Идет розыск - Аркадий Адамов

— Это она сама вам сказала? — насторожился Цветков и даже перестал вертеть в руках очки.

— Это мне Глинский сказал. И добавил… — Лена на секунду задумалась. — Нет, он дал мне понять, что что-то про него знает.

— Так, так. Это надо запомнить. Теперь еще вопрос, — продолжал Цветков, снова обращаясь к Денисову. — Как гости уехали, кто в какой машине, ты не спросил?

— Спросил, — быстро, словно ожидая этот вопрос, ответил Валя. — Значит, так. Машин было три. С Ниной уехал один Лев Константинович. С Глинским уехали Коменков и та девушка Рая, которую Шанин привез. Ну, а Бобриков повез Катрин и Жанну.

— Жанна работает вместе с Ниной, — пояснила Лена. — А Катрин — на какой-то промтоварной базе.

— Так, — кивнул Цветков. — Теперь глядите, что получается. Значит, Шанин у нас. Смоляков скрылся. Остальные…

— Надо брать Глинского, — с необычной для него злостью сказал Лосев.

Цветков взглянул на него.

— Это мы еще посмотрим, — ответил он и, сняв трубку одного из телефонов, набрал короткий номер. — Цветков говорит. Добрый день. Как почерковедческая экспертиза по Глинскому?.. Да? Прекрасно.

Он положил трубку и посмотрел на сидевшего в стороне Албаняна, и тот невольно напрягся под его взглядом.

— Глинского мы можем брать, — задумчиво сообщил Цветков. — Обе фальшивые доверенности заполнены им. И по кислоте, и по пряже. Вот только не рано ли? Что скажут коллеги?

Албанян решительно кивнул головой.

— Можно брать, — сказал он. — Надо брать! — добавил он запальчиво. — Он должен вывести нас на главаря. Быстро вывести. Связан напрямую. Не через Нину. Уверен.

— А мы этим арестом главаря не спугнем? — с сомнением спросил Денисов.

— Глинский нам его через три дня отдаст, увидите, — сказал Лосев. — Тот не успеет даже испугаться.

— Мы еще можем спугнуть подпольных покупателей этой самой кислоты или, там, пряжи, — сказал Шухмин и, морщась, потрогал лоб. — Вон Лосев говорит, какой-то там Свиридов в Лялюшках уже напуган. Концы в воду упрячет и…

— Нет, нет! — энергично перебил его Албанян. — Мы ему не дадим упрятать концы! Через час мы туда едем.

— Кто там начальник подсобного цеха, ты еще не знаешь? — спросил Лосев. — Случайно, не Лев Константинович? Тогда поосторожнее.

— Сомневаюсь, — покачал головой Эдик. — Но посмотрим.

— Что ж, подведем некоторые итоги, — деловито и неторопливо произнес Цветков и повторил: — Кое-какие итоги. Значит, преступная группа включает в себя пока что, во-первых, этого самого Льва Константиновича…

— Так называемого, — ядовито вставил Лосев.

— Пока именно так и называемого. Допустим, это главарь. Затем идет Глинский. Он ищет фондодержателей и изготовляет фальшивые документы. Далее идет Шанин. Он являлся с этими документами и забирал товар. И, наконец, Смоляков, шофер.

— Во втором случае, с пряжей, — вставил Албанян, — являлся и забирал товар кто-то другой. Возможно, и шофер был другой.

— Верно, — кивнул Цветков. — Но пока нам известны вот эти.

— А Бобриков? — спросил Лосев. — Он, ведь, где-то рядом.

— Именно что, — с ударением произнес Цветков. — Рядом. Как, вот, и эта самая Нина, допустим, или Коменков, паршивец такой.

— Но все трое могут пригодиться, Федор Кузьмич, — вставил Лосев. — Все трое что-то, да знают.

— Конечно, — согласился Цветков. — Вокруг них мы еще поработаем.

— Но аресты могут их тоже напугать.

— Ну, и что? Они не скроются. Они станут только еще разговорчивее, — Цветков усмехнулся и тут же нахмурился. — И еще нам надо искать Смолякова. Мно-ого на нем крови, — и неожиданно обернулся к молчавшему Откаленко. — Ты, милый мой, как себя чувствуешь?

— Хорошо, — сдержанно ответил Игорь.

— Совсем хорошо?

— Совсем.

— Так, — удовлетворенно кивнул Цветков. — Что ж, тогда беремся за дело. Ты, Лосев, немедленно побеседуй с Шаниным, от него много ниточек тянется. И много у нас к нему вопросов. Правда, ты его и брал. Но парень он хлипкий. И на контакт легко пойдет. Ты, Денисов, получишь санкцию прокурора на арест Глинского. Дальше. Вы, Златова, позвоните этой самой Липе, поделитесь происшедшим, пожалуйтесь. Надо попробовать восстановить контакт с Ниной Сергеевной. Это тоже путь к их главарю. Ну, а вы, — обратился он к Откаленко и Шухмину, — сегодня свободны, — и многозначительно добавил: — Набирайся сил, Откаленко.

Лосев вернулся к себе в комнату и сразу же вызвал Шанина. Конвой доставил того уже через несколько минут из соседнего здания.

Впервые Виталий рассмотрел по-настоящему этого парня. Ночная схватка в счет не шла. Он производил на первый взгляд неплохое впечатление. Открытое, даже чем-то симпатичное лицо, пухлые губы, правда, чуть капризные, мягкая линия подбородка, чуть толстоватый, добродушный нос, обычно, видимо, веселые, голубые глаза и светлая, модно подстриженная копна волос. Фигура тонкая, даже изящная, узкие, нервные руки.

Держался Шанин самоуверенно, даже вызывающе, хотя вид у него был неважный. После поездки в Лялюшки переодеться он не успел и потому был в стареньком сером костюмчике, еще более измятом после схватки на даче и ночи, проведенной в милиции. Под пиджаком был надет синий свитер. Здоровый румянец на щеках слегка потускнел, вокруг глаз легли тени, и пухлые губы были упрямо сжаты.

Шанин сразу узнал Лосева. Насупившись, он остановился перед столом и, заложив руки за спину, с вызовом спросил:

— Вы чего это рукоприкладством занимаетесь? Кто это вам позволил? Я могу и прокурору написать, имейте в виду.

— Вот мы сейчас и разберемся, кто чего себе позволил, — усмехнулся Лосев. — А пока садитесь и отвечайте на вопросы.

— Не желаю я отвечать на ваши вопросы, — капризно ответил Дима и уже совсем другим, деловым тоном спросил. — Закурить найдется? Забыл свои в машине.

— Найдется. Да вы садитесь.

Виталий придвинул к нему сигареты и зажигалку. Шанин опустился на стул, жадно закурил и, видимо, стал успокаиваться.

— Так вот, раз вы отвечать на мои вопросы не хотите, — сказал Виталий, — тогда послушайте, что я вам скажу.

— Пожалуйста, — великодушно согласился Шанин, небрежно разваливаясь на стуле.

— Во-первых, — сухо произнес Виталий, — как легко догадаться, вы арестованы. И перед вами сейчас не ваши дружки, Бобриков или Витик-Шпунтик, то есть Коменков, а инспектор уголовного розыска, старший лейтенант Лосев. Поэтому прошу сесть, как положено в такой ситуации.

Неизвестно, что произвело на Шанина большее впечатление, официальное напоминание Лосева об аресте или его проявившаяся вдруг осведомленность, но Дима требование Лосева выполнил, снисходительно пожав при этом плечами.

А Виталий сказал все это спокойно, даже как-то буднично и совсем не враждебно. Он еще искал нужную интонацию для предстоящего допроса. Можно было сразу же попробовать запутать, подавить этого парня, явно еще зеленого и неопытного, чтобы заставить его разговориться. А можно было его разозлить, раздразнить, и в какой-то момент он наверняка потеряет контроль над собой, «заведется» и, конечно же, проговорится. Но был и третий путь — заставить этого парня задуматься, здраво оценить ситуацию, в которую он попал, и выбрать ту линию поведения, которая сейчас выгоднее всего для него. Но вот способен ли Шанин сейчас задуматься, в этом Виталий не был уверен. Парень-то был лишь чуть-чуть знаком, только по его поведению в бухгалтерии, да и то со слов Риты, и еще по каким-то отдельным словечкам там, в Лялюшках, во дворе Свиридова, сообщенным Пенкиным, наконец, по тому, как он вел себя в момент схватки на даче, как растерялся, как неумело и неуверенно пытался сопротивляться. Эх, почему только первым шел к машине он, а не убийца Смоляков со своим ножом! Но эта досадливая мысль, сейчас лишь отвлекавшая и совсем неуместная, промелькнула в голове Виталия мгновенно и тут же исчезла. Что было, то было. А сейчас перед ним сидел Шанин, и известно о нем совсем мало. И потому Виталий вовсе не был уверен, сумеет ли этот парень задуматься, серьезно и здраво оценить опасную ситуацию, в которую попал. Хотя Виталий никакой симпатии к нему не испытывал, более того, он был ему неприятен и враждебен, однако с момента, когда тот попал к нему, Виталий ощущал какую-то неизбежную ответственность за этого парня. И еще Виталий знал, что такое первый допрос, как много от него зависит. В этом первом допросе следовало принять свойственную Виталию интонацию, которая обычно приводила к нужному результату, к малому или большому, но выигрышу, а то и к победе.

Все эти мысли и расчеты лишь промелькнули в голове Виталия, он их и не думал формулировать, а как бы ощутил в ходе начавшегося уже допроса, который от этого вовсе не прервался, и, как только Шанин послушно изменил позу, Виталий продолжал:

— …А, во-вторых, я хочу, чтобы вы до конца поняли ситуацию, в которую попали. Мы, как вы можете тоже легко догадаться, оказались на той даче не случайно и арестованы вы тоже не случайно.