Огниво Рассвета - Алексей Будников

Однако, спешка, как оказалось, была излишней. Забравшись на мансарду, я еще около получаса ожидал появления колдуна, борясь с подступавшей дремой, чьи шаги, с каждым мгновением, становились все тяжелее. Странно, что могло его так задержать? Но дать хоть сколь вразумительный ответ на этот вопрос мое усталое сознание было не в состоянии, все громче твердя лишь одно, гасящее под собой любые иные мысли слово: «сон».

Глаза, тщетно пытавшиеся высмотреть в ночной тьме знакомый старческий силуэт, меркли, поддаваясь перекрывающим взор, налитым сталью векам. Мгновение — и они наглухо захлопнулись, а мое лицо вдруг утонуло в мягкой, разившей беззлобной прохладой подушке.

Первые, еще совсем тусклые лучи восходящего солнца, беззастенчиво пробившись сквозь треугольное окно чердака, заплясали на моих закрытых веках, вынуждая меня, кривясь и ворочаясь, очнуться ото сна. Несколько последующих минут я все же пытался хоть сколь уютно улечься на спальнике, закрывая лицо то руками, то раскрытыми книгами, то зарываясь носом в манящую думочку. Но впустую. Пробужденное единожды сознание отказывалось вновь впадать в спячку, как бы того не желало все остальное тело. В словно залепленные воском уши стали пробиваться тихие и туманные звуки творившейся на этаж ниже сумятицы. Неужели старый колдун уже проснулся?

Как выяснилось, не только проснулся, а, более того, успел подать пускай скудный, но завтрак из жаренных яиц, ломоти хлеба да кружки исходившего паром чая. Вопросов о прошедшей ночи я задавать не решился. Авось пронесло, и маг не заметил моего присутствия в лесу той ночью. Хотя тем для обсуждений после увиденного у меня появилось предостаточно. Однако раскрывать себя сейчас, на пустом месте и спросонья, я намерен не был, ожидая более подходящего момента.

Праздновать после фриштыка мне Вильфред не позволил, выгнав на улицу и, как и было обещано, с этого момента начав мое магическое обучение. Правда, вести стандартные заунывные лекции колдун не стал, перейдя сразу к практике. Так как на улице было довольно холодно, то на команду: «ну, сотвори чего-нибудь», я не измыслил ничего лучше, как сплести пламя, благо подобная техника отрабатывалась мною пуще прочих в последнее время. Спустя нескольких явившихся из ниоткуда пожаров и обильный участков сожженной дотла травы, стоявший в отдалении старый архимагистр даже вскользь похвалил меня, отказавшись от своих первоначальных высказываний о моей магической немощи.

— Но все одно этого недостаточно, — поспешил добавить он. — Составная магия — это вообще не магия. Она больше походит на алхимию, когда для создания чего-либо нового требуется черпать ресурсы извне. Однако нельзя не признать, потенциал у тебя имеется. Спрашивать, где ты учился, не стану. И так вижу, что самоучка. Потому как твоя магия грубовата, пускай и сильна, а во всех академиях в первую очередь оттачивают технику и только после повышают уровень заклятий. Чем же ты промышлял с подобными талантами, Феллайя?

— Ну… — задумчиво протянул я. — Вольный заработок. Зачастую мои «работодатели» даже не подозревают о том, что они мои «работодатели». Странствуют себе мирно по трактам, покуривают трубки, попивают можжевеловую водку. И вдруг неожиданно заявляюсь я… За жалованием.

— То есть разбой?

— Именно.

— Колдун-грабитель, — насмешливо хмыкнул Форестер, поглаживая бороду. — Непривычное сочетание.

— А уж какой эффект производит. Торговцы, как правило, такой дивы даются, что без слов отдают мне все свои сбереженья.

— Эффект, говоришь… Может для простых торговцев, что на своем веку ни разу не зрели магии и ротозействовали каждому странствующему фокуснику, достававшему кролика из шляпы, оного и достаточно. Но это не показатель, Феллайя. Давай я расскажу тебе, что есть истинное колдовство.

Вильфред Форестер взмахом ладони подавил полыхавший невдалеке костер, служивший источником моей демонстрационной волшбы. И, ударяя посохом в такт шагу, стал медленно подступать ко мне.

— Истинное колдовство, — продолжал он походя, — не зависит от окружающей тебя среды. Правда, вопреки расхожему мнению, невозможно сотворить что-либо из пустоты. Основным ресурсом магии служит непосредственно сам маг. Ведь жар для огня впору добыть не только с зажженной лучины, его можно почерпнуть из себя.

Старик остановился в нескольких шагах от меня. На его выставленной вперед ладони заплясал маленький светящийся лоскуток пламени.

— То же самое, например, с водой. Чтобы наполнить чашу, магу незачем иметь под боком бушующий океан.

Огненный язычок в мгновение ока, вопреки всем законам природы, покрылся толстой ледяной коркой, застывая в своем танце. Но уже спустя миг рассыпался мелкой водяной крупой, еще больше утяжеляя плечи и без того клонившейся под росой травы.

— Зачем же тогда вы приказали мне идти до колодца? — осуждающе посмотрел я на колдуна. — Могли же сами залить ведра доверху лишь по щелчку перстов.

— В этом и заключается главный бич магии, ученик, — впервые Вильфред Форестер назвал меня сим благонравным словцом. — Она не способна сплести точную копию, богатый всеми элементами и не отличимый от сотворенного природой продукт. Если брать пресловутый огонь, то, как правило, созидается лишь его озаряющая и согревающая части. Хочешь, пойди к камину и засунь в него руку. Пламя не опалит и волоска. Более того, избранные колдуном начала можно регулировать: усилить свет от одного-единственного язычка так, чтобы он осветил целую залу; или расширить боевую мощь пламени так, чтобы оно за мгновение, встретившись с человеческим лицом, превратило его в месиво из кости, мяса, запекшейся крови и расплавленной кожи. Возвращаясь к твоему вопросу — аналогично и с водой. Напитать ее минералами и прочими элементами живой воды невозможно, оттого влитие колдовской влаги в глотку будет ощущаться сродни питью ледяного ветра.

— А если элементов не хватает? Если внутри мага их недостаточно, что тогда?

— Большая часть всех колдовских составляющих присутствует либо в человеке, либо в окружающих нас повсеместно земле и воздухе. Коли и они не могут выполнить требований чародея… Тогда приходится прибегать к разного рода обрядам с использованием определенного фетиша. Но такое практикуется редко. Магов, как правило, вполне устраивает многообразие породившей нас природы. А некоторые и того пуще, посвящают определенной ее части все свое искусство. Однако Стихийниками становятся только отъявленные фанатики, испытывающие странную любовь к огню, земле, воздуху или чему бы то ни было другому. Конечно, в последнем итоге они способны развить свои знания так, что одной лишь мыслью смогут взращивать горы из равнин, но обучение, ведущее к такому могуществу, переносят немногие… Что-то мы отвлеклись. Вернемся к тебе. По-хорошему, мне следовало бы для начала развить твои составные способности, прежде чем переходить к полноценной «муштровке», но делать этого я не стану. У тебя, я уверен, в данном направлении опыта более чем достаточно, так что учение истинной магии ты сможешь постичь вполне безболезненно. Впрочем, сразу оговорюсь — еще не написано таких книг, которые за пару месяцев могут обучить идеальному, чистому колдовству. Немалую роль в освоении нашей науки играют практика и самопознание.