Плясун. Книга первая. Сказка про белого бычка - Игорь Черный

Потом была произнесена «Аша Вахишта» (Похвала святости). Эта мантра Огня и Света приносит при ее чтении человеку мир, покой, благодать, божественное просветление.

Истина — это высшее благо,Это добро, добро для того,Чья Истина равна Высшей Истине.

Затем последовала третья главная молитва маздаяснийской веры «Йенгхе Хатам»:

— Того из сущих почитаем мы, и всех тех, женского рода и мужского, кому поклоняться Ахура-Мазда признал благим для истины.

Наконец завершилось моление «Хем на Маздой» (На Премудрого уповаем) мантрой против демонических сил, мантрой-экзорцизмом:

— Кто, о Мазда, мне хранителем будет,Если лживый учинит мне обиду,Кто поддержит твой Огонь с Boxy Мано,Чьи деянья — помощь Аше, Ахура?Этим знаньем укрепи мою веру!Кто, победный, защитит твоим словомОчевидным? В двух мирах дай мне стража.Пусть же Сраоша с Мыслью Доброй приходитК тем, о Мазда, к кому ты пожелаешь.Кто, победный, защитит твоим словомОчевидным? В двух мирах дай мне стража.Пусть же Сраоша с Мыслью Доброй приходитК тем, о Мазда, к кому ты пожелаешь.Пусть защитят нас от врага Мазда и Спэнта Армайти!Сгинь, дьяволица Друдж; сгинь, дэвовское отродье;Сгинь, дэвовское семя; сгинь, дэвовское создание!Прочь, Друдж; сгинь, прочь, Друдж; убирайся прочь,Друдж; сгинь на севере и никогда не приноси смертьВ телесный мир Аши!И поклонение той, что Армайти, и процветание!

Благословив всех присутствовавших, святейший величественно уселся в кресло. Состязания начались.

По плану, сообщенному гостям Тутухасом, игры должны были проходить в таком порядке.

Сначала шли дружеские поединки между римлянами и хозяевами, не предполагавшие кровавого исхода. Затем шли бои насмерть между преступниками, пожелавшими попытать счастья и таким образом вернуть себе свободу, а некоторым и жизнь. Завершаться действо будет схватками между людьми (все теми же злодеями, хотя никому другому участие также не заказано) и священными животными — гепардами и быками.

Все ясно, прикинул Роман. Значит, узбеки будут выступать во втором, а то и третьем отделениях «маралезонского балета». Тогда же на арене может появиться и его друг Фработак.

Но об этом после. А пока надо было дать последние напутствия коммилитос.

Журналист придирчиво осмотрел каждого из членов своей команды. Наибольшие сомнения вызывал у него Садай.

Мальчишка за последние дни вообще отбился от рук. Развесив уши, внимал богословским беседам Мирзы и Рафика вместо того, чтобы усиленно тренироваться.

Роман и так и этак увещевал братьев-узбеков, чтоб не пудрили парню мозги своим панисламизмом. Не время и не место. Но Рахимов и его верный нукер точно удила закусили. Почувствовав на своих затылках дыхание смерти, они стали какими-то сверхнабожными. Все их речи так или иначе сводились к поминанию Аллаха, милостивого милосердного, и к цитированию Корана.

Раздобыв где-то некое подобие ковриков для молитвы, morituri даже стали намазы совершать. Ну, не пятикратно, как положено, но раза два-три в день точно. Ориентир на Мекку с Каабой им «указал» «святой ходжа», неопределенно махнув рукой в одну из сторон света.

Сам Зуль-Карнайн еще, видимо, не созрел для принятия единобожия. Пристраиваясь рядом с вероучителями, он молился все тем же Баалу, Митре, Артемиде-Натайе, Атаргатису, Зевсу Кюриосу и Хубалу. Однако кое-какие процессы начали происходить в его уме. Все чаще взор его обращался к ночному небу, где таинственно желтел полумесяц. Да и против зеленого знамени Пророка он ничего не имел. А что, зеленый цвет — радостный, это цвет жизни.

Отчего-то Градов не удивился, когда заметил на левой руке юноши, вернувшегося на время из царской ложи, ленту изумрудного цвета.

— Домина Валерия на счастье повязала! — похвастался араб со счастливой улыбкой.

Питерец хмыкнул. Взревновал, что ли?

— Как, парни, настроение? — осведомился у своих подопечных.

Легионеры ответили ему сосредоточенными физиономиями. Переживали, не иначе. Не хотелось ударить в грязь лицом перед всем честным народом.

— Bo! — показал большой палец Зуль-Карнайн. — Кстати, Ромул. Тут от местных поступил интересный предложение…

Оказывается, Тутухас сказал, что первый поединок можно было бы провести верхом… на верблюдах. Два всадника сшибаются на середине арены и ведут бой на плетках и затупленных дротиках.

— Я бы не прочь! — засверкал белоснежными зубами красавчик.

Еще бы! Арабы рождались верхом на «кораблях пустыни».

В предложении царского советника содержалась скрытая ловушка. Но он же не знал, что среди римских легионеров есть те, кто знаком с повадками верблюдов. Ну, может, глядя на Садая, и догадывался. Однако не думал, что послов толмач может участвовать в состязаниях.

— Ты уверен? — с сомнением поинтересовался Градов, читавший, что поединки на верблюдах были не очень эффективными из-за медлительности и неразумности этих животных.

— Клянусь Хубалом! — стукнул себя кулаком в грудь юноша.

— Ну, дерзай…

— И помни о розгах! — на свой лад напутствовал подчиненного Децим Юний.

Араб скривился и чуть не показал командиру контуберния язык.

— Мы бы хотели помочь ходже, — ни с того ни с сего вызвался Мирза.. — Осмотреть животное там, еще чего. Ну, типа оруженосцев.

При этом его физиономия источала столько лукавства, что питерец заподозрил неладное.

— Вы имели дело с верблюдами? — скептически поглядел он на узбеков.

— А как же, — подтвердил «мишка Гамми». — Отец пару лет назад завел в своем имении пяток верблюдов. Специально из Афганистана выписал. Для боев. Такие злобные. В клочки противников рвут. Ни разу не проигрывали.

Подмигнул Садаю.

Роман хмыкнул. Слышал он о подобных забавах, но не одобрял их, равно как и собачьих боев. Что собаки, что верблюды — друзья человека, домашние животные, неутомимые помощники. Обращаться с ними подобным образом — сущее свинство. Иное дело коррида. Там хоть человек против быка. Да и то, если вдуматься, обыкновенная бойня.

Зуль-Карнайн не имел ничего против дружеской помощи.

На ристалище появилось двое животных, ведомых под уздцы хорезмийцем, облаченным в воинские доспехи. В свободной руке воина были зажаты две пики с затупленными концами и нагайки.

Он подвел верблюдов к месту, где расположились легионеры, и предложил Садаю выбрать себе «скакуна».

— Все по-честному, — похвалил хозяев юноша. — Молодцы.

Подойдя вместе с узбеками к кораблям пустыни, араб стал придирчиво рассматривать обоих животных.

Первый был бактриан — двугорбый верблюд темно-бурого цвета, вероятно, местный уроженец. Довольно крупный для этой породы. Достигал высоты в горбе двух с лишним метров. Горбы толстые, лохматые. Длинные волосы свисали с шеи, напоминая бороду. Видно было, что животное приспособлено к песчаным бурям, от которых его защищали кустистые брови, двойной ряд ресниц и заросшие шерстью уши.

Отчего-то двугорбый не понравился Зуль-Карнайну. Не потому ли, что губы верблюда были плотно сжаты, будто он презирал осматривавших его людишек?

Второе животное было одногорбым дромадером. Он был чуть помельче своего сородича, едва достигая в холке двух метров. Окрас имел песочно-серый. И вообще был настоящим красавцем. Длинная изогнутая шея, узкая грудь, гладкая шерсть, лишь слегка кучерявящаяся на шее, плечах и в области горба.

Но, как заметил парень, слишком уж печальный вид имело животное. На длинных миндалевидных глазах даже слезы выступили.

— Не быть с него прок, — тяжело вздохнул носатик. — Плакса какой-то, не боевой.

— Э, не скажите, почтенный ходжа, — покачал головой Мирза, ощупывая верблюду ноги и шею. — Всякое бывает. По-моему, так небо посылает нам знак. Ваш это верблюд. Вытрите-ка ему слезы.

— Зачем? — удивился красавчик.

— А вот послушайте. Однажды Пророк, да благословит его Аллах и приветствует, отдыхал в саду одного из жителей Медины…

— Медина? Это где?

— Да рядом же с Меккой, — удивился Рафик.

— Ну, Ясриб, — назвал старое имя города Рахимов.

— Не знать, — покачал головой парень.

— Не важно, — махнул рукой рассказчик. — И в это время мимо сада прошел верблюд. Когда он увидел Пророка, у него потекли слезы. Пророк подошел к нему и вытер слезы, и верблюд успокоился. Затем Пророк, мир ему, спросил: «Кто хозяин этого верблюда?». Подошел один юноша и сказал: «Он мой». Пророк сказал этому молодому человеку: «Бойся Господа и относись хорошо к животному, которое дал тебе Аллах! Оно пожаловалось мне, что ты заставляешь его работать сверх его возможностей и плохо его кормишь». Затем он купил у юноши этого верблюда, и тот служил Пророку, мир ему, многие годы.