаем далеко не все. Старик Боттом о многом умолчал. О многом, держу пари, могли бы поведать и другие обитатели деревни, вот только не мне. Ох, спорю на пятьдесят гиней, я прав. Друзей у меня – раз-два, и обчелся; уж такой я нелюдим.

– А что за работу ты собираешься поручить завтра мистеру Боттому?

Сквайр улыбнулся.

– Полагаю, нечестно оставлять тебя в неведении. Мы с тобой нанесем еще один визит в пещеру, а церковный сторож пойдет с нами, как храброму парню и подобает. Раз уж шанс подвернулся, Нолл, упускать его нельзя.

Оливеру нисколечко не хотелось возвращаться на Скайлингденский мыс; но поскольку Марк вроде бы знал, что делает, гость из Вороньего Края счел разумным отложить сомнения до лучших времен – ибо жребий был брошен, а церковного сторожа уже напоили.

– Как насчет мистера Марчанта с супругой? – осведомился он. – Что прикажете думать на этот счет? Что такое наблюдали мы у Далройдской пристани? Возможно, злополучная чета тоже взыскует мести, теперь, когда мистер Кэмплемэн возвратился в Шильстон-Апкот?

– Послушай, Нолл, вспомни, как отреагировал старик Боттом, едва речь зашла о том, что отец ребенка – молодой Кэмплемэн? – Марк нахмурил высокий лоб. – А взять хоть его искреннее сочувствие «бедному Чарли»; к негодяю так не относятся, не правда ли?

Оливер вынужден был согласиться с другом.

– А что ты скажешь, – продолжал сквайр спустя мгновение-другое – в течение этого времени он напряженно размышлял, потягивая портвейн и покуривая сигару, и на губах его бродила все та же кривая улыбка, – что ты скажешь в ответ на мою гипотезу? Ибо, как это случается с пьяными, старина Боттом, возможно, как раз и подбросил нам «отчего и почему» на предмет исчезновения бывшего хозяина этой усадьбы?

– Что ты такое говоришь? – вопросил Оливер с возрастающим волнением.

– Ты из его собственных уст слышал, что мой достойный папочка имел самое непосредственное отношение ко всему, что в ту пору происходило в доме священника. Мистер Ральф Тренч был чертовски добр ко всем и каждому. Возможно, он и к мисс Марчант был чертовски добр.

Забыв о портвейне, Оливер уставился на хозяина и друга, словно разглядел его со всей ясностью только теперь.

– А почему бы, собственно, и нет? – защищал свою гипотезу Марк. – Возможно, отцом ребенка стал именно сквайр Далройдский. Ох, Господи милосердный, Нолл, да не пялься ты на меня так! По-твоему, это настолько абсурдно? Мой отец покрыл себя позором: она – дочка викария, он – близкий друг мистера Марчанта, муж моей матери и мой отец! Возможно, это чудовищное бесчестье и отторгло его от нас. Возможно, мать узнала правду. Возможно, он сам возил молодую женщину в Вороний Край! Как бы то ни было, что-то заставило его бежать из Далройда, а такое объяснение ничуть не хуже любого другого!

– Силы небесные, Марк, да быть того не может! – в ужасе воскликнул потрясенный до глубины души Оливер. – Как ты можешь хоть на мгновение заподозрить в таком родного отца? Это просто немыслимо. Фантастика какая-то. Не верю ни единому слову – а я ведь мистера Ральфа Тренча лично не знал! Зато знаю его сына; хотя порой, честно скажу, просто в толк не возьму, как его и воспринимать. Нет-нет, такое исключается. Если твой отец в этом деле хоть самую малость погрешил против чести, я готов съесть собственный сюртук!

Сквайр равнодушно пожал плечами, словно ему дела не было до того, какой предмет одежды Оливер изберет для поедания. Полузакрыв глаза, Марк поулыбался сигаре, осторожно перекатывая ее между большим и указательным пальцем.

– Возможно, я и впрямь заслуживаю порицания за то, что взялся разгадывать чужие секреты, – размышлял он вслух. – Пожалуй, я прежний просто махнул бы рукою на дурацкие сплетни, которые мы сегодня вытянули из старика Боттома. Молва. Слухи. Пересуды. Вот погляди, куда это все нас завело!

Глава 5

ТАМ – БЕЗУМИЕ

И вот снова – просветы между деревьями и зияющий, головокружительный провал неба и черной воды, при виде которого Оливер вот уже дважды вынужден был укрепить свое сердце; и вот снова под ногами тропка, петляющая по восточному склону Скайлингденского мыса. И снова в путь отправились трое: Марк, как и прежде, возглавляет маленький отряд, Оливер идет замыкающим, тоже как раньше; а промеж них, подменяя Забавника, ковыляет толстенький коротышка мистер Боттом.

В тот день мистера Боттома забавником не назвал бы никто. К тому времени благодаря приятственному воздействию сна хмель уже выветрился из его головы. Ему перепали отменный ужин, отменная постель и не менее отменный завтрак. Воистину, в Далройде все было лучше некуда, до тех пор, пока хозяин дома не сообщил ему об утреннем предприятии. Мистер Боттом бурно и многословно возражал, да только куда ему противостоять рассудительным увещеваниям мистера Марка Тренча! Ни под каким благовидным предлогом не мог он уклониться от обязанностей перед держателем бенефиция и главным светским благотворителем прихода; мистер Боттом и сам отлично понимал, что связан по рукам и ногам. И викарий не выручил бы его, даже знай он, в чем заключалось задуманное предприятие, ибо потребности сквайра считаются первоочередными. В конце концов мистеру Боттому пришлось согласиться, хотя старику и удалось в награду за покладистость вырвать у Марка обещание на предмет подарка в виде бутыли доброго эйлеширского вина.

Мистер Лэнгли не мог надивиться на то, как ловко нескладный церковный сторож пробирается по тропке вниз. Подобно Оливеру, он старался не смотреть вправо, в сторону зияющей пропасти, и облегченно переводил дух, когда заросли деревьев, зеленеющие вдоль тропы тут и там, закрывали от него провал. Сквайр, как всегда, радовался захватывающему приключению и спускался, засунув руки в карманы куртки, так легко и непринужденно, словно прогуливался по открытой галерее в Далройде.

В должный срок они достигли скалистого уступа и обошли кругом тушу Косолапа (Оливер и мистер Боттом глядели на останки не без робости, однако всех это зрелище до странности завораживало). Туша уже прошла через самые отталкивающие стадии распада и теперь усыхала, выветривалась, рассыпалась, сморщивалась и обращалась в прах по мере того, как падальщики смерти собирали свою жуткую жатву.