Апокалипсис on line - Михаил Соловьев

Оказалось, он всего лишь не прошел элементарных тестов на полиграфе.

«Ну, вот, — грустно улыбнулся я, — А Ольга прошла».

Ничего криминального, со слов Андрея, в ситуации не было, но аналитики

обнаружили у Рубана какие-то тайные думы и решили пока держать его в изоляции.

С Ольгой эскулап общался слишком уж по-товарищески. Я бы даже сказал,

заискивающе.

Когда мы остались одни, я ее разговорил, и у них с Андреем оказалась

договоренность о формировании для меня реальной угрозы.

— Справилась? — ехидно шепнул я ей, — Ну что же, долг платежом красен. Я теперь

опасный. Готовься…

— Ничего, — ответила мне она без тени страха, — Я тоже пуганная. Не получится

заделать тебя в лоб, исполню еще как-нибудь. У меня арсенал неплохой.

Однако агрессии в мою сторону «внутри» нее не оказалось, хотя кое-что интересное

мелькнуло:

Я Ольге нравился.

Она сама боялась себе признаться, что ее ко мне тянет, но подсознательно

улавливала каждую смену моего настроения и даже ожидала знаков внимания.

Желая проверить правильность полученных данных, я одарил ее несколькими

комплиментами и с удовольствием поймал проявившийся образ.

Оля мысленно урчала будто кошка, которую погладили, и желала продолжения, однако

рисковать потерей боевого состояния теперь не хотел я. Внешних же проявлений

нежности я не заметил, разве что взгляд потеплел.

— Послушай, а как ты прошла полиграф? — удивился я.

— Ну, как прошла? — ответила она, — Прошла, да не совсем. У меня тоже кое-что

нашли, но я пообещала сотрудничать и постараться тебя «включить».

— Главное мне ничего не сказала, — закапризничал я.

— Но ведь получилось же!

«Итак, Юрий Леонидович со всей командой здесь, — рассуждал я, — «Малыш» насчитал

пять телефонов. Шеф, Карина, Сергей и Профессор. Кто же пятый? — спрашивал я

себя, — И как надолго карантин»?

«Малыш» копался в неопознанном телефоне. Встроенная в Новосибирске функция

радиоконтакта неплохо заменила заглушенную сеть.

Никаких фотографий там не оказалось, так что пятый участник кампании по-прежнему

оставался фигурой икс.

О прибытии шефа поинтересовался у Андрея в обед.

Он, честно глядя мне в глаза, ответил, что команда явится не раньше, чем через

неделю, и сообщил — завтра мы будем снова экспериментировать.

«Врешь, гаденыш, — улыбался ему я, стараясь не сорваться, — Хватану тебя сейчас

за глотку и капут тебе, куренок…»

Ничего не подозревающий Андрей доедал второе и радовался результатам.

— У вас в крови огромное количество новых оттенков. Мы предполагаем появление

дополнительных возможностей, — рассказывал он, — Новенького ничего нет?

— Что увидели, то и есть, — разгадал его мыслеобразы я, — Могу менять вес тела,

могу перемещаться под немыслимыми углами, ну и, конечно, мощь как у стальной

машины.

— Интересно, — бормотал эскулап над тарелкой, — Очень интересно…

— Сыворотка получилась? — поинтересовался я.

— Сыворотка? — переспросил собеседник и неожиданно появилась картинка парня,

сидящего на потолке, и двух охранников, расстреливавших его из автоматов, —

Почти. Слишком много агрессии.

— Что, манекены бунтуют? — вспомнился термин Андрея.

— Манекены? — удивленный глянул он на меня, — Ах да, манекены. Они, к сожалению

не добровольцы, а их агрессия выглядит именно так.

— Ну, так привлеките желающих.

— Скоро будут, — ответил эскулап, и неожиданно я уловил: сейчас прозвучал наш

общий приговор.

Времени оставалось мало.

«Малыш» находился все время в телефонах группы Юрия Леонидовича, собирая

информацию через наш канал радиочастот.

Тревожных сообщений не было. Технари просто проверяли аппараты. Вскрывали,

разбирали и что-то тестировали.

Как и предполагалось, телефоны команде вернули на следующий день.

Обозначать это могло только одно: группа шефа успешно прошла тестирование и

получила относительную свободу перемещения.

Мне становилось душно.

Где-то в застенках дядюшки Чжао томился проколовшийся на полиграфе Рубан,

которому Андрей готовил роль манекена.

Он также вынашивал новые планы жестких экспериментов для Ольги и для меня.

Пора было действовать.

После завтрака «Малыш» вошел в контакт с телефоном Сергея.

Первые несколько минут стояла тишина.

Мои настойчивые скрипения по корпусу действия не возымели.

Делая вид, что просматриваю фотографии, я набил смс:

«Хватит базарить, любовнички»

«Малыш» отреагировал сразу:

«Ему больно и страшно».

«Серегу давай», — нетерпеливо набил я фразу.

«Сейчас», — ответил аппарат, и в его ответе прозвучала обида за непонимание.

«Хорошо, — прошуршал я по пластику участливо и написал, — Просто времени мало».

«Малыш» промолчал.

«Привет, — выскочила смс, — Как ты?»

«Со мною экспериментируют», — набил я ответ.

«Нам сказали, что ваша группа не прошла проверки и до сих пор в карантине».

«Врут. В карантине только Саня, а мы с Ольгой относительно свободны. Находимся в

жилом корпусе «Х» на 14 этаже», — считал я данные с пластикового ключа от дверей.

«Флэшка с тобой?»

«Да», — пощупал я резинку плавок.

«Береги. Это теперь единственный экземляр. Мне так и не удалось попасть домой до

отъезда. Тебе что-то надо?»

«План здания. Информацию о начале операции. Постарайся со своим «Малышом»

проникнуть на их радиочастоты. Надоело быть слепым. Да и попробуй убедить шефа

добиться встречи со мной. Судя по тому, что они задумали, нас либо просчитали,

либо дядюшка Чжао решил избавиться от слишком информированных партнеров. По-моему,

вы тоже в опасности».

Дальше я вкратце рассказал про Андрея, который в своих мыслеобразах вкатывал

всей группе включая Рубана новую сыворотку.

После разговора почти час приводил себя в порядок. Оказалось, что волнение так

же останавливает мое время.

Вихрь, вращающийся вокруг меня, постепенно стихал.

Завибрировал «Малыш»

«От тебя идет цифровой код», — сообщил он мне.

«Код?» — пытался я вырвался из видений, в которых вскрывал цифровые замки мозга

«системной» сети.

«Да. Импульс сильный. Попробуй взломать кодировку радиосигнала».

«Как?»

«Возьми меня в руку, — командовал «Малыш», — Внимательно смотреть».

На экране появилась картинка, до боли напоминающая «внутренности» сети.

Однако она оказалась черно-белой.

«Это радиоэфир, — сообщил мне «Малыш», — Красивая?»

«Поехали, — торопил я, — Давай показывай, где они?»

Нервно дернулось изображение, и мой экскурсовод приблизил темную полоску,

мелькавшую на «горизонте».

«Вот», — сообщил он.

Внешне закодированный эфир противника напоминал растрепанную веревку из

нескольких жил. Я предположил, что это разные каналы и посоветовал «Малышу»

зайти с другой стороны.

Он исполнил указание по-прежнему молча.

Выбрав самый толстый «канат» и мысленно посмеявшись над человеческой природой: «Что

до сэбе, то потолще…», я надавил на болевую точку между большим и указательным

пальцем.

Время замедлилось.

Сначала поймал эмоции «Малыша». Обиды на меня не было, и он нетерпеливо ждал

начала «представления».

Никак не получалось сосредоточиться и мозг привычно сканировал окружающее

пространство, растворяясь в непомерном объеме.

Потом что-то стало проявляться.

Я ощутил вязкость защиты канала, уловил какое-то течение под ней и стал пытаться

забраться внутрь.

Безрезультатно.

Тогда направил все свои силы на изучение непробиваемой оболочки.

Появились странные вибрации.

Понял, что нужно «ускориться», и врезал себе по большому пальцу ноги каблуком.

Структура канала поползла, и появилось некое подобие пор.

Неожиданно активизировался «Малыш». Он что-то понял и действовал теперь

самостоятельно.

Программный код противника сыпался на глазах, и на экране сейчас мелькали

непонятные символы.

«Ушел внутрь, — сообщил «Малыш», предваряя мое напутствие, — Я понял, что надо:

план здания и местонахождение мозга».

Я уловил, как мой партнер переместился на чуждую территорию с каким-то

мальчишеским азартом.

Глава 48.

После обеда появился Андрей.

Выглядел он грустно и в мою сторону не глядел.

Виновато прятал глаза. Такая перемена настроения сильно меня интриговала.

Ожидая своего эскулапа, которого вчера мысленно прозвал «Доктор Геббельс», я