В глубину (СИ) - Васантас Ирина

— Вы еще и не должны быть вместе, — сказал папа, когда я упомянула об этом. — Наставник приходит, когда Хранительнице исполняется девятнадцать. Вам до этого еще пять лет.

— Но Йалу тоже было четырнадцать, когда пришел ее Терс.

— Там особая ситуация.

— Но она отразилась и на нас! — возразила я. — Ведь это из-за родителей Йалу и Эйина нарушился обычный порядок.

— Да, это верно. Но Эйину нельзя терять времени, ему нужно слишком многое наверстать. Да и тебе еще тоже нужно учиться.

Это случилось на десятый день пребывания Эйина в селении. Мы с ним сидели на берегу Озера и слушали наших двух старейшин, когда чуть дальше вдруг засветился воздух, и к нам шагнула Лита. Старейшины и мой папа, который тоже был рядом, мгновенно выросли перед Эйином, но тот обошел их со словами:

— Простите, но нам действительно нужно поговорить.

Он шагнул навстречу матери, а Лита бросилась к нему и сжала в объятьях.

Тогда я не понимала их слов, поскольку разговаривали они на языке внешнего мира, но потом мне все рассказали.

Эйин тоже обнял мать, но я видела настороженность во всех его действиях.

— Я боялась, что больше никогда тебя не увижу, — шептала Лита и не сводила глаз с сына. — Ты цел и невредим!

— Со мной все в порядке, мам. Где папа?

— Он не знает, что я здесь. Пока не знает. Пойдем домой, — и она потянула его за собой.

— Мама, прости, но я никуда не пойду, — Эйин осторожно высвободил руку. — Теперь мой дом здесь.

Она посмотрела на него так, словно он ударил ее. В ее глазах светилась такая боль, что я почти физически почувствовала ее. Лита без сил опустилась на землю и закрыла лицо руками. А я слышала, что она никогда не сдается, всегда напролом идет к своей цели. Оказывается, и у нее есть свой предел, потому что сейчас ее плечи тряслись от плача.

Эйин опустился на колени рядом с ней и прижал мать к себе. Я неуверенно взглянула на папу:

— Может, нам лучше уйти?

Он молча покачал головой.

— Разве он не имеет права выбора?

Лита хрипло рассмеялась и обожгла меня взглядом:

— Ты еще не поняла, девочка, что никакого выбора у нас нет с рождения?

— Но ведь вы ушли? Значит, выбор был? — возразила я.

— И что изменилось? Сына я все равно потеряла. Он предал меня.

Эйин нахмурился и оглянулся на меня. Лита говорила со мной на нашем языке, но он понял.

— Ты ушла из селения, потому что не хотела расставаться с отцом. Почему же ты отказываешь в этом мне? Я люблю Эаис, я хочу быть с ней.

Я не знала языка внешнего мира, на котором сейчас говорил Эйин. Но я услышала свое имя, его интонацию, и в этот момент я забыла Литу, ее чувства и слова, потому что в душе у меня распускались цветы и пели птицы.

— Вы еще дети! — крикнула мать Эйина.

— Это значит, что у нас не может быть чувств?

— Это значит, что не мешало бы прислушиваться к старшим.

— Разве ты сама прислушивалась к ним? — усомнился Эйин, и мы вдруг услышали смех.

Лита оглянулась на подходившего Лагу.

— Отличный ответ, сын! — кивнул отец Эйину. — Прямо в точку!

— Не вижу ничего смешного! — огрызнулась Лита.

— К сожалению, я тоже, — уже серьезно откликнулся Лагу. — Зачем ты сюда пришла?

— Забрать моего ребенка домой.

— Он уже не ребенок. И ты сама лишила себя тех оставшихся вам лет вместе. В глубине у вас было бы еще лет десять.

Лита сверкала на него глазами, но молчала.

Лагу посмотрел на сына, перевел взгляд на меня, улыбнулся. И снова посмотрел на Литу.

— Он уже никуда не пойдет. Эаис — хорошая девочка, и я рад, что наш с тобой уход хотя бы подарил нашим детям больше времени со своими половинками.

Он повернулся к старейшинам:

— Я прошу обсудить на Совете возможность нашего возвращения в ваше селение.

— Вдвоем? — невозмутимо поинтересовались у него.

— Да. Я бы очень хотел быть рядом с Йалу тоже, но Лите я сейчас нужнее.

Лита смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Хорошо. Мы сообщим наше решение.

— Ты сошел с ума? — прошипела Лита. — Я не хочу возвращаться в эту тюрьму!

— Ты хочешь быть с сыном? Это — единственная возможность. Мы ждем вашего ответа, — это уже он сказал старейшинам, снова улыбнулся мне: — Рад был познакомиться!

Махнул Эйину, взял за руку Литу, и они исчезли.

АНЖЕЛИКА

Лита то металась по всему дому, то часами неподвижно сидела и смотрела в окно. Она сама чувствовала, что уже находится на грани, и малейшее неверное движение сбросит ее в пропасть, но что делать дальше, не имела ни малейшего представления.

— Я зла на тебя, — сообщила она Лагу.

— За что? — спокойно поинтересовался тот.

Он видел состояние Литы и старался не оставлять ее одну. Но и его уже накрывала безмерная усталость от всех последствий, что принес их уход из селения.

— Ты отец или нет? Почему ты не схватил Сережку и не перенес сюда?

— Он не имеет права на собственные решения? Ты думаешь, он безропотно бы подчинился?

— Мы — его родители, он должен нас слушаться.

— Эйин — самостоятельная личность, он не вещь, которая нам принадлежит.

— Не называй его так! — вскинулась Лита.

— Но это его имя, даже если ты не хочешь его признавать.

— Я и тебя уже не хочу признавать! — она сверкнула глазами. — Я думала, ты на моей стороне.

Лагу невозмутимо пожал плечами.

— Я стараюсь всегда поддерживать тебя, и ты это знаешь.

— Но всем своим видом показываешь, что не согласен со мной, — язвительно заметила Лита.

— Я прошу тебя не говорить слов, о которых сама после будешь жалеть.

Она вдруг подошла к нему, опустилась перед ним на пол и заглянула в глаза.

— Скажи мне, только честно, ты жалеешь, что ушел тогда со мной?

Лагу ответил не сразу. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, потом Лагу взял ее руки в свои.

— Я не знаю, — наконец сказал он. — Я рад, что ты была со мной рядом все эти годы. Но посмотри, к чему все это привело.

— Если бы Йалу не сбежала, все было бы хорошо.

В ее голосе слышалась чуть ли не ненависть.

— Не было бы, — ответил Лагу. — Человек Без имени все равно забрал бы Эйина. Он нужен своей Хранительнице. Не злись на Йалу, она наша дочь.

— Лучше бы ее не было, — в сердцах бросила Лита.

— Она есть, — Лагу выпустил ее руки, и она услышала металл в его голосе. — Хорошо, ты не хочешь признавать ее, но мне хотелось бы, чтобы ты помнила, что она моя дочь, если уж не наша. Я люблю ее и не дам никому в обиду. Даже тебе.

— Вот и возвращайся к ней, — вспылила Лита. — Будь с ней, готовь ее к тому, чтобы она всю свою жизнь отдала озеру. Разрывай ее сердце на части, когда она расстанется со своим Наставником.

— Ты ведь не о ней сейчас беспокоишься. Ты говоришь о себе.

Но она вдруг внезапно остыла и снова села к окну.

— Я жалею, что я вообще родилась, — холодно сказала она. — Я так старалась сохранить свою семью, что всю ее растеряла.

— У тебя еще есть я.

— Нет. Я хочу, чтобы ты ушел. Иди к Йалу, тебе точно разрешат вернуться.

— Я никуда не пойду без тебя.

Она продолжала безразлично смотреть в окно, но я чувствовала, как болело ее сердце, как все больше накрывала ее волна полной темноты. Она сдалась, когда ее любимый сын отказался вернуться к ней, и не хотела больше бороться.

— Я все еще люблю тебя, — его слова прорывались сквозь ее темноту. — И ты любишь меня. Вместе мы справимся.

— Знаешь, чего я сейчас хочу больше всего? — Лита повернулась к Лагу. — Чтобы пришел Человек Без имени и посчитал меня лишней.

— Если он не сделал это четырнадцать лет назад, то не сделает и сейчас.

Лагу подхватил Литу и поднял со стула.

— Хватит раскисать, это совсем на тебя не похоже.

— Мне надоело быть сильной, мне надоело вообще быть!

Она попыталась вырваться, но Лагу крепко прижимал ее к себе. И тогда она уткнулась в него и расплакалась.