Календарь - Сергей Сергеев

— За исключением Виталия Петровича…

— Да-да, согласна, за этим редким исключением, но читая допустим исторические подборки, я нахожу несоответствие: их исторических фактов и моим знаниям. Это означает, присутствие постороннего источника.

— Мы не знаем, что в нашем подсознании, возможно, мы со своими внутренними убеждениями хотели бы, чтобы было именно так.

— Ты хочешь сказать, что из эмоций, которые отложились у нас в подсознании при работе с текстами, они построили новый реал?

— Что-то в этом роде…

— Тогда календарь…

— Наше подсознание привержено симметрии.

— Получается, вокруг нас существует параллельный мир, мы в нём живём, отстраиваем его, но не осознаём. Связь только через эмоции и интуицию. В реале строится модель, проекция, которая проходит испытания, и эмоции оценивают ход испытаний. Хорошее откладывается в одном месте, плохое в другом.

— Тогда их форма государственного управления, воспринимаемая нашим сознанием как абсурд, проекция нашего подсознания? — вопрос у Николаева вырвался сам по себе, без предварительного анализа и цензуры, как говорят — неосознанно, просто сорвался с языка.

— Наше сознание в постоянном конфликте с подсознанием, а если нет конфликта, то это блаженство, счастье, — Яна улыбнулась, не понятно чему: целому выводу или одному последнему слову, которое не полагается произносить без улыбки, иначе оно потеряет свой истинный смысл и станет — лишь набором звуков.

— Откуда тогда взялся Виталий Петрович? — снова повторился Андрей.

Виталий Петрович выслушал пожелания Яны по поводу повторного посещения общежития, пожал плечами и сказал:

— Хорошо, пусть будет по твоему, значит завтра, после обеда будьте готовы.

— Есть ещё вопросы или пожелания? — спросил он после некоторой паузы.

— Я считаю, что сейчас всё бессмысленно, поговорим после повторного посещения, — ответила Яна.

— И здесь я с вами полностью согласен, — поддержал он её рассуждения.

— Как поживает ваша Баст? — перевёл он разговор на другую тему.

Бросив взгляд на кошачью вольеру, переспросил:

— Ведь так её, кажется, зовут?

— Да так, — подтвердила Яна, — ничего, почти освоилась.

Он подошёл ближе к месту обитания животного, Баст насторожилась и начала кричать, глядя на доктора, не мяукать и шипеть, а кричать, что ей не свойственно. Её поведение для Яна было ново, и создавалась впечатление, что Баст знает, того человека в белом халате, но чувствует, что в этом человеке произошли какие-то перемены, которые заставляют её волноваться, более того, опасаться его.

Доктор отошёл от вольеры, кошка перестала голосить, но продолжала его сопровождать взглядом стоя, не усаживаясь на задние лапы.

— Это, хорошо, — задумчиво произнёс он, оглядываясь, и добавил, — вы её с собой возьмёте?

— Конечно, вдруг она что-нибудь напомнит и подскажет.

— Что ж, как и следовало ожидать.

Разговор не клеился, да и желания продолжать его у обеих сторон не было.

Утро следующего дня было мучительно долгим. Ожидание встречи с порталом, и возможность обрести свободу, возбуждало Яну. Её терпение было на нуле, всё вокруг раздражало её. Она несколько раз брала на руки и прижимала к себе Баст, гладила и говорила с ней, но её волнение передалось животному. Кошка всякий раз мурлыкала, когда её ласкали, но в последний раз не хотела идти к хозяйке и пряталась от неё в домике, урчала, когда та протянула туда за ней руки.

Наконец не выдержав, Яна пошла икать поддержки у Николаева. Андрей внешне был спокоен и выглядел хорошо. Его лицо, лишившись привычных угрей, можно было назвать красивым. Эти перемены не прошли незамеченными и для Яны.

"Коляном назвать язык не поворачивается, — отметила она про себя".

И впервые назвала его Андрюхой, чем собственно и смутила того. Он чуть покраснел, стал снова прятать взгляд и отвечать невпопад, в основном междометиями. Раньше Яна обозвала бы его каким-нибудь синонимом понятию субъекта с низким интеллектом, такие слова прокручиваются во множестве разговорной молодёжной средой, но в этот раз она оценила обстановку по-иному.

"Дура, набитая дура, парень как и я на нервах, только он терпит и не достаёт окружающих, — злилась она сама на себя".

Ей почему-то захотелось обнять его и попросить прощения, но она, испугавшись такой вздорной мысли, без объяснений покинула его палату и у себя в комнате упала на кровать и уткнулась лицом в подушку, чуть не заплакала. Пролежав так несколько минут, успокаивая себя различными мозговыми тренингами, она и не заметила, как задремав, погрузилась в более глубокий сон.

Ей снилось множество лиц одушевлённых и виртуальных, всё вперемешку: Баст, Бастет, Василиса и император Август, Виталий Петрович, мило беседующий и Инкубом, Аня, Анна Ивановна заведующая библиотекой, демонстрирующая стриптиз, но стриптиз оказывался блефом, так как под поднятой юбкой сплошное литое тело, как у куклы. Затем перед ней стали мелькать игровые фрагменты сражений с демонами: Август отрубает ноги Инкубу; Мамонов казнит Андрея за долгое отсутствие, а она спасает Николаева, вырывая того из рук чудовищного палача.

Она проснулась внезапно, с мыслью, что действительно нужно спасать Николаева, вытаскивать его из прежнего круга общения, изолировать от влияния Мамонова.

"Андрей — хороший парень, — сказала она себе и улыбнулась, — просто ему не повезло с компанией".

Она вспомнила своё раннее отношение к нему, своих друзей, наверное, они её не поймут.

"Ничего, когда они узнают его ближе, они правильно оценят мой выбор, — успокаивала она себя".

"Какой выбор? Что я несу? — опомнилась она и встала с кровати".

Было уже время обеда, получалась, что она проспала почти два часа.

"Однако! — прокомментировала она наблюдение и подсчёт".

Чувствовала себя лучше, волнение ушло, но теперь подкралась лёгкая апатия, обволокла её сознание, и выразилось это не в восприятии событий токовыми, которыми они являются на самом деле, а взглядом на себя со стороны, будто бы всё, что сегодня произойдёт с ней или не произойдёт, это свершится с другим человеком, пусть с таким же именем, но другим.

После обеда она покормила Баст, кошка больше не вырывалась у неё из рук, вела себя обычно, мурлыкала и толкалась головой в руку, когда её переставали гладить. Со своим питомцем на руках она вошла к Николаеву. Андрей сидел в кресле и просматривал видеопрограммы, как будто в них можно было найти что-то новое и интересное.

Как по команде появились Виталий Петрович и медсестра в своих выходных комбинезонах. У Ани была клетка для транспортировки Баст. Яна поместила туда кошку, стена сдвинулась, и в проемё наблюдался салон их транспорта, все дружно расселись, дверь закрылась, и новое путешествие началось.

И в этот раз всё было так, как и в первый. У Яны мелькнула мысль о дежавю, но клетка с кошкой на коленях говорили, что это не так.

Маршрут, проложенный Виталием Петровичем, был иным, и отличался от первого. Времени до полуночи ещё было предостаточно, и, судя по замыслам попечителя, им хотели показать более детально среду здешнего обитания.

Они долго кружились по монорельсовой дороге над городом, рассматривая внизу многочисленные скверы и парки, окружающие дома и сооружения из бетона и стекла, разнообразию которых не было конца, но всё приедается, и вот уже в мозгу закрадывается мысль, что это скучно. Уже ни яркая зелень, ни блеск цветных стёкол и причудливые формы домов не радуют глаз, и брошенный вниз взгляд ни за что не цепляется, а скользит, не останавливаясь и всего лишь потому, что нужно смотреть от нечего делать, просто смотреть, а не всматриваться.

По всей видимости, их мысли прочли, они спустились вниз, но людей, которых, казалось, было достаточно много, когда они как птицы обозревали улицы и площади сверху, словно попрятали куда-то, теперь им они уже не встречались.

Они прокатились по дну реки, причём не поперёк, а вдоль. Долго ехали по прозрачному туннелю, на чистом остеклении не было ни илистых отложений, ни иного мусора, лишь натуральный серый цвет воды. Иногда проплывали стайки рыбёшек, отдельные экземпляры рыб покрупней, мелькали большие тени двигающихся попутно или встречно речных судов.

На поверхности очутились в парке, или, судя по концепции этого города, за городом, так как автомобиль двигался самостоятельно по обычному асфальтовому покрытию, а не на платформе. Путь не походил на автостраду, скорей это прогулочная дорога, только для авто.

Остановились, вышли подышать воздухом, который ничем не отличался от того, что был в салоне, такой же чистый и приятный на вдохе, сразу создалось впечатление, что это парк им знаком: такие же звуки и такой же вид, как и у них в реале за шестнадцатиэтажным зданием. Здесь строений не наблюдалось, но иллюзия, что здание находится у них за спиной, присутствовала. Яна и Андрей стали оборачиваться, словно ища подтверждений, что за спиной что-то есть, но каждый раз их ожидало разочарование, кроме кустарников, деревьев и природного ландшафта, других человеческих творений не наблюдалось. Но ощущение не пропадало, казалось, что повернись более резко и быстро и ты застанешь то, что жаждешь увидеть.