Ангел возмездия - Борис Мишарин

Всё, все заготовки были завершены, и Марина с удовольствием оглядывала свои закрома: сусек с картофелем, полный столитровый бочонок черники, такой же с брусникой, черемухой, солеными огурцами и груздями, рыбой. Мешки с орехами и шишками, мукой, сахаром, короб вяленой рыбы и особая ее гордость — бутыль с самодельной настойкой из черники. Она с удовольствием потирала руки. Теперь Кэт станет больше времени проводить с ней, может, и в любви объяснится, считала она, хотя и так знала, что он ее любит, но не говорил же вслух об этом, а женщине это очень важно.

Забот у Марины действительно поубавилось, но свободного времени больше не стало. Кэтвар приобщал ее к искусству познания внутреннего мира, занималась она и физическими упражнениями, как ей казалось, для гимнастов. Но с внутренним миром ничего пока не получалась, не чувствовала она его, жаловалась Кэтвару, но он твердил одно и то же — занимайся, настанет время, почувствуешь, и в последний раз привел пример, который ее по-настоящему убедил. «Представь, что ты снова находишься с пьяной компанией своего братца. Позволишь ты им сейчас лапать себя»? «Ага, щас», — ответила она и засмеялась, засмеялся и он. «Значит, появилась в тебе уверенность, а ты твердишь, что ничего не чувствуешь. Занимайся!» Она и занималась, не отлынивая, хотела стать к нему ближе даже таким способом. А он в это время валил сосны, распиливал их на чурки, — заготавливал дрова на зиму. Иногда заставлял ее брать под мышки по небольшой чурке и бежать бегом до стана, улыбался, приговаривая, что нет лучше упражнений, которые с пользой не только для тела, но и хозяйства.

Дни становились короче и холоднее, температура ночью падала до минус десяти, днем воздух нагревался до плюс десяти, солнышко еще припекало в низинках без ветра, а по утрам на речке образовывались забереги — стоячая вода у берега замерзала, покрывая хрупким, прозрачным льдом небольшие участки, которые по утрам светились бликами и со временем исчезали, растапливаясь на солнце.

Кэт с Мариной по-прежнему принимали водные процедуры ежедневно, но уже не занимались в воде сексом и подолгу не плавали. Кэтвар утверждал, что простудой они заболеть не смогут. Во-первых, заразы нет, во-вторых, кедровый лес обладает определенной бактерицидностью и убивает вредоносные микросущества, то бишь микробы.

Наступил день, когда с неба посыпались редкие белые пушинки. Кружась, они падали на землю и исчезали, но за ними появлялись следующие и следующие, постепенно закрывая все белым покрывалом. Лес замер в тишине, по-своему приветствуя первых зимних вестников. Казалось, он вообще застыл от удивления и просил ветерок не тревожить его. Марина и Кэт вышли на крыльцо, ловили снежинки ладонями, а те садились на руки и исчезали, превращаясь в маленькие капельки. Замерзнув, вернулись обратно в дом, налили себе по кружке горячего чая с брусникой, отхлебывали его, думая о предстоящей долгой, холодной сибирской зиме. Сидя за столом, щелкали кедровые орешки и, может быть, улыбались внутренне своим мыслям, вспоминали стихи про зиму.

Иней запорошил на КрещеньеВетки тополей, берез, осин,Очень захотелось в воскресеньеСбить его с продрогнувших вершин.

Прогуляться одному по лесу,Утопая в снежистых холмах,Городскую жизнь отправить к бесу,Поваляться у сосны в ногах.

Городскую сажу отряхнувши,Ветку с шишкой с дерева сорвать,Носом свежесть пряную втянувши,Плюнуть на печали и лежать,

Глядя на метущую поземку,Что теряется за малым бугорком.Брошу все, возьму свою котомкуИ уйду навечно с ветерком.

Рев медведя заставил их вздрогнуть и взглянуть в окно. Мишка разгребал кучку отшелушенных шишек, выискивал оставшиеся орехи и ворчал, видимо, оттого, что их было немного. Огромный самец еще не залег в берлогу, нагуливая последний жир, но наверняка уже подыскал себе место для лежки и решил напоследок полакомиться. Он чувствовал себя уверенно и пока не обращал внимания на жилье, выросшее на его территории, но Кэтвар понимал, что, покончив с орехами, он примется обследовать дом.

— Будь здесь и не выходи, — приказал он Марине и двинулся к выходу.

— Ружье, карабин захвати! — крикнула она ему, но он ответил, не оборачиваясь:

— Ни к чему.

Марина прильнула в страхе к окну. Кэт подходил к медведю со спины, тот почуял и обернулся, заревел недовольно, наверное, считая, что его оторвали от важного дела, и двинулся к человеку. Метра за два встал на ноги. Марина в страхе, — нет, в ужасе! — наблюдала за происходящим, не обращая внимание на гулкие стуки в груди. Человек и медведь замерли на какое-то время. Кэтвар медленно водил руками, словно гипнотизируя противника, но глаза их не мигая смотрели прямо в глаза друг друга, угадывая опасность. Деревенская, она знала, что медведю нельзя смотреть прямо в глаза, он воспринимал это как вызов и готовился к неотразимому прыжку. Не заметила, как в руках Кэтвара появилась шапка, увидела, как он подкинул ее над головой медведя, тот вскинул лапы, чтобы поймать ее. Легкое движение корпусом, быстрый, как молния, взмах руки — и фонтан крови рванул из груди медведя. Он осел и медленно рухнул к ногам Кэтвара. Марина услышала дикий победный рев человека, державшего в вытянутой руке медвежье сердце, которое еще выплескивало в последних толчках сгустки крови. В ужасе от увиденного она осела на лавку, потом, словно ужаленная, выскочила во двор и кинулась на шею к любимому, пачкаясь в крови и собственных слезах. А он, словно Тарзан, нет, Кэтвар, все еще держал сердце над головой, победно потряхивая им, и кричал:

— Тайга! Человек твой хозяин, а не медведь!

Марина немного успокоилась на груди Кэта, пришла в себя, заметив, что ее друг весь в медвежьей крови, кинулась за ведром в дом, чтобы смыть ее, но он остановил ее.

— Разделаю тушу, тогда и вымоюсь.

Он снял шкуру, вытряхнул внутренности, разрубил мясо на большие куски и все стаскал в ледник. Кишки на время оставил собаке и коту — пусть полакомятся. Потом ушел на реку и долго мылся.

Картина все еще стояла перед глазами Марины, приводя ее уже не в ужас, а трепет. Это какой силой необходимо обладать, чтобы голой рукой пробить грудь и вырвать бьющееся сердце. Какая сила воли и концентрация энергии здесь необходима! Только сейчас она по-настоящему стала понимать, что представляют из себя кэтвары — высшие воины, воины-кошки. Им не нужны ружья, они сами ходячие орудия человеческого разума.

Она поставила на плиту кастрюлю с водой, когда та закипела, бросила несколько больших кусков мяса — надо кормить любимого, поставила вариться картошку и снова задумалась. Редкие и очень смелые охотники ходили на медведя с рогатиной, отчаянные смельчаки убивали и ножом, когда не было выбора. Но кто поверит ей, что медведя можно убить голыми руками — никто, и не надо, главное, она верит и знает. Особенно ее поражало то, что он вышел к медведю сам, действовал сознательно, а не по необходимости, значит, знал, был уверен в своих силах и победе. Но все равно ей было страшно, не привыкла еще к таким оборотам судьбы и чувствовала бы себя спокойнее, когда с любимым был карабин.

Она слазила в подполье, достала огурчиков и груздей, приготовила стол. Кэт любил есть большие куски мяса, не разрезая их ножом, а отрывая зубами, любил картошечку с огурцами и груздочками, да и кто из мужиков не любит такую еду?

Он вернулся с речки, бросил медвежью шкуру на пол, которую тоже отполоскал от крови в воде, скинул обувь, потом растянул шкуру на стене, чтобы сохла, и присел к столу.

— Первый наш крупный зверь, можно и отметить получше. Как твоя настоечка, готова?

— Готова, милый, — ласково ответила она и полезла в подполье, налила пол-литровую банку, достала кружки, посетовав, что нет для такого случая бокалов, и присела к столу, глядя на него каким-то особенным лучистым взглядом глаз-озерков.

Они выпили за удачную охоту и Кэтвар принялся за еду. Он рвал вареное мясо зубами, ел картошку, хрустел, не стесняясь, огурцами, закусывая грибочками. Она смотрела умиленно и понимала — сильный мужчина должен есть быстро и много. Представила его, клюющего вилкой маленькие кусочки, режущего их ножичком, и улыбнулась. По-ресторанному он уже съел порций пять, не меньше, и продолжал есть.

Насытившись, Кэт объявил:

— Завтра за лосятиной или сохатиной пойду, что попадется, надо запастись, пока снег не глубокий. Рано уйду, будить не стану, присмотрел я тут лося, да и сохатый хаживает, недалеко, в километре всего. А ты за собакой присматривай — забьется под крыльцо, скуля, — уходи в дом, закрывайся и жди меня. Значит, медведь где-то рядом.

Она вспомнила, как опарафинился Шарик при появлении медведя, забился под крыльцо и не вылез, пока Кэт не позвал его. Молодой, не обученный, боится еще, к убитому и то подошел не сразу, но, может, после этого осмелеет. Жизнь покажет. Значит, собаку он с собой не возьмет, оставит для охраны дома, заботится, беспокоится обо мне… Она признательно улыбнулась.