Гонтлгрим - Роберт Сальваторе

Силора Салм наблюдала за этим с искрящимися глазами и довольной усмешкой. Женщине было уже почти сорок, но годы, казалось, были не властны над её красотой. Волшебница лишь прибавила несколько сантиметров в талии, кожа стала немного менее гладкой, и вокруг глаз появились мелкие морщины. Но эти неизбежнее внешние изменения с лихвой компенсировались возросшей внутренней силой, уверенностью и властью. Это было видно по глазам и улыбке.

Её Кольцо Страха, наконец, становилось реальностью, несмотря на небольшое количество мёртвых в этой малонаселённой части леса Невервинтер, который большинство соперников Силоры всегда считали бесперспективным. Но Сзасс Тэм всегда верил её суждениям, а она в свою очередь верила, что сумеет оправдать это доверие и создать для повелителя призраков опорный пункт на берегу моря Мечей, о котором он всегда мечтал.

Пласт застывшей вулканической лавы пошевелился и треснул. Маленькая серая рука появилась из трещины. Она была иссушена жаром, пальцы согнуты, демонстрируя вечную агонию своего владельца. Сперва медленно, но затем всё с большим упорством рука пробивала себе путь. Пара Ашмадай из прислуги решили помочь новому детищу Сзасса Тэма выбраться из его гробницы, в которой оно было заперто на протяжении десятилетия. Силора жестом остановила их.

Она улыбнулась и даже хихикнула, когда зомби протиснул сквозь породу вторую руку, а затем нетерпеливо, с ожесточением стал скрести о камни обоими конечностями, стремясь, наконец, освободиться. Он жаждал убивать живых, но, разумеется, лишь тех из них, кто не служил великому Сзассу Тэму.

Стоя рядом с Силорой, Далия казалась куда менее внушительной. Эльфийская кровь, текущая в жилах защищала её от времени, поэтому внешне она нисколько не изменилась. На женщине был её обычный дорожный костюм. Чёрные высокие сапоги, белая блуза под чёрным кожаным жилетом, чёрная юбка, поднимавшаяся по диагонали почти до бедра, девять алмазных серёг в левом ухе и одна в правом. Ей велели не удалять их и не менять — напоминание о Корвине Дор'кри, которому это было только на руку. И, конечно же, с ней по-прежнему была Игла Коза. Но насколько Силора казалась твёрдой и уверенной, настолько же Далия выглядела маленькой и подавленной.

Она не улыбалась, наблюдая за рождением их нового слуги — она вообще никогда не улыбалась теперь.

— Наберись смелости, детка, — произнесла Силора скорее с издёвкой, нежели доброжелательно, — чтобы узреть творение рук наших.

Далия кивнула и вновь задала себе ставший уже привычным вопрос, как же случилось, что она пала столь низко. Очевидно, что её стремительное падение в иерархии Сзасса Тэма стало результатом того, что муки совести не позволили довести до конца порученное задание. Однако нежелание эльфийки завершить дело ничего не изменило, так как Силора выполнила всё за неё. Но Далии позволили жить после того, как она была поймана в Лускане. Хотя она и не могла точно сказать, был этот акт милосердия наградой за её действия в узилище рассветного титана или же всё это было лишь для того, чтобы Силора могла держать её при себе в рабстве и унижении.

Эльфийка часто жалела, что не умерла.

Понижение Далии в статусе было вполне предсказуемо, но другое было гораздо страшнее. Ей было наплевать на всё, она абсолютно потеряла всякий интерес к своей судьбе.

— Я говорила с Сзассом Тэмом о тебе, — заметила Силора, посылая зомби в лес охотиться за Шадоварами. Она одарила эльфийку кривой усмешкой. — Он доволен твоей готовностью подчиняться моим приказам.

Далия приложила максимум усилий, чтобы не выдать отвращение, но не преуспела, она поняла это по улыбке Силоры. Конечно, волшебница радовалась. Она получала так много удовольствия, ставя эльфийку на место, день за днём, год за годом. Силора никогда не наказывала Далию физически, как часто поступала с Ашмадай. Нет, она издевалась над ней исключительно в эмоциональном плане, постоянно играя в кошки-мышки, пряча в каждой фразе скрытый смысл.

— Наш зверь снова просыпается, — продолжила волшебница. — Грядёт ещё более смертоносный и разрушительный катаклизм, который будет кормить Кольцо Страха, укрепляя наши позиции здесь. Хотя, даже и без этого агенты Анклава Тени отступают.

— Они всё ещё… — осмелилась заговорить Далия.

— Но не в Невервинтере, — сказала Силора. — Хотя их власть над городом была бесспорной, пока я не пробудила нашего зверя, не так ли?

Тон, которым была произнесена последняя фраза, сказал Далии больше чем ответ, который она хотела услышать.

— Да, миледи, — покорно поклонилась воительница.

— Теперь они приходят только для того, чтобы найти какие-нибудь эльфийские реликвии в лесу Невервинтер. Но всё, что они находят день за днём — мои слуги, восставшие из пепла и жаждущие убивать, — волшебница сделала пузу и взглянула на группу Ашмадай, стоявших рядом с тремя зомби, цвет которых не был темнее пепельно-серого. На двоих виднелись раны, как будто их трупами кто-то питался, впрочем, так оно и было на самом деле. — Его Всемогущество гениален, не правда ли? Другие армии уменьшаются, а его растёт с каждым погибшим врагом.

Далия внимательно посмотрела на одного из трёх зомби. Он погиб от одного единственного ранения в голову. Это она убила его, победив в поединке, и это был отличный бой с достойным противником. В минувшие дни она радовалась бы этой победе, но сейчас, глядя на труп, чувствовала лишь горечь.

— Отправляйся в Невервинтер утром, — инструктировала Силора. — Я желаю знать какова там теперь численность населения, а также, сколько незерильцев следят за его улицами.

Сжимая кулаки, Херцго Алегни смотрел на город Невервинтер, сосредоточив свой взгляд и гнев на великолепном крылатом строении, вокруг которого шло восстановление.

Его называли «Мост Херцго Алегни» лишь несколько дней. А после в течение десятилетия, как всё остальное в Невервинтере, это строение называли лишь частью огромного бедствия, и не было никого вокруг, чтобы видеть его.

Но теперь его снова называли «Крылатый Мост Парящего Виверна». Никто из новых поселенцев не слышал о том прежнем названии, провозглашённом десять лет назад лордом Хьюго Бабрисом.

Хьюго Бабрис мёртв, как и все остальные, кто был в городе или его окрестностях в тот ужасный день. Спаслась только та часть знати шадовар, которая сумела вернуться в Анклав Тени.

И ещё один человек, который стоял тогда рядом с Алегни, и который сообщил ему — со слишком уж большой радостью в голосе, как показалось тифлингу — о возвращении мосту старого названия.