Мятеж - Филип Фармер

Дункан схватил гиганта за руку и негромко сказал:

— Ешь. У нас не так уж много времени.

Кэбтэб подмигнул ему и встряхнул головой.

— Мне следует поучиться быть более почтительным. Тогда и Боги, наверно, охотнее прислушаются к моим словам.

«Господи! — подумал Дункан. — Примитивный политеист. Это в таком-то возрасте!»

Набив рот творогом, Кэбтэб сказал:

— Я бы извинился, если бы считал, что это действительно необходимо. Но я прежде всего священник, проповедник. Ты даже представить себе не можешь, насколько мне тяжело отступиться от данного мне от рождения желания нести людям Правду и пытаться наставить их на путь истинный.

— Пора идти. Она направляется в туалет. — Дункан переводил взгляд с восхитительной Пантеи Сник — в груди у него щемило, когда он смотрел на нее — на Боулброук и обратно. Сник беззаботно болтала с сослуживцами, не сводя, однако, глаз с Боулброук. Она поднялась из-за стола одновременно с Дунканом. Непринужденной походкой они направились в туалет. Не успели они еще дойти до входа, как копна золотисто-каштановых волос их намеченной жертвы исчезла из виду. Дункан по коридору прошел в просторную комнату. Двое мужчин стояли у настенных писсуаров. Бросив быстрый взгляд понизу, вдоль откидных дверей кабинок, он заметил, что женские ноги видны только в одной из них. Двери, в которые вошла Боулброук, продолжали качаться.

Дункан встал перед писсуаром и, отвлекая внимание мужчин, принялся отпускать комментарии по поводу предстоящих выборов. Сник без промедления вошла в кабинку Боулброук, на ходу вытаскивая из сумки баллончик. Операция прошла бесшумно, по крайней мере никаких звуков сопротивления Боулброук Дункан не услышал. Оба мужчины вышли, однако почти сразу появился еще один. Дункан деловито стоял рядом с писсуаром, произнося что-то о неприятности с простатой у мужчин. Неплохой предлог для затянувшегося пребывания в туалете.

Сник справилась с делом быстро. Примерно через минуту она уже вышла из кабинки. Дункан, застегнув брюки, последовал за ней.

— Ну как? — спросил он.

— Я прыснула ей в лицо как раз в тот момент, когда она раскрыла рот. Она отключилась тотчас же. Я спросила о кодах, и она выложила все, словно на экзамене.

— Вы дали ей гипнотический посыл, чтобы она забыла все происшедшее?

— Конечно! Она не будет ничего помнить. Решит, что непонятно почему вдруг заснула. Если вообще заметит, что прошло больше чем надо времени для туалетных дел. Я внушила ей беззаботное настроение.

— Не сердитесь. Мой вопрос носит скорее риторический характер.

— Я несколько нервничаю, хотя чувствую себя прекрасно. Так приятно ощущать возбуждение.

— Точно. Мне это близко.

Они умолкли. Сник вернулась в свою компанию, а Дункан в общество Кэбтэба.

— Все прошло нормально? — спросил Кэбтэб.

— Как касторовое масло в гусиную глотку.

Они закончили есть, подошли к кассе, всунули свои карточки в гнездо и вышли. Вечером Дункан, зайдя в Спортер, присел на табурет возле Сник и спросил ее о кодах, названных Боулброук. Спустя несколько минут, изображая из себя ухажера-неудачника, получившего отказ, он вышел из таверны. Ему хотелось провести вечер в ее обществе, а затем, прежде чем отправиться в стоунер, еще немного поспать. Однако это было невозможно. Он не мог давать кому-либо ни малейшего повода подумать, будто они хорошо знакомы.

В десять часов, перед самим закрытием, он вошел в магазин Изимова. Как раз выходил последний покупатель. Дункан подошел к прилавку и спросил «Дикие мечты», одно из лекарств, которые было разрешено отпускать без рецепта. Когда Изимов, вспотевший больше, чем обычно, протянул ему пузырек, Дункан назвал ему добытые коды, предполагая, что они будут записаны каким-нибудь устройством, которое Изимов носил как украшение. Возможно — в фигурке Танцующего Будды, висевшей на цепочке у него на шее.

Вид у Изимова был удивленный.

— Мне говорили, что этой информации у вас не будет по крайней мере до конца месяца.

— Я работаю быстро, — сказал Дункан.

— Я догадывался. Вы должны встретиться с вашим начальником в гимнастическом зале Ветмор в восточном блоке завтра в семь вечера. Он приказал мне сообщить об этом, как только вы передадите коды. Он будет очень удивлен.

— Скажите ему, что все прошло без задоринки. Волноваться нечего. Она — он поймет, о ком речь — даже не подозревает, что мы выпытали у нее эту информацию.

— Сожалею, что ничего не знаю о происходящем, — сказал Изимов.

— И я тоже, — неопределенно бросил Дункан. Он взял пузырек. Увидимся еще.

— Подождите минутку, — позвал его Изимов. — Вы когда-нибудь раньше пользовались этим средством? — он показал на пузырек.

— Нет.

— Тогда вам лучше ознакомиться с предупреждением на этикетке. Иногда, к счастью, так бывает нечасто, после этого лекарства люди видят вместо приятных снов самые настоящие кошмары. Если с вами произойдет нечто подобное, больше не принимайте и непременно свяжитесь со мной. Я обязан сообщать о подобных случаях в Бюро лекарств. Им требуется эта информация для подготовки статистических обзоров.

— Ради Бога! Я купил лекарство, чтобы получить повод сообщить вам информацию. Я принимаю только лечебные препараты.

Изимов вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

— Понятно, — сказал он. — Я немного нервничаю.

— Слишком нервничать опасно, — заметил Дункан. — Я не имею в виду, что все неприятности проистекают исключительно от органиков…

Он вышел. Изимов проводил его пристальным взглядом широко раскрытых глаз. Без сомнения, заключительные слова Дункана еще больше заинтриговали его. Тот же без какой-либо задней мысли просто хотел предостеречь его, ни в коем случае не огорчать. Он сочувствовал ему как человеку, который занимает не свое место.

По дороге домой Дункан решил немного пробежаться трусцой. Он бежал, обгоняя прохожих, некоторые опережали его. Последние автобусы, двигаясь по переходам, подбирали людей, чтобы быстрее доставить их домой — успеть приготовиться к стоунированию. Мимо медленно проехала патрульная машина органиков, небольшой трехколесный электромобиль зеленого цвета без крыши. Сидевшие в нем мужчина и женщина бросили на него быстрый взгляд. Ничего странного, они по своему обыкновению осматривали всех.

Дункан уже подходил к двери своей квартиры, миновав ярко освещенную витрину магазина, когда услышал, как неизвестная женщина, обращаясь явно к нему, кричала с противоположной стороны улицы:

— Кэрд! Джеф Кэрд!

Секунды две он не мог вспомнить, что значат эти слова. Потом оно прорвалось сквозь него, словно автомобиль на огромной скорости протаранивший баррикаду. Его старое имя… Имя одного из его персонажей, имя главного лица, которым он был.