Горький берег солёного моря (СИ) - Крылова Татьяна Петровна

— Тарас жив?!

— Сейчас я вам все расскажу. Дайте только распоряжусь об ужине, — попросил полковник Ожешко, проходя мимо Василия.

Следующие несколько минут показались молодому человеку самыми долгими в его жизни. Не усидев на месте, Василий несколько раз пересек комнату быстрыми шагами, нервно покусывая губы.

Наконец начальник Южной заставы вернулся. Пришлось вновь занять место на табурете и еще некоторое время терзаться невеселыми мыслями, пока полковник Ожешко раскуривает следующую сигару.

— Так он жив? Тарас Григорьев?

— Жив, — прозвучал ответ с легкой усмешкой в голосе. — Мне начинает казаться, что этого офицера демоны охраняют. Вот ничто его не берет!

Полковник помолчал некоторое время, потом откинулся на спинку стула, приняв ту расслабленную и не слишком приглядную позу, в которой застал его Василий поначалу.

— Когда вас с Тарасом приволокли во двор заставы, — начал рассказ полковник Ожешко, — я думал лишь о том, что вы — шпионы этих чертовых бедуинов. Разумеется, приказал заковать вас в цепи и поместить в камеру до утра. Но мне сообщили, что вас ранили. Не желая терять пленника, которого можно допросить, я прислал к вам доктора Мэтьюса… — полковник Ожешко грязно выругался, после чего произнес: — На кол бы его посадить этого мошенника…

Принесли похлебку для Василия, и полковнику пришлось на время прервать свой рассказ. Без особого желания кузнец принялся за еду, наблюдая, как начальник заставы глубоко затягивается и медленно выпускает дым, наслаждаясь видом и ароматом сизых клубов.

— Так вот проходимец этот, который пару месяцев назад появился на пороге заставы и заявил, что он лекарь, никаким лекарем никогда не был! А был мошенником — Матвеем Поповым, — который под личиной доктора Мэтьюса наведывался в богатые дома и брал немалые деньги за свои услуги. Приказом губернатора он был объявлен в розыск месяца три назад. Но новости до нас доходят слишком долго, да и можно ли было вообразить, что преступник будет прятаться на пограничной заставе?!

Василий отрицательно покачал головой.

— Так вот, — продолжил полковник Ожешко, — помощь он оказал вам в соответствии со своими знаниями. То есть так худо, что без нее вы пришли бы в себя еще пару недель назад…

— Пару недель? — поразился Василий.

— Да, — подтвердил начальник заставы. — Впрочем, есть вероятность, что вы бы вовсе не пришли в себя, если бы этот мошенник не признал Григорьева. Как-то пару лет назад они повздорили в трактире, и Тарас крепко побил проходимца. Здесь на заставе Матвей узнал о гибели офицера…

— И надо думать был сильно удивлен, увидев его живым, — усмехнулся Василий.

— Настолько, что сразу прибежал ко мне. Но — черт бы вас побрал! — мы ничего не могли понять: друзья вы теперь наши или враги, сбежали вы от бедуинов или прислали они вас шпионить за нами.

Полковник вновь взял небольшую паузу, давая возможность Василию закончить ужин, да и самому сделать пару затяжек.

— Как же вы поняли, что мы не враги?

— Очень просто. Григорьев рассказал. Не сразу, разумеется. В чувства он пришел только к утру. А внятно объяснить, что происходит смог к обеду.

Василий отодвинул пустую плошку из-под похлебки в сторону и пододвинул к себе бокал разведенного вина.

— Получается, Тараса укусила вовсе не гадюка?

— Гадюка.

— Вы дали ему противоядие? — ничем другим Василий не мог объяснить того, что оба его друга живы и относительно здоровы, насколько можно было судить по внешнему виду Беллами.

— А про то вам лучше спросить вашего друга — доктора Кло. Уж не знаю как, но в пустыне у ложных бедуинов ему удалось достать то, что тщательно берегут от посторонних бедуины истинные. Некое снадобье, которое помогает организму справиться с ядом змеи. Это не противоядие, но тоже весьма действенное средство, как можно понять.

Кузнец согласно кивнул.

— Но вернемся к вашим приключениям. После того, как Тарас Григорьев смог рассказать, что к чему, мы сразу же выступили отрядом к указанному подземному логову. Большая часть бандитов уже пришла в себя. Однако благодаря вашей предусмотрительности, оружия у них не было, так что мы легко разбили отряд. А спустя пару дней разгромили и бандитскую заставу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И снова пауза прервала рассказ. Василий залпом осушил бокал вина. Через пару секунд по телу разлилась приятная слабость, а мысли стали не такими четкими и тревожащими.

— Едва увидев вас, доктор Кло раскрыл мне глаза на лекаря-мошенника. Насколько я понял, часть вашей одежды застряла в ране, началось сильное воспаление. Доктор Кло сделал операцию и не отходил от вас на протяжении двух недель. Днем и ночью менял вам повязки, вливал какие-то лекарства. Не понимаю, как он выдержал, ведь поспать впервые более-менее длительное время ему удалось лишь после того, как вы пришли в себя.

Услышав последнее, Василий порадовался тому, что не разбудил друга, когда проснулся и вышел из комнаты.

— Рука почти не болит, — заметил кузнец и для убедительности пошевелил ей.

— Доктор Кло напоил вас обезболивающим. Так что не сильно радуйтесь пока своему хорошему самочувствию.

— Не слишком приятно это слышать. Я понадеялся, что боль отступила совсем.

Полковник Ожешко отложил сигару и достал из тумбы возле кровати бутылку крепкого вина.

— Вот это вернет вам хорошее расположение духа.

Василий взглянул на бутылку, потом перевел взгляд на начальника заставы. Пить с ним совсем не хотелось.

— Вы уж простите меня, но я бы предпочел сейчас поговорить с Тарасом.

— Понимаю, понимаю, — закивал полковник Ожешко. — Нужно обсудить отъезд, — заметив удивленный взгляд Василия, полковник добавил: — Да, да, Григорьев уже испросил у меня разрешения покинуть заставу. Я не против.

Пожав крепкую руку офицера, кузнец вышел из его комнаты, оставив полковника наедине с его сигарой и той самой бутылкой. По виду офицера было нетрудно догадаться, что он отлично выпьет в одиночку.

Тараса Григорьева Василий нашел на стене заставы. Молодой человек стоял, облокотившись на перила, закрыв глаза и подставив свежему ветру уставшее лицо.

— Прощаетесь с пустыней?

Григорьев вздрогнул, резко обернулся и тут же с улыбкой на лице заключил друга в объятья, в меру крепкие, чтобы ненароком не травмировать плечо Василия.

— Рад видеть, что вам лучше!

— Рад видеть, что и вы в добром здравии.

— Вашими стараниями… Всей моей жизнью я теперь обязан вам.

— Что ж, будем считать, что свой долг вы уже вернули. Если бы не ваша стычка с доктором Мэтьюсом, мне выпала бы незавидная участь погибнуть от пули своих же солдат.

— Никогда не думал, что те пара ударов выйдут настолько удачными, — улыбнулся Григорьев.

Вновь обнявшись, друзья спустились во двор заставы, где без труда нашли тех, кто согласился угостить их парой стаканчиков вина.

— За нашу жизнь? — предложил Василий тост.

Тарас покачал головой.

— За нашу свободу, — предложил он.

Глава 32 (Василий)

Полковник Ожешко не препятствовал скорейшему отъезду Василия и Тараса. И почти не задерживал отъезд доктора Кло. Хотя по лицу военного было видно, что расставаться с единственным в округе стоящим лекарем ему совсем не хотелось. Даже руку на прощание доктору Кло начальник Южной заставы пожимал куда дольше, чем следовало.

— Быть может, вы все же передумаете?

Бледные губы Беллами тронула едва заметная улыбка:

— К несчастью, на мою долю выпало приключений больше, чем я мог желать. Так что теперь я не хочу ничего другого, как только очутиться в кресле перед камином в уютной гостиной где-нибудь по ту сторону моря.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Понимаю, понимаю, — вздохнул полковник.

Взглянув на восток, начальник заставы вновь вздохнул: занималась заря и было непростительно задерживать друзей дольше. Приказав открыть ворота, полковник Ожешко отошел в сторону, чтобы застоявшиеся лошади не задели его, резво срываясь с места.