Неделя: Истории Данкелбурга - Жилин

На её руке появился паук. Восьмилапый питомец Шкуры привязан нитью к указательному пальцу её правой руки, поэтому членистоногое вынуждено сидеть на привязи. Ещё одна причуда бледной, как Смерть, ведьмы. Когда-то она ещё привязывала к своей шее верёвку, на другом конце которой беспомощно бился воробей. Он умер очень быстро: Шкура забывала его кормить.

- Если я не ошибаюсь, в прошлый раз скелетов было двое, - произнёс я, снимая шляпу.

Хозяйка довольно улыбнулась и с гордостью взглянула на костяные статуи:

- Один из них новенький! Мрачный пёс притащил мне его позавчера!

- Он всё ещё тебя слушается?

- Разумеется, Гарольд, - пролепетала она осипшим голосом, - Он лежит позади тебя.

Обернувшись, я совершенно никого не увидел. Тварь не желает являться мне на глаза. Слилась с какой-нибудь уютной тенью, растворившись в её черноте.

Мрачные псы - питомцы Стуммы. Немая сущность разводит этих страшных созданий. Их невозможно увидеть, невозможно услышать, невозможно почувствовать их приближение, так как они способны растворяться в тени. Едиственное, что можно разглядеть непосредственно за секунду до смерти - это два красных глаза и собачий силуэт.

Эти псы убивают без причины, но никогда не едят убитых жертв. Исполняют ли они волю Стуммы или просто дают выход дикой звериной ярости? Никто не знает.

Шкура говорит, что приручила одного из них. Месяцы волхований над древними магическими книгами привели к тому, что её сила пленила Мрачного пса. Теперь сущность избавляется от её недоброжелателей, предупреждает об опасности и, конечно же, таскает ей материал для новых костяных друзей.

Само собой, эти ребята являются настоящими скелетами. Шкура собственноручно потрошит мертвецов, счищает с костей плоть и высушивает их над печкой. После этого остаётся только собрать скелеты заново и скрепить их специальным раствором. Если смазывать особой дрянью от гниения, то простоят очень долго.

- Кем был этот бедолага?

- Будто тебе есть дело, Гарольд...

- Нет, - врать нет совершенно никакого смысла, - Просто интересно...

Шкура сделала ещё затяжку. В этот раз она выбрала короткую изогнутую трубку тёмно-каштанового цвета.

- Ты же знаешь, что меня не смущает убивать невинных, - прохрипела ведьма, сделав жующее движение челюстями, - В Данкелбурге это нормальное дело.

- Да, вполне нормальное...

- Так в чём проблема?

Она так неприятно сверкнула глазами, что я не выдержал и отвёл взгляд в сторону. Глубоко вздохнул - нос понемногу начал свыкаться с ужасными запахами. В голове начала пульсировать маленькая жилка...

- Да вот интересно: ты же можешь натравить Псину на кого угодно, - на этих словах голос не дрогнул, хоть я этого и ожидал, - И на меня, и на того же Гауссфильда, и на Ротвейлера...

- Конечно могу, - голос Шкуры стал похож на скрип трухлявого дерева, - И Мрачный пёс разорвёт жертве шею - никто его не остановит. Только мне совершенно не нужно этого делать. Какой мне с того толк?

Паук на руке ведьмы принялся бросаться на кружащих вокруг Сомлей, яростно раскинув педипальпы. Невесомые создания легко упархивают от неповоротливого тарантула.

- Хотел бы так же иметь возможность убивать кого угодно одним желанием? - прошипела гадюкой Шкура.

- Всякий бы хотел...

Раздался скрипучий смех хозяйки дома - словно ржавый болт с натугой вкручивают в резьбу. Хотелось заткнуть уши, чтобы его не слышать. Здесь вообще неприятно и слушать, и вдыхать запахи, и смотреть...

При хозяйке, однако, приходится терпеть.

- Ну, так зачем пожаловал, Гарольд? - стала серьёзной Ороро, - Нужно новое предсказание?

Шкура зарабатывает на жизнь гаданием, приворотами, предсказанием будущего и исцелением болезней. О её лавочке знает ограниченный круг постоянных клиентов. Ведьму это устраивает: старая жаба любит забиться под камень и подольше проводить время одной.

- С предсказаниями повременим, - брякнул я старухе, - Мне бы отоспаться.

- Снова муравьи нашли твой дом?

- Да, их не угомонить.

Шкура вытянула бледно-жёлтую руку в сторону и тронула кривыми ногтями дверь в маленькую комнатку за своей спиной:

- Спальня свободна...

- Разбудишь в шесть.

Комнатушка, площадью всего пять квадратных метров, провоняла не так сильно, как основная часть дома, так что здесь находиться приятнее. Кровати нет - только драный матрас на полу. Стянув с себя пальто, шарф и ботинки, я бросил их прямо на пол, после чего свалился на койку.

Заснул тут же.

Во сне снова приходила сестра.

Сестру я помню хорошо. Она была довольно болезненной, часто лежала, подхватывая хворь. Весной она серьёзно заболела. Три недели сестра мучилась от лихорадки, изнывала от жара, принимаемую пищу практически всегда выблёвывала.

Спустя три недели её не стало. Я ещё тогда, в детстве понимал, что это рано или поздно произойдёт.

Спустя ещё пять дней я снова её увидел: вся облепленная грязью, полуголая она бродила в стороне от моего родного посёлка. Сперва я не поверил, что это именно она, поэтому последовал за ней. Хотел убедиться. Голова тогда не соображала на полную, и мысль об опасности в ней так и не появилась...

Я пошёл за сестрой в лес. Не упускал из виду, не отступал ни на шаг, хоть она и шла довольно быстро.

Потом она резко свернула с пути, и исчезла в густых кустах. По детской глупости я решил пойти за ней. Смело ринулся в заросли...

Там она меня и схватила! Её холодные жёсткие пальцы схватили меня за горло, сестра свалила меня на землю и начала душить. Она была старше меня на девять лет, поэтому оказалась крупнее и сильнее. Сложно было хоть что-то противопоставить ей...

Она давила всё яростнее - воздух в лёгких кончался! Горло нещадно сдавило болью, позвонки начали трещать. Перед глазами потемнело, звуки становились тише. Хотелось закричать и позвать на помощь, но я не мог издать ни звука!

Я принялся пинаться ногами - единственное, что я ещё был способен сделать. Наносил удары вслепую и практически всегда мазал. Сестра продолжала хладнокровно сдавливать мою шею. Мёртвая хотела убить и меня...

Но тут у меня вышло сильно и точно ударить её и спихнуть с себя. Не знаю как, но тут же вернулось зрение и слух, я принялся истерично вздыхать, заполняя лёгкие воздухом. Я был словно воздушный шарик, который надул сам себя.

Я огляделся - сестра уже поднималась с земли и протягивала ко мне грязные руки. Её лицо уже не было лицом родного человека. Кривая маска уродливого создания вряд ли могла вообще принадлежать человеку...