Полярный летчик - Михаил Водопьянов

Они винили себя в том, что завезли сюда одинокую собаку, которой даже не у кого поучиться лаять – ведь единственным четвероногим другом Нелая был медвежонок, с которым они вместе росли.

«Может быть, – гадали люди, – собака потому и молчит, что берёт пример с медвежонка? А может быть, она совсем немая от природы?»

Но, сколько они ни ломали голову, ничего не придумали.

Между тем щенок, подрастая, превратился в хорошую, умную собаку, которую даже приучили помогать людям. Нелай легко научился возить в упряжке сани и регулярно доставлял с берега дрова для зимовки.

Дружба с медвежонком продолжалась. Они вместе ели, играли, только медвежонок мешал Нелаю работать: едва впрягут собаку в санки, он лезет играть и путается в упряжке.

Зимовщики додумались и впрягли зверя тоже. Удлинили верёвку, вперёд пустили собаку, а позади мишку, и он, пытаясь догнать друга, тянул свой хомуток.

Таким образом он приучился к упряжке, и друзья стали прекрасно работать вдвоём. Медвежонок тянул свой хомуток так усердно, что собаке и делать нечего было.

Зимовщики потешались над их вознёй и играми, радовались их росту, но вот появилась муха, и она все затмила. Ей даже было дано имя Южанка, в знак того, что она прибыла из тёплых краёв.

Теперь частенько в маленькой столовой, служившей также комнатой для отдыха, раздавался тревожный вопрос:

– Товарищи, а где же Южанка?

И все пятеро зимовщиков принимались за поиски, пока кому-нибудь не удавалось обнаружить её местопребывание, что было не так легко.

Однажды, когда Южанку долго не могли найти, кто-то из товарищей заметил:

– И чего мы, в самом деле, с ней так носимся? Уж не открылось ли у нас какое-нибудь массовое арктически-психическое заболевание? На Большой земле, бывало, бьёшь их и бьёшь да ругаешься – не знаешь, как избавиться, а тут королевой сделали! Всё равно как в песенке о блохе… Только что кафтан ей не сшили!

Но однажды произошёл совершенно непредвиденный случай, решивший судьбу обоих любимцев зимовщиков – и Южанки и Нелая.

После обеда Нелай растянулся у двери и, сонно потягиваясь, приготовился вздремнуть. В это время Южанка бродила по тарелкам с остатками еды. Затем она перелетела к окну, потом к двери и наконец уселась на нос Нелая.

Нелай, недоуменно мотнув головой, отогнал муху и слегка тявкнул.

Зимовщики затаили дыхание.

Муха, с обычной для их породы невозмутимостью, вертелась около носа Нелая и, очевидно, раздражала его: пёс не привык к подобному беспокойству и начал сердиться. Но назойливой Южанке не было до этого решительно никакого дела. Она недолго думая снова уселась прямо на его нос. Тогда при общем восторге Нелай взвизгнул и тявкнул ещё раз.

– Нелай залаял!… Нелай залаял!… – закричали зимовщики. – Ай да Южанка! Молодец муха, честное слово! – восклицали они.

Но этот «подвиг» дорого стоил мухе. Едва она снова уселась с прежним упорством на чёрный влажный нос собаки, та изловчилась, быстро вскинув морду, разинула пасть и… проглотила муху.

Зимовщики горевали недолго.

Муха «вылечила» их любимого пса, научила его «говорить», и они сочли, что этим она принесла свою пользу. Вот и вся история про собаку и муху.

Полярные шутки

Полярным лётчикам частенько приходилось сидеть на зимовках в ожидании погоды долгие дни и ночи. Времени в таких случаях бывало много. Коротали свободные часы игрой в шахматы, в особо излюбленную на Севере игру – домино. Мне на пути к исполнению одного задания пришлось как-то сыграть более четырёхсот партий в эту игру.

Собираясь вечерком в кают-компании, люди тешили друг друга рассказами о небывалых приключениях – кто во что горазд. Сочиняли иногда истории вроде тех, какими славится Мюнхгаузен, и были простодушно рады, если удавалось провести друзей и они принимали вымысел за чистую монету. От нечего делать иногда начинали подшучивать друг над другом, как говорилось у нас – «разыгрывать». Шутки эти были безобидные, дружеские, но излишняя доверчивость ставила некоторых товарищей в смешное положение.

На острове Рудольфа собралось как-то много «гостей» – кроме основного состава зимовки, здесь застряли в ожидании погоды три самолёта. В их экипажах были и «новички» – люди, впервые попавшие в Арктику. Их, конечно, легче всего было «разыграть»: они сами набивались на это.

Вот заходит однажды в комнату к молодым бортмеханикам один наш лётчик. Ботинки у него только что были вымазаны густым слоем жира – на швах и на рантах остались белые следы.

– А разве хорошо смазывать ботинки сгущённым молоком? – спросил у него один из бортмехаников.

Лётчик быстро смекнул, в чём дело, и не растерялся.

– А ты не знал? – ответил он. – Только сгущённым молоком и можно предохранить обувь от промокания. И главное – ноги никогда не обморозишь. Попробуй!

Парень стал внимательно рассматривать и щупать кожу.

Наклонился над ботинками, а лётчик еле выдерживает, чтобы не расхохотаться вслух. Наконец сдержал себя и говорит:

– Чувствуешь, какие мягкие? Это от сгущённого молока!

Тут другой бортмеханик, ни слова не говоря, взял банку сгущённого молока, открыл её и начал мазать свои ботинки.

– Ты, Ваня, погуще, – дружески советует ему лётчик. Ваня постарался, не пожалел молока. Час-другой прошёл спокойно. Но, когда он явился в своих сладких сапогах в кают-компанию, ему открыли глаза и хорошенько над ним посмеялись. Целый день он потом отмывал клейкую массу под назидательные замечания товарищей:

– А ты на слово не верь, думай сам. Даже школьники знают, что кожу смазывают жиром…

Тот же Ваня, который прославился сгущённым молоком, попался снова. Он весьма нетерпеливо относился к тому, что нужно выжидать погоду, и много сетовал по этому поводу. Всем, конечно, не терпелось, но люди приучены были к условиям Арктики и зря не ворчали – этим делу не поможешь! А наш «молочный Ваня» испускал вздохи, стоны и ежеминутно повторял: «Когда же наконец мы полетим? Когда кончится это выжидание?»

Как-то раз отозвал его в сторонку старший бортмеханик и говорит:

– Есть средство разогнать туман, только они все ленятся. Я тебя научу. Смотри никому не говори, сделай сам!

– А я сумею?

– Проще пареной репы!

– Ну говори!

– Нет, сейчас в кают-компании народу много – нас могут услышать.

– А когда же скажешь?

– Вот завтра приходи пораньше сюда, когда никого не будет, и я тебя научу. Всё расскажу подробно.

На другой день видим: наш Ваня повеселел. Ходит посвистывает, смотрит с видом победителя – готовит всем сюрприз! Бортмеханик рассказал нам, в чём дело, и все с любопытством ожидали, чем это кончится.

Вечером мы собрались в кают-компании и попрятались кто куда – за портьеры, за пианино, один очень солидный товарищ залез под стол, другой лёг на пол и прикрылся географической картой. Те, кто не уместился, заняли посты у входной двери.

Наступает час свидания.

Ваня, немного торжественный и взволнованный, является первым. Потом приходит бортмеханик. В кают-компании тишина.

– Ну говори! – обращается Ваня.

– Только ты не удивляйся: это очень простое дело.

– Тем лучше, что простое: скорей сделаю. Надоело так сидеть.

– Ну так вот. У тебя насос для накачки воздуха в резиновые матрацы есть?

– Есть! Даже два! – радостно сообщил Ваня.

– Так ты возьми насос, который получше, пойди на высокое место, стань лицом к полюсу. Потом…

– Ну, что тянешь?

– …качай что есть силы – и разгонишь туман! – закончил свой рецепт бортмеханик.

Что тут поднялось в кают-компании, трудно передать: кто лежал – вскочил, кто стоял – упал. Через двери ввалилась группа хохочущих и кинулась в объятия тех, кто прятался в комнате. Стоявший за портьерой в припадке смеха так вцепился в неё, что оборвал. Материя вместе с карнизом упала на пол. Это вызвало новые приступы хохота. Еле отдышались.

– Ну, брат Ваня, – сказали ему зимовщики, утирая слёзы, – больше не попадайся, потому что мы не выдержим. Так смеяться уж просто вредно для здоровья…

Но попадались не только «зелёные» полярники, а и бывалые арктические «волки».

Один «розыгрыш», начатый на острове Диксон, прошёл с таким успехом, что последствия его докатились до Москвы, приведя в изумление работников Главсевморпути.

Было это так. Сидели мы вечерком в кают-компании, и один из зимовщиков рассказал историю о том, как он спасся от шести белых медведей с помощью… ракетницы.

– Прихожу это я, – говорит он, – на метеостанцию. А ночь полярная была, тёмная. Облака нависли низко. Записал я с помощью карманного фонаря показания приборов и, только хотел идти обратно домой, вдруг вижу – меня окружают белые медведи. Что делать? Винтовку я с собой не взял. Хорошо, что со мной была ракетница – на случай, если заблужусь в пургу, чтобы дать о себе знать… Я прицелился в медведя, который был совсем близко от меня, и угодил ему прямо в глаз. Он как заревёт – и завертелся на одном месте. А остальные врассыпную кто куда…