Рожденная пламенем - Эбби-Линн Норр

– Что ты натворила? – Он опустил руки и выпрямился.

Я вскинула подбородок и приняла невозмутимый вид. Забавно, вместо того чтобы ускорить ход, мое сердцебиение замедлилось. Ум стал острее. Мы стали ходить кругами по маленькой площади, вытянув руки по бокам, словно стрелки в вестерне.

Я только что пообещала Энцо, что не применю силу против него или членов его семьи. Может, отношения у них и не самые лучшие, но Данте все же его сын. Я сглотнула подступивший комок и выругалась про себя.

– Трусиха, – сплюнул он. – Мне следовало догадаться. Девчонка не может справиться с силой огня. Ты ее не заслуживаешь. Ты позор для тебе подобных. Неудачница.

Огонь затрепетал в животе, но вместо ярости я ощутила благостное спокойствие.

– Ну, тебе-то хорошо известно, каково быть позорным неудачником.

Он замер.

– Что ты имеешь в виду?

– Мы только что мило поболтали с твоим «падре», – заметила я.

Данте оскалил зубы и ринулся ко мне.

Я выплюнула уголек ему под ноги, тот срикошетил от мостовой и отскочил прямо в Данте. Негодяй застыл и встал на цыпочки. Взглянул на дымящуюся ямку в земле, снова перевел взгляд на меня, в его расширившихся глазах читался страх. Прежде чем он собрался с мыслями, я открыла рот и дохнула на него порывом горячего воздуха.

Я впервые это сделала, но откуда-то знала, что способна выпустить мощную струю огня. Как из паяльной лампы. Интересно, какие еще способности мне подарило горение? И… подарил Данте? Какая ирония.

Он зажмурился, выставив вперед руку для защиты, пошатнулся и шагнул раз, другой и третий назад, стремясь оказаться подальше от мощной, почти сбивающей с ног, горячей струи из моих мехов. Я поразилась тому, как точно смогла отрегулировать температуру – исторгнутый мною поток воздуха был горячим, но не настолько, чтобы изувечить.

Отлично! А лучше всего было то, что я перестала чувствовать боль и гнев. Мы с огнем наконец подружились. Я позволила глазам сиять. Я ведь маг огня, в конце концов.

Данте ударился спиной о стену, и я ослабила струю горячего воздуха. А потом закрыла рот. Змееныш таращился на меня из-под руки, и слезы текли из уголков его глаз. Лицо порозовело и выглядело обгоревшим на солнце. Пострадал? Не слишком. Напуган? Я взглянула ему в глаза. Еще как.

Я порылась в сумочке в поисках маленькой бутылочки крема с алоэ вера и швырнула ее Данте. Он вскрикнул от удивления, но поймал ее. Покрутил, рассматривая с некоторым недоумением. Прочитал этикетку и закашлялся, как шакал, – засмеялся. От этих жутких звуков волосы на моем затылке встали дыбом. Я развернулась и пошла к дому Басседжио. Смех постепенно стих вдалеке.

Глава 41

Я приятно удивилась, увидев Рафа на скамейке возле входной двери. Он, едва заметив меня, поднялся и пошел мне навстречу. В глазах его читалось беспокойство. Он раскинул руки, и я инстинктивно шагнула в его объятия.

– Наконец-то передо мной красивый итальянец, которого я жаждала видеть.

Раф был так встревожен, что даже не отреагировал на мою реплику.

– Все в порядке? – спросил он, уткнувшись мне в волосы.

– Да. Пойти к Энцо было верным решением.

– Я рад.

– Кстати о встрече, Энцо хотел бы иногда видеться с тобой, – заметила я, когда мы зашагали к вилле Басседжио. Я пересказала Рафу наш разговор. Он слушал тихо и внимательно. Взял меня за руку и держал до самого порога. Слова буквально лились из меня. Потом я обрушила на Рафа все свои тревоги: что и как сказать родным и про себя, и про голос, который никогда не станет прежним, как выполнить договор с Энцо – вдруг он потребует от меня что-то совершенно ужасное?

– Хотел бы я иметь ответы на все твои вопросы, – сказал Раф, окидывая меня взглядом. – Но у меня есть ощущение, что ты сама сумеешь во всем разобраться. – Он убрал волосы с моего лба. – Мы же будем поддерживать связь? – тихо спросил он. – Я точно не хочу терять тебя из виду.

– Непременно будем, – ответила я, целуя его в щеку.

– Позвонишь мне? Когда вернешься в Канаду. Просто хочу знать, как у тебя дела. Твоя семья и все такое.

– Конечно. Но знаешь, чего мне действительно хочется? – спросила я, заглядывая ему в глаза. – Ненадолго притвориться, что я обычная девушка. И ты обещал мне вечер просмотра «Крестного отца». – Я отперла дверь.

– Звучит чудесно, – ответил Раф, – но чур не целоваться во время начальной сцены, где Марлон Брандо держит на коленях кота. Это лучший эпизод. – Он опустил уголки губ вниз и изобразил лицо Дона Корлеоне. – «Ты пришел ко мне в дом в день свадьбы моей дочери и просишь меня убить за деньги».

Я рассмеялась.

– Как скажешь. Тогда я просто неуклюже чмокну тебя в правое ухо.

Раф усмехнулся и затворил за нами дверь.

Эпилог

– До свидания, Исайя, – я нагнулась и протянула к мальчику руки.

Шум и гул аэропорта растаяли, когда его теплое тельце оказалось в моих объятиях. Я поразилась тому, как Исайя изменился с начала лета: белокожий крошечный хрупкий малыш с болезненными темными глазами стал крепким и мускулистым и вырос на пару сантиметров. Кожа его потемнела от солнца, а в черных глазах светилось озорство. Исайя поцеловал меня и отступил на шаг.

– Мне нравится твой голос, – заметил он.

Я рассмеялась.

– А мне твой. Рада, что он к тебе вернулся.

Я улыбнулась и почувствовала, как сжалось горло, когда выпрямилась и положила руку ему на макушку. Я с самого начала надеялась встретить кого-то особенного в Венеции. Раф был милым и нравился мне, но надо признаться, именно Исайя стал тем, кому принадлежало мое сердце тем летом.

– Где Пьетро? Он только что был здесь, – обратилась я к Эльде.

– Повел Кристиано в туалет. И очень кстати, потому что у меня не было возможности сказать тебе кое-что, мы не провели и двух минут наедине после нашего возвращения.

– Что такое?

Она вдохнула поглубже.

– Я рассказала Пьетро. Не про огонь, только… про Ника.

Я на секунду задержала дыхание.

– Так ему известно, что Исайя… Что он сказал? То есть… – я кинула быстрый взгляд в сторону туалета. – На вид все между вами хорошо. Как он это воспринял?

– Ну, наш отпуск оказался не самым приятным из всех, но… он признался, что у него были подозрения. Не стану лгать. Ему очень больно. – Она наблюдала, как Исайя бежит к туалету навстречу Пьетро и Кристиано. – Но он полон решимости сохранить наш брак. И я тоже. У