Воспоминания бывшего человека - Ник Председатель

— Что? Да, спасибо… — я беру из рук жены довольно объемистый фужер. Коньяк так не пьют, но Наташка, уловив важность момента, приготовила экстренную дозу

— Что там, с этим камнем, — по-детски доверчиво спрашивает она шепотом.

— С камнем… понимаешь… я только что был в нем… и не один, кстати, а с прекрасной женщиной! С богиней, между прочим…

— Ты хоть иногда серьезно говорить можешь? — обижается Наташка

— Поверь, я серьезен. Я очень даже серьезен… — и чтобы показать, что я не намерен шутить, обхватываю Наташку за талию и медленно поднимаюсь вместе с ней в воздух.

Вопреки моим ожиданиям она не визжит, не брыкается и не требует немедленно поставить ее на место.

— Я давно поняла, что ты не человек, — тихо говорит Наташка

— Что? Что?! — от неожиданности я приземлился немного резче, чем следовало. — Как это — не человек?! Ты что? Я самый настоящий… че… — я умолкаю, заметив слезы в глазах жены. Наверное, действительно я больше не человек, во всяком случае, не такой, как все. А, вообще, это сложно: человек — не человек? Какие критерии? Надо вначале определить, что такое человек! Не те определения давать, которым нас в институте учили, а… другие. Если человек умеет летать — он, что? — перестает быть человеком?

— Наташка… люблю я тебя, — вдруг прорывает меня не туда. А, может, именно туда и надо? — Люблю, несмотря на то, что ты, блядь, трахалась там, в Лондоне, как кошка мартовская… — вот это уже точно — не туда. Тут главное — вовремя остановиться. Переключиться на другое.

— Но ты меня не боишься? — она отрицательно мотает головой и прижимается ко мне дрожащим телом. В такой позе нас и застает Ленка, принесшая выстиранные, высушенные и выглаженные штаны.

— Ага, пока я там… вы тут… — но, заметив Наташкины слезы, растерянно замолкает.

— Ну-ка, — говорю, — подойди ко мне и прижмись покрепче.

Ленка удивленно обнимает меня и Наташку.

— Теперь — не визжать, — и я медленно, практически без усилий, поднимаю обеих в воздух. Наташка молча сопит мне в ухо, Ленка с трудом удерживает крик. Полетав немного вокруг люстры, ибо это — классика, я бережно опускаю женщин на пол.

— Вот так-то, — говорю ошарашенной Ленке, — а ты думала, что я человек? Я теперь демон! Но пугаться не надо, ибо демон переводиться, как «знающий». Всего лишь! И никакой там нечистой силы! А знаю я действительно много, а скоро…

— Хватит болтать — обрывает Наташка, снова ставшая заботливой, но суровой хозяйкой дома, — поздно уже, спать пора.

— А я, пожалуй, немного полетаю для тренировки, говорю я и открываю окно.

Глава 18

Это сон… необычайный, яркий… Скоро я проснусь, и Оксана принесет мне кофе… Нет, что я несу?! Оксаны же давно нет. Ее душа, надеюсь, не там, где я недавно побывал, пусть только лишь во сне. Но сейчас ведь, я тоже во сне? Наяву такого просто не может быть.

Подо мной медленно проплывают огни величественного мегаполиса. Близкие, ставшие вдруг такими доступными, звезды усмехаются сверху. Все-таки, не достанешь… А вдруг? А если достану? В этом волшебном сне возможно все! Но, нет… рисковать не стоит даже и во сне. Лучше удлинить лучи локатора — не нарваться бы на самолет, не напороться на вышку… Нет, тут небо свободно… Самолеты далеко в стороне. Огромные лайнеры неуклюже пробирающиеся по ночному небу. Ползущие, как огромные, неповоротливые жуки… Ночной полет… прекрасное, блистательное сновидение… А если немного пониже? Облететь какой-нибудь дом… В младших классах я любил, вооружившись биноклем, заглядывать в окна… Черт, сколько тут проводов напутано… кабели разные, антенны… Вот он — огромный многоэтажный дом… освещенные окна открыты для обзора. В каждом окне этого муравейника — своя жизнь. Свои беды, радости, желания, поступки, добрые и злые, преступления и благодеяния, зло и добро. Ждите… всех вас, точнее, ваши души в свое время рассортируют… Каждому воздастся не по вере, а по делам, хотя дела во многом зависят от веры… Окна мелькают, как вагоны электрички… На кухне толстый мужик открывает холодильник… Ну куда ты — на ночь жрать?! Дети смотрят телевизор… Спать надо в это время, а не эротику смотреть! В спальне женщина собирается переодеться ко сну… Жаль, что мне не тринадцать лет — уж я бы посмотрел на раздевающихся женщин… А сейчас, увы — уже не интересно. Верх, вверх… огни города опять далеко внизу.

Становиться холодно. А если увеличить скорость? Светящимися кубиками проносятся кварталы, районы, город. А если рвануть до предела? Миг — и я завис в темноте. Город давно исчез. Звезды неподвижны. Только ветер свистит, разбиваясь о мою защитную энергетическую капсулу. Где я? С какой скоростью я лечу? Внизу быстрыми светлячками замелькали огни городов. Может, я давно уже в другом полушарии? Мелькающие огни сливаются в одну светящуюся линию. Торможение… Пора искать страну, город, дом… Немного еще полетаем… Что за волшебный полет?! Свобода и могущество… Упоение неограниченной силой… Целиком принадлежащая мне бархатная ночь!

Утро я встретил разбитым. Просквозило, что ли? Ветер хлестал, как бешеный, пока я не додумался барьер поставить. Чего это взбрело в голову — летать?! Сканируй, не сканируй пространство, а вдруг на самолет наскочишь? В лепешку, ведь… Да, пора перестать быть романтиком. Пора спокойно, без лишних эмоций думать о деле. Когда там, Кураторы еще энергии подкинут? А ведь… пожалуй, что… именно вчера и подкинули. То-то меня распирало… летать понесло… Ладно. Сказано — пока отдыхать. А дальше пойдут тренировки. А кто меня тренировать-то будет? Может…сама? Это были бы необычайные тренировки… Впрочем, необычайным они будут в любом случае.

А ведь мне, вдруг подумал я, предлагают стать новым дьяволом! Точнее даже — не предлагают. От предложения всегда можно отказаться, а в данном случае — это моя миссия, для которой я воспитан и наделен силой. Но, если я, все же, откажусь? Меня будут увещевать, стыдить, принуждать, наказывать? Может, вообще уничтожат? Ибо не положено человеку иметь такие силы… Человеку? Я человек только по восприятию самого себя, а другие давно уж поняли… Почему все же Кураторы не сообщают всей информации? Бояться, что откажусь? Но