Гроза из преисподней - Джим Батчер

Именно в эту минуту я услышал какой-то шум и застыл. Шум повторился – негромкое царапанье.

Кто-то повернул ключ во входном замке и отворил наружную дверь.

Глава 19

Спрятаться под кроватью или в ванной я никак уже и не успевал, и в любом случае я не хотел лишаться свободы передвижения. Поэтому я ринулся вперед, стал за полотном открывающейся двери и затаил дыхание.

В комнату вошел мужчина – невысокий, худой и взъерошенный. Темные, начинавшие седеть волосы были собраны в хвост на затылке. Верхнюю одежду его составляли темные брюки и темный пиджак; на плече висела пухлая сумка-кофр. Он прикрыл за собой дверь и огляделся по сторонам. Впрочем, как и большинство людей, теряющих способность ясно мыслить от волнения, он увидел меньше, чем стоило бы, и хотя краем глаза он должен был заметить меня, этого не случилось. На первый взгляд он производил впечатление вполне приличного человека: четко очерченный подбородок, волевые скулы.

Он пересек комнату и замер, уставившись на окровавленную постель. Я увидел, как руки его судорожно сжались в кулаки. Он издал странный, сдавленный звук, потом резво опустился на четвереньки и принялся шарить руками под кроватью. Поиски его становились все более лихорадочными, и я услышал, как он громко выругался.

Пальцы мои нащупали в кармане гладкую поверхность коробочки. Так-так. Таинственный фотограф, прятавшийся на улице у дома Виктора Селлза, сам явился сюда искать пленку. Я ощутил чувство сродни тому, какое испытываешь, уложив на место последний кусок особо сложного пазла – забавное удовлетворение, к которому примешивается изрядная доля самодовольства.

Я тихонько поставил свои жезл и посох в угол у двери и прицепил на грудь своей черной ветровки полицейский пропуск с моей фотографией. Потом потуже запахнул куртку, чтобы из-под нее не было видно двусмысленной футболки, и постарался поверить в то, что незнакомец слишком взвинчен и передрейфил, чтобы обращать внимание на мои тренировочные штаны и ковбойские сапоги.

Держа руки в карманах, я захлопнул дверь каблуком.

– Так-так, – произнес я, не давая ему опомниться. – Вернулись на место преступления, да? Я так и знал, что мы поймаем вас, стоит только подождать немного.

В любой другой день реакция незнакомца заставила бы меня покатываться от хохота. Он дернулся, стукнулся головой о низ кровати, взвыл, вынырнул из-под нее, повернулся, попятился и опрокинулся на кровать, увидев меня. Я поменял мнение о его внешности: губы у него были пухловаты, глаза, напротив, мелковаты и слишком близко посажены, придавая ему вид хищного, настороженного хорька.

Я холодно прищурился и не торопясь двинулся к нему.

– Не могли удержаться подальше от этого места, так?

– Нет! – выпалил он. – О Господи! Вы же не поняли! Я фотограф. Фотограф, ясно? – он порылся в висевшей на боку сумке и достал фотоаппарат. – Я снимаю. Для газет. Я и сюда пришел, чтобы посмотреть, не найду ли чего интересного.

– Бросьте, – дружески посоветовал я ему. – Мы оба прекрасно знаем, что вы здесь не для того, чтобы снимать. Вы искали вот это, – я достал из кармана коробочку с пленкой и повертел у него перед носом.

Он закрыл рот и как оглушенный уставился на меня. Потом на коробочку. Потом облизнул пересохшие губы, но так и не сумел выдавить из себя ни звука.

– Кто вы, – спросил я, стараясь говорить резко и внушительно. Я пытался представить себе, как бы держалась в подобной ситуации Мёрфи, будь я сейчас у нее в центре, на допросе.

– Э... Уайз. Донни Уайз, – он судорожно сглотнул, не сводя с меня перепуганного взгляда. – Я что, попал в какую-то неприятную историю?

Я снова холодно прищурил взгляд.

– Там видно будет. Документы с собой?

– Э... Да, конечно.

– Дайте-ка глянуть, – я смерил его подозрительным взглядом. – Медленно, – добавил я.

Он опасливо покосился на меня и нарочито медленно полез в карман брюк. Одной рукой он выудил оттуда бумажник, расстегнул его и раскрыл, показывая вложенные в прозрачный кармашек водительские права. Я подошел к нему еще на шаг, взял бумажник и внимательно осмотрел. Фотография и имя совпадали с тем, что он мне назвал.

– Что ж, мистер Уайз, – начал я. – Продолжим допрос. До тех пор, пока вы будете оказывать мне содействие, полагаю, у нас с вами не...

Тут я заметил, что он уперся взглядом в мой пропуск, и замолчал. Он выхватил бумажник у меня из рук и отступил на шаг.

– Да вы не коп! – возмущенно заявил он.

Я надменно вздернул подбородок.

– О'кей. Может, и нет. Но я работаю с копами. И у меня ваша пленка.

Он снова выругался и принялся запихивать свою камеру обратно в кофр, явно намереваясь смыться.

– Нет. Ничего у вас нет. Ничего, что связывало бы это дело со мной. Я здесь ни при чем.

Я повернул голову, глядя, как он делает шаг мимо меня, к двери.

– Не спешите, мистер Уайз. Мне кажется, нам с вами есть о чем поговорить. Ну, например, о коробочке из-под пленки, забытой под верандой дома на Лейк-Провиденс в прошлую среду вечером.

Он поднял на меня взгляд и тут же опустил.

– Мне нечего вам сказать, – пробормотал он, – кем бы, черт подери, вы ни были, – он был уже у двери и взялся за ручку.

Я протянул руку к стоявшему в углу посоху и, постаравшись придать своему голосу как можно больше драматизма, рявкнул: «Vento servitas!» Повинуясь заклинанию, подхваченный туго скрутившимся потоком воздуха, посох выпрыгнул из угла и захлопнул дверь прямо перед носом у Донни Уайза. Тот застыл как вкопанный, потом с округлившимися глазами повернулся ко мне.

– Боже мой! Вы один из них. Не убивайте меня, – пролепетал он. – Господи! Да отдам я вам ваши картинки. Не знаю я ничего. Ни-че-го, слышите? Я ничем вам не угрожаю, – он старался говорить спокойно, но голос его дрожал. Я заметил, как он постреливает глазами в сторону стеклянной двери во дворик, словно прикидывая, успеет ли он выскочить в нее прежде, чем я успею остановить его.

– Спокойнее, мистер Уайз, – сказал я. – Я здесь не затем, чтобы вредить вам. Я охочусь за человеком, который убил Линду. Помогите мне. Расскажите то, что знаете. Об остальном позабочусь я сам.

Он нервно хихикнул и сделал шажок, нет, полшага в направлении стеклянной двери.

– Чтобы меня потом убили? Как Линду, как тех, остальных? Нет уж, спасибочки.

– Нет, мистер Уайз. Расскажите мне все, что вам известно. Я положу конец убийствам. Я отдам убийцу Линды в руки правосудия, – борясь с нарастающим раздражением, я старался говорить ровным, успокаивающим голосом. Черт, я бы с удовольствием потряс его за грудки, но не хотел пугать его настолько, чтобы он рыбкой прыгал сквозь стекло. – Я хочу остановить этих людей никак не меньше вашего.