Девятый камень - Кайли Фицпатрик

В последних словах махарани Сара уловила горечь, и ее совсем не удивило, когда она прервала свой рассказ. Махарани махнула рукой, и Сара поняла, что разрушенное тело рассказчицы больше не может обходиться без отдыха и сна — или опиума.

Подлинным, изукрашенным орнаментами коридорам Сара вернулась в свои покои, размышляя над странным устройством двора махараджи. Почему многие его приближенные старались притупить свои чувства при помощи алкоголя и опиума? Она по-прежнему не могла поверить, что бриллианты могут иметь такую власть над душами людей. И тут ее вдруг охватил совершенно иррациональный страх, а сердце словно окаменело. Неужели бриллианты оказали свое губительное влияние и на Лили Коречную?

Глава 33

Золото я, и ради меня честные люди                          молятся и проклинают,Продают свои души и друг друга,                        богохульствуют и убивают.Алчный цвет, однако чудесным                       образом он мир преображает —Женские волосы; поле пшеничное;                         небо, когда закат умирает.

Следующая неделя прошла как-то незаметно. Каждое утро Сара вынимала из шляпной коробки один или два листка и изучала вырезки из восточных газет, которые Лили по каким-то причинам решила сохранить. Днем девушка подолгу спала, ее необъяснимым образом утомляла увеличивающаяся влажность. Иногда ей удавалось сделать кое-какие записи в своей записной книжке, постепенно у нее стал оформляться очерк или даже два. Складывалось впечатление, что в Индии — без ведома мистера Эллиота — побывало немало британских женщин, не слишком следующих традициям.

Сара собирала собственный материал для биографических очерков о женщинах Индии. Многие заметки описывали христианскую благотворительность или восхваляли мем-сахиб, открывшую школу для индийских девочек. В других всячески поносились те женщины, которые слишком энергично выступали против ранних браков. Для Сары эти вырезки служили напоминанием о том, что любые нетрадиционные взгляды в индийском обществе сразу становились преступлением — и не только в глазах ее пола, но и всей империи. Одна из редакционных статей из пенджабской газеты произвела на нее особое впечатление. Журналистка по имени Флора Энни Стил[48] была не обычной мем-сахиб. Она принимала в своем саду представителей индуистской и мусульманской аристократии, угощала их сливовым пудингом и упрекала за торговлю дипломами в Пенджабском университете. Непочтительная миссис Стил охотно говорила о неуместности навязывания британского этикета в Индии и с особым энтузиазмом критиковала поведение мем-сахиб, которые настаивали, что джентльмены должны наносить визиты от двенадцати до двух часов дня, хотя это было самым жарким временем суток.

Сара лишь однажды посетила базар после встречи с мистером Эллиотом, тем не менее дни проходили быстро. Она не видела хозяев дворца и стала подумывать, что они попросту о ней забыли, а Сарасвати почему-то на нее обиделась. Так продолжалось до тех пор, пока однажды утром к ней не пришел слуга, чтобы пригласить ее на ланч в занан с любимой наложницей махараджи.

Сара нашла Сарасвати в ее покоях, на роскошных качелях, подвешенных на цепях к высокому потолку. Наложница курила серебряный кальян. На Сарасвати была юбка, вуаль из тонкого муслина, шаровары из индийского шелка, расшитого золотом и серебром, и чола, желтое, вышитое золотыми цветами — естественно, ведь богиня Сарасвати носила только желтое. Ее блестящие черные волосы были собраны в хвост и убраны жемчужной ниткой, которая пересекала лоб и увенчивалась в центре драгоценным камнем. Очевидно, рани потратила немало времени и старания, подбирая себе наряд, решила Сара. Похоже, Сарасвати хотела произвести впечатление на других жен махараджи.

Сарасвати сделала глубокую затяжку, а потом отдала кальян слуге, который раскачивал качели.

— Привет, мисс Сара. — Она тут же решила объясниться: — Я плохо себя чувствовала. Здесь есть такой обычай. Даже маленьким детям дают опиум, чтобы вылечить их от простуды. — Сарасвати вздохнула, наступил один из редких моментов озарения. — Но я слишком привыкла курить трубку, как махарани, поскольку это занятие помогает бороться со скукой. Надеюсь, ты получаешь удовольствие от своего визита?

— Да, мне здесь очень интересно.

— Пойдем.

Сарасвати протянула ей руку, и они вышли через решетчатую дверь в окруженный стенами сад. Очевидно, сад также являлся частью занана. Садовниками были женщины, они ухаживали за посаженными в горшки розами, нежным жасмином, кустами камелии и маленькими пальмами. В центре сада находился мраморный фонтан в форме водяной лилии, с лепестками, вырезанными из розового кварца.

Сарасвати провела Сару через ворота в другой сад, он был заметно больше и окружен стенами с трех сторон, а четвертой «стеной» являлись густые заросли бамбука. На мягкой лужайке, поросшей ромашками, лежал алый ковер, на котором сидело около двух дюжин женщин — точно таких, как описывала Лили, темнокожих, усыпанных самоцветами фей. Фей, не имеющих цели в жизни, подумала Сара, ведь большая часть дня в гареме посвящена купанию, ухаживанию за своим телом и сплетням. В обществе гостьи женщины заметно смущались, но их взгляды выдавали неистощимое любопытство. Они все время украдкой поглядывали на белое хлопковое платье, которое сшил для Сары портной из Марникарники. Даже тем мусульманкам, которые знали английский, запрещали разговаривать с британскими леди. Сарасвати не обращала ни малейшего внимания на остальных наложниц, как и они на нее, что уже само по себе служило некоторым развлечением.

Принесли трапезу, состоящую из благоухающего риса с бобами и хлебом чапатти. Время от времени маленькие обезьянки осмеливались выйти из бамбуковых зарослей и осторожно приблизиться к краю ковра, однако их тут же начинали ругать и прогоняли прочь. Во время трапезы Сара с некоторым беспокойством вспомнила о тигре махараджи — интересно, жив ли он еще?

Они как раз закончили есть, когда к Сарасвати подошла служанка, что-то прошептала ей и с поклоном отошла в сторону. Сарасвати взяла Сару за руку и помогла подняться на ноги.

— Пойдем, мисс Сара, нас приглашают в покои махараджи.

Когда они подходили к западному крылу, Сарасвати остановилась перед изящной статуей Шивы, покровителя танцев, повернулась и широко раскрытыми глазами вопросительно посмотрела на Сару. Девушка сразу поняла, что сейчас последует просьба.

— Мы ведь с тобой друзья, не так ли? — начала Сарасвати, и Саре ничего не оставалось, как кивнуть. — Видишь ли, махараджа больше не бывает в Лондоне так часто, как прежде. Он слишком стар, его не покидает усталость, махараджа стал употреблять слишком много алкоголя. Но я, мисс Сара, всегда мечтала посетить Лондон, и ты можешь замолвить за меня словечко.

— Я должна поговорить с махараджей?

Сарасвати нетерпеливо закивала головой:

— Да, именно ты.

— Но мы виделись с ним лишь однажды.

— Сейчас ты встретишься с ним снова и сможешь сказать ему, что мне обязательно нужно посетить Лондон и что ты составишь мне компанию.

Сара не нашла что ответить, а потому просто кивнула. Просьба Сарасвати показалась ей забавной. Сначала Сара думала, что может сблизиться с Сарасвати, поскольку та ей нравилась, несмотря на некоторые странности. Но после того, как Сара увидела танец Сарасвати перед Кали и узнала, что именно благодаря Сарасвати махараджа стал обладателем красного бриллианта, ее отношение к первой наложнице изменилось. Впрочем, сейчас Сара отчетливее понимала, каким образом деревенской девчонке Сарасвати удалось стать рани. Теперь Сара знала, что для этой молодой женщины амбиции важнее дружбы. Кто знает, как далеко готова зайти Сарасвати, чтобы получить желаемое. Почему-то Саре не хотелось спрашивать у первой наложницы о странном выборе божества. Атмосфера во дворце заставляла Сару вести себя сдержанно и не задавать прямых вопросов.

Принц принял их в узком и длинном помещении для курения с элегантным круглым столом и несколькими креслами из тисненой кожи. Им подали черный чай с плантаций махараджи в Горакпуре и засахаренные фрукты.

Принц спросил о работе Сары в «Меркьюри», вежливо выслушал ответ, хотя она почувствовала его неодобрение, когда стала рассказывать о темах своих статей. Сарасвати молча стояла рядом, опустив глаза. Позднее она объяснила Саре, что женщины не должны сидеть или говорить в присутствии мужчин, если только они не остаются наедине со своими мужьями.