Я убью тебя, менеджер - Евгений Зубарев

Поскольку я вышел из маршрутки на пару кварталов раньше, чем следовало, то направился к дому напрямик, через тесные жилые дворики Петроградской стороны, заполненные сейчас галдящей детворой, болтливыми мамашами и группами «соображающих на троих» мужиков и подростков, еще вполне миролюбивых, поскольку речь идет о раннем вечере – времени, когда предвкушение праздника только начинается, а выпивка еще не заканчивается, а значит, для конфликтов нет причин.

Посреди одного из таких двориков я едва не споткнулся об смешного цыганенка, отставшего от разноцветной толпы своих собратьев, потому что он засмотрелся на меня. Замечу, что к цыганам у меня отношение сугубо неполиткорректное, ибо негр для питерских цыган – всегда либо бесплатная кормушка, либо объект для насмешек.

Но этот цыганенок не проявлял нездорового любопытства к содержимому моих карманов – о содержимом я вспомнил сам, нащупав шоколадку, подаренную гнусным типом.

Я достал ее и вручил пацану. Он послушно взял шоколадку, по-прежнему больше рассматривая меня, чем неожиданный презент, и тогда одна из смуглых женщин, остановившихся неподалеку, приподняла свой огромный цветной платок и строго сказала оттуда на безукоризненном русском языке:

– Что надо сказать дяде, Руслан? Что следует ответить?

Руслан весело стрельнул черными глазами по сторонам и громко ответил, указывая грязной рукой себе за спину, где как раз расположилась компания выпивающих мужиков:

– Партизаны вон там, штандартенфюрер!

Я прыснул, поражаясь невероятному абсурду ситуации, а цыганка, кокетливо закатив очи к свинцовому питерскому небу, сказала мне:

– Вы извините, ради бога! Руслан у нас такой шутник.

Я примирительно поднял руки, соглашаясь с этой оценкой, но всю дорогу, пока шел до дома, всхлипывал от неожиданных приступов смеха, нападавших на меня всякий раз, когда я видел во дворах обособленные компании, сгрудившиеся вокруг бутылки.

Партизаны, блин. Ой, не могу!

Глава двадцать восьмая

Ответ от калифорнийского провайдера дожидался меня в редакции уже утром следующего дня. В сугубо деловом письме не содержалось никаких лишних вопросов, зато были любезно указаны все подробные координаты некоего Антона Ершова, питерского веб-дизайнера, нарисовавшего шаблон и зарегистрировавшего форум «Российских веганистов-антифашистов» в американской части Сети.

Я подумал, что негоже влезать в такое болото одному, и тут же перезвонил Валере в убойный отдел – он как раз высиживал там очередное суточное дежурство.

Валера меня внимательно выслушал, а потом пошел советоваться с вышестоящим начальством.

Утро этого дня, надо сказать, в телевизоре выглядело еще более истерично, чем вчерашний вечер. К Юлии Тотошкиной, донельзя утомившей телезрителей еще накануне, присоединилась тьма крайне нервных барышень и юношей, взывающих к правительству и президенту от имени самых невозможных общественных организаций, включая общество «Легальной политической эвтаназии» и «Коммунистов Северного Чертаново».

Госдума тоже добавила драйва в телевизионные выпуски, на открытом заседании обсудив все грани необычайной, как выяснилось, личности Виктора Тотошкина. Оказалось, что профессиональный эколог не только отравил несколько тысяч гектаров территории вокруг своих заводов, но и собственноручно изничтожал редких зверюшек, каждые выходные отправляясь с друзьями на охоту по российским заповедникам. Эта любопытная информация, сопровожденная фото– и видеодокументами, была прислана неизвестными не только в парламент, но и во многие редакции СМИ. В мой электронный почтовый ящик тоже напихали подобного добра, и я изучил его с любопытством, но так и не понял, чьих рук это дело, – похитители ли развенчивают экологические лавры депутата Тотошкина, или пользуются моментом конкуренты коммерсанта Тотошкина.

Потом мне позвонил ужасно недовольный Васильев и сказал, что начальство будет думать до вечера. Я было предложил ему вдвоем проведать веб-дизайнера Ершова, но Валера так рявкнул на меня, что у него, мол, и без того забот по горло, что мне оставалось только одно – послать его в баню и обиженно повесить трубку.

Тут отворилась дверь моего кабинета, и вошел незнакомый, но очень жизнерадостный мужик. Судя по профессиональной улыбке до ушей, это был коммивояжер, которого прохлопала охрана на входе. Впрочем, в руках у него было пусто.

Мужик стоял в дверях, наклонив аккуратно стриженную голову, и пристально смотрел на меня, меняя натяжение улыбки от «робкой ухмылки» до стадии «осмотр у дантиста».

У него явно было больше свободного времени, чем у меня, поэтому я спросил первым:

– Вы коммивояжер? Я ничего не покупаю. До свиданья!

Улыбка чуть померкла, но все-таки осталась тлеть на гладковыбритом лице.

– Я не продаю вещи, – с достоинством ответил визитер. – Я продаю свое умение, – добавил он довольно загадочно и достал из кармана футляр с какими-то инструментами.

Тут дверь раскрылась пошире, и я увидел лысину Вовы:

– Здорово, Зарубин! У нас тут проблема небольшая.

Я показал Вове на своего гостя и сказал:

– Смотри кто пришел.

– Кто? – переспросил Володя, равнодушно разглядывая мужика.

– Продавец умения, – сказал я торжественно. – Он умеет делать все, даже работу ответственного секретаря.

– Нет-нет, – испуганно запротестовал мой гость. – Этого я не утверждал!

– Чего же вы утверждаете? – так же вяло спросил Вова, пробираясь ко мне в кабинет и усаживаясь на стул для посетителей.

– Я парикмахер. Я могу вас всех недорого постричь, – сказал гость, совершенно одинаково глядя то на меня, кучерявого орангутанга, то на совершенно лысую голову Вовы.

– Какая смешная шутка, – сказал мне с нехорошей интонацией Вова, демонстративно не глядя на коммивояжера.

– Я предлагаю компромисс, – миролюбиво начал я. – Сначала ты, Вова, стрижешь этого молодца, а потом молодец стрижет тебя. Я снимаю все это на видео и продаю знакомым порнографам. Денежки пополам. Согласны?

Молодец посмотрел на меня с откровенным недоумением и бочком выдвинулся из кабинета.

– У нас проблема, – напомнил мне Вова, проводив гостя неодобрительным взглядом. – Рекламная вкладка почти готова, сегодня сдавать надо, а от согласованной рекламы на четверть полосы рекламодатель вдруг взял и отказался. Такая, понимаешь, сволочь.

– А я что могу?

– А ты, Зарубин, придумай что-нибудь. Мне ведь буквально через час вкладку надо в типографию везти.

– Может, ты хочешь, чтоб я туда криминальную хронику поставил? «Убийство рекламодателя за отказ от рекламы! Читайте на третьей полосе!»

Вова тяжело вздохнул:

– Хорошо бы. Но, увы, не получится. Ты должен быстро сбацать какой-нибудь смешной текстик, которым мы не просто заткнем дыру, но и привлечем читателей с рекламодателями.

Надо сказать, что писать фельетоны или просто прикалываться над читателями мне всегда нравилось. Но приколы не писались на заказ, они появлялись случайно, из совершенно неведомого мне сора. Я выкладывал их в открытый доступ в местной сети, и над ними угорали коллеги, а потом я с гордостью тащил эти тексты главному редактору. «Не смешно!» – говорила мне в таких случаях Софья и выразительно морщила нос, как будто я принес ей дохлую крысу. После такой реакции мне действительно хотелось отнести ей парочку крыс, но ловить, а потом еще и душить их – задача не для моего темперамента.

И вот тебе на – они сами предлагают написать мне смешной текст!

Для порядка я поломался, задав сакраментальный вопрос:

– Сколько заплатит родная редакция?

– Двойной гонорар, – торжественно ответил Вова.

Двойной гонорар у нас – это половина среднего по городу, но я все равно кивнул, радостно соглашаясь. У меня уже была идея, и я попросил Вову принести тот самый рекламный текст, который отказались оплачивать.

Вова быстро метнулся к себе и принес мне рекламу какого-то шоколадного австрийского печенья, которое взялся продавать в Питере некий жадный местный дистрибьютор.

– Я подожду здесь? – Вова извинительно показал на часы, напоминая, что у меня совсем немного времени.

Я согласился, но в обмен велел сделать мне кофе, и Вова тут же захлопотал вокруг чайника и грязных кофейных чашек, которые перед использованием еще следовало помыть.

Текст я действительно навалял минут за двадцать и еще около десяти минут просто правил его, подчищая мелкие ошибки и в десятый раз перечитывая свой маленький шедевр.

«НАСТОЯЩИЕ ////////// МОЖНО НЕ ТОЛЬКО ////////А НО И ЕСТЬ!

Долгими зимними вечерами, когда дома делать совершенно нечего, а на улице или даже на работе – тем более, многие горожане невыразительно спят. И разве только во сне доведется этим соням встретиться с изумительными ////////// фирмы ////// /////. Впрочем, есть еще одно место – это магазин /////////, недавно открывшийся на углу ///////// и ///////// проспекта.