Александровский дворец в Царском Селе. Люди и стены. 1796—1917. Повседневная жизнь Российского императорского двора - Игорь Зимин

Под балконом находились два уютных уголка, разделенных камином из керамической плитки. Рядом с окном располагался шезлонг императрицы, как раз напротив огромных цветочных ящиков – там в горшках стояли благоухающие цветы. На противоположной стороне от шезлонга – тоже под балконом – было место для детей, где они могли работать и играть, пока Александра Федоровна читала или занималась рукоделием неподалеку. Над банкетками располагались полки для маленьких вазочек и различных коллекций.

Заметное место в Кленовой гостиной занимала горка-витрина, в которой императрица хранила большую часть своей коллекции пасхальных яиц «от Фаберже». Эти яйца по семейной традиции, восходящей к 1884 г., ежегодно дарились императором на св. Пасху супруге. Когда императором стал Николай II, то на Пасху 1895 г. он подарил два пасхальных яйца – матери и супруге.

Пасхальное яйцо «Александровский дворец»

На Пасху 1908 г. Николай II преподнес супруге пасхальное яйцо «Александровский дворец».[437] Внутри яйца в качестве сюрприза находился золотой столик, на котором стояла серебряная модель ставшего родным Александровского дворца. На самом яйце были укреплены миниатюры с портретами всех детей императорской четы, а на одном из золотых медальонов была выгравирована дата «3 ноября 1895 г…» – день рождения великой княжны Ольги Николаевны, появившейся на свет в стенах Александровского дворца.[438]

Анастасия делает уроки на балконе

Отметим, что после демонтажа Концертного зала выход на металлический балкон-террасу шел через тамбур из Кленовой гостиной. Соответственно, пространство Кленовой гостиной расширялось на всю огромную площадь балкона.

Главным украшением Кленовой гостиной служила великолепно оформленная антресоль, органично вписывавшаяся в интерьер всей гостиной. Комплект мебели для оформления антресоли проходил отдельным счетом, включая множество предметов, также изготовленных из «кленового дерева серого, полированного». Этот мебельный гарнитур[439] стоил 7411 руб. Следовательно, вся Кленовая гостиная (Кабинет императрицы) обошлась в 24 800 руб.

Например, для Кленовой гостиной в декабре 1902 г. изготовили «два дивана больших полуциркульных с полками, серого клена полированного, с бронзовыми чеканными колонками и кронштейнами для ламп, с абажурами и драпировками из шелковой материи с кружевами», стоимостью в 2675 руб.[440]

Если сегодня в Александровском дворце мы можем увидеть восстановленный Новый кабинет Николая II, гигантскую фотографию Кленовой гостиной, то интерьер антресоли, соединявшей половину Николая III и Александры Федоровны, проходившей над коридором, можно представить только по счетам Р.Ф. Мельцера. Это было закрытое личное пространство семьи, и фотографии антресоли до нас не дошли. В литературе только упоминается, что императрица часто сидела на антресолях, слушая интересовавшие ее доклады министров. В счетах Р.Ф. Мельцера эта антресоль именовалась «Библиотека на антресоли. Мебель красного дерева полированная». Комплект мебели для оформления антресоли стоил 7513 руб.[441]

Кленовая гостиная. 1910-е гг.

Кленовая гостиная. 1917 г.

Кроме этих крупных интерьерных заказов, фирма Р.Ф. Мельцера поставила мебель для «комнаты Ея Величества» на 4100 руб.[442]

Таким образом, в 1902 г. фирма Р.Ф. Мельцера поставила в Александровский дворец только мебели на 58 204 руб. Эта мебель была расставлена в Кленовой гостиной императрицы, в Новом кабинете императора, на антресоли, соединяющей эти два помещения, возникшие на месте Концертного зала.

Заканчивая сезон 1902 г… Николай II 13 декабря лично распорядился «во вновь отделанных помещениях» провести следующие работы: в Новом кабинете поставить корзину «для бумаг красного дерева полированную, отделанную шелком»; поставить печь-камин «израсцовую заграничную: 1 решетка бронзовая, цвета Барбедиен на мраморную ступень (135 руб.), 1 доска красного дерева полированного под мраморный бюст (20 руб.)». В Кленовой гостиной императрицы также устанавливался печь-камин, еще заказывались: «1 колонка, 1 этажерка, 2 кресла серого клена обитых желтою материей, 1 корзина для бумаг, 1 тумба соснового дерева крытая материей для мраморного бюста 18» и очень много шнура для развески картин.

Имелись у императора пожелания и по Детским комнатам. Для Учебной комнаты требовалась подушка для стула к пианино. Для Уборной – «устройство 1 рамки бронзовой никелированной с зеркальным стеклом с фацетом для отметки роста Их Императорских Высочеств Августейших детей». В 1 спальне требовалось установить «1 киот большой на три части» и «1 ширму большую на 5 частей». Для 2-й спальни требовалось «150 вешалок для платьев с длинными ручками, дубового дерева с бронзовыми никелированными ручками». Стоимость всего этого заказа по счету Р.Ф. Мельцера составила 4692 руб. 75 коп.[443] Сам заказ свидетельствует, что хозяева Александровского дворца обустраивались в новых комнатах, и, естественно, у них возникали те или иные интерьерные пожелания. Баронесса С.К. Буксгевден вспоминала: «Спальни и детские просто обиты ярким ситцем. Императрица преданно придерживалась английского стиля своей матери и эти комнаты были похожи на комнаты в уютном английском доме».[444]

Какова реакция Николая II на появление новых помещений на императорской половине? Более чем сдержанная. 14 декабря 1902 г. император выехал из Петербурга в Царское Село вместе с великим князем Сергеем Александровичем и великой княгиней Елизаветой Федоровной для осмотра новых комнат. Судя по тому, что в дневнике никаких оценок ни Нового кабинета, ни Кленовой гостиной не имеется, увиденное его разочаровало или оставило, по меньшей мере, спокойным. Напомним, что ремонты 1895–1896 гг. вызывали краткие, но эмоциональные записи положительного характера в дневнике императора. Единственный след появления новых комнат – это упоминание 16 декабря 1902 г.: «развешивали картины в обеих новых комнатах». И все. В литературе есть упоминания, что Николай II более чем прохладно относился к модерну. Однако новые комнаты были проектом его жены, и поэтому не подлежали критике.

Баронесса С.К. Буксгевден писала: «В Дармштадте появился Jugendstil, который без сомнения повлиял на вкус Александры Федоровны в это время. Ее лилово-розовый будуар, ее большая светло-зеленая гостиная, связанные индивидуальным проходом по наружной галерее с Императорским кабинетом, были определенно Art Nouvean. Однако личность самой Императрицы ясно видна в ее комнатах, в красивой коллекции древних крестов, в картинах на стенах – замечательном “Благовещении” Нестерова, в сиреневой комнате, утонченной по колориту, в акварелях гессенских и английских пейзажей, которые она знала и любила, в красивых безделушках и фарфоре на столах – все они были выбраны ею самою или подарены теми, кого она любила и кто знал ее вкус».[445]

24 декабря 1902 г. на Детской половине «была елка для детей; забавно было видеть радость маленьких». 31 декабря 1902 г. семья уехала в Зимний дворец.

Попутно упомянем, что в ночь на 12 января 1903 г. умер гоффурьер 9-го класса Александровского дворца Павел Яковлев. Буквально в тот же день начальник Царскосельского Дворцового управления ходатайствовал о назначении на эту должность помощника гоффурьера Александровского дворца Василия Филипповича Шалберова,[446] который оставался на этой должности вплоть до 1917 г. В.Ф. Шалберов происходил из так называемых дворцовых мальчиков, то есть из известной семьи придворнослужителей Шалберовых. Его брат, Николай Филиппович Шалберов (1853–1910), являлся камердинером Николая II. Другой брат, тоже Василий Филиппович (1848–1895), начал карьеру в 1858 г. в 10 лет с должности работника царскосельских дворцов. В 1864 г. он получил должность истопника, затем – рейнкнехта-истопника в комнатах великого князя Алексея Александровича в Зубовском флигеле (в 1870 г.), потом рейнкнехта лакейского звания (в 1874; г.), камер-лакея (в 1878 г.), лакея 1-го разряда Зимнего дворца (в 1885 г., сверх штата) и, наконец, официанта Высочайшего двора (в 1886 г.).[447]

Именно В.Ф. Шалберов являлся главным «домуправом» Александровского дворца в тот период, когда резиденция официально превратилась в главный дом императора. В его обязанность входило поддержание чистоты и порядка во всех залах и комнатах Александровского дворца, и этот порядок основывался на составленной им должностной инструкции 1910 г., которая определяла следующий ритм работ по дворцу:

«1. В комнатах Их Императорских Величеств, Их Высочеств в Александровском дворце и 1-м подъезде, утренняя уборка производится 9 человеками, из коих 3-е несут суточное дежурство;