Детская книга для девочек - Глория Му

– Идите к Вильгельмовичу, поздоровкайтесь. Заждался вас. В лаборатории он записи сис-те-ма-ти-зи-рует. – Щур с гордостью одолел новое слово. – А про Калиныча забудьте. Не ваша забота.

Однако в мансарду Геля поднималась, дрожа как ниндзя под метлой, – ей предстояло похитить у ученого раствор, на основе которого можно будет изготовить защитное снадобье.

Розенкранц сидел у окна, что-то старательно записывая в лабораторный журнал. Увидев Гелю, вскочил, радостно задребезжал:

– Аполлинария Васильевна! Ах, как славно, что вы заглянули! Благодаря вам я совершил удивительное открытие! Не хочу, знаете ли, выглядеть заносчивым болваном, но я почти уверен… Думаю, через пару недель буду полностью готов объявить о нем!

– Работайте, работайте, я на минуточку, – сказала Геля.

Глядя в наивные, доверчивые глаза Розенкранца, она поняла, что ни за какие алмазы мира не сможет взять у него раствор без спросу. А вдруг Фея ее обманула и это ужасно важная пробирка? Люсинде-то на Розенкранца плевать.

Геля подошла к рабочему столу химика. Как и говорила Люсинда, там, у самого краешка, стоял ряд пробирок на подставке.

– А что у вас здесь, Григорий Вильгельмович? – лживым голоском поинтересовалась она.

– А, это? Пустяки, знаете ли, отработанный материал. Сегодня собирался уничтожить. Только, знаете ли, ничего не надо трогать. Некоторые растворы довольно едкие, могут вам повредить…

Геле стало совестно. И как она только могла усомниться в Фее? Это все от нервов, мерещится черт знает что.

Повернувшись спиной к доверчивому Розенкранцу, так, чтобы загородить от него стол, быстро подменила нужную пробирку. Фальшивка была приготовлена загодя – вот уж когда Геля действительно проворовалась. Залезла в смотровую к Василию Савельевичу, стащила склянку – точь-в-точь такую, какими пользовался Розенкранц. Еще и пузырек борной кислоты прихватила.

Перед Григорием Вильгельмовичем все равно было стыдно, и Геля заторопилась уходить.

– Но вы ведь уже сдали экзамены, Аполлинария Васильевна, и теперь должны навещать нас почаще, – расстроился химик. – Непременно заходите завтра!

Про свое завтра Геля ничего не знала. Поэтому просто сказала:

– Прощайте, – и сбежала вниз.

Щур выглянул из кухни:

– Вы чего так быстро? Ай Вильгельмович не в духе?

– Нет, что ты. Просто меня на день рождения пригласили – тут недалеко, на Сретенском. Если не очень поздно будет, я после к вам забегу, – пряча глаза, ответила Геля.

– И нечего вам одной по городу ширкаться. Да на ночь глядя, – сурово сказал парнишка. – С бульвара встрену. Вместе дойдем.

Геля собиралась возразить, но вдруг подумала – а если они больше не увидятся? Она выполнит задание, и Фея заберет ее домой. А Щур – Щур останется здесь.

Стало так горько, что слезы подступили. Нет, не время раскисать! Сегодня суперагент Фандорина должна быть хладнокровной и решительной!

Суперагент Фандорина хлюпнула носом, дрожащим голосом сказала Щуру:

– Буду очень рада, если ты меня встретишь! – и выскочила за дверь.

Дома еще пришлось выдержать целый бой с Аннушкой – на предмет выбора одежды. Аннушка уверяла, что платье с матросским воротником никак не годится для дня рождения генеральской дочери, а надо надеть шелковое, самое нарядное. Но Геля возразила, что даже самое нарядное ее платье все равно хуже любого домашнего из гардероба Липочки. И настояла на своем – по правде говоря, заботясь вовсе не о том, как будет выглядеть, а из-за карманов. На шелковом-то их вовсе не было, зато на матросском платьице имелись, да еще какие – глубокие, вместительные. Геля легко спрятала в них два заветных пузырька и большую деревянную ложку – как велела Люсинда.

Подхватила сверток с реквизитом, запихнула в корзинку Силы Зла и отправилась спасать человечество.

Очередной извозчик в пять минут доставил ее к роскошному особняку, окруженному садом.

К Геле подскочили два высоченных лакея в пудренных париках и белых перчатках. Один помог ей сойти на землю, а другой безжалостно отогнал попрошайку на костылях, крутившегося у ограды. Геля не позволила здоровякам нести драгоценную корзинку, чем изрядно удивила их. Так и шли до самого дома – она посередине, увешанная всяким скарбом, как осленок, а по бокам – лакеи с глупыми лицами.

Особняк Брянчанинова поражал своей пышностью – громадные комнаты с высокими зеркалами, мебель, обтянутая шелком, ковры, картины, нарядные безделушки, каждая вещь будто кричала – здесь живут очень, ну то есть очень-очень богатые люди!

По широкой лестнице, устланной коврами и уставленной тропическими растениями, сбежала Липочка:

– Вы приехали! Все-таки приехали! Ах, зачем же вы сами, вот им отдайте! – Она сделала знак лакеям, чтобы они взяли у Гели вещи, но та запротестовала:

– Простите, Липочка, я не могу им доверить свою кошку.

– Вы ее принесли! Значит, будет представление! – Липочка захлопала в ладоши. – Ну, пойдемте же, пойдемте! Как вам мой дом? Не правда ли, он похож на дворец? – И генеральская дочь надменно вздернула носик-кнопочку.

Ответить Геля не успела. Наверху их встретила вальяжная дама, похожая на хохлатую индейку – маленькое красное личико, острый нос, дряблый подбородок, а дальше – блестящие перья, то есть великолепное шелковое платье.

Окинув Гелю неприятным, оценивающим взглядом, дама манерно проговорила:

– Здравствуйте, дитя мое! Меня зовут Афина Пантелеевна. Я рада, что вас удалось заполучить сегодня моей шалунье. Она с тех пор, как увидела вас, и слышать не хочет о других подругах!

Нагруженная Геля изобразила жалкое подобие реверанса, а дама, в свою очередь, жалкое подобие радушной улыбки.

– Ну, пойдемте же! Пойдемте! Я покажу вам свои апартаменты! – нетерпеливо теребила гостью Липочка.

– Вот моя гостиная! – торжественно заявила она, вводя Гелю в просторную комнату, всю уставленную крошечной мебелью розового плюша. – А там, рядом, – моя спальня, классная и зала для игры… – указала Липочка на белые с золотом двери. – В зале вы увидите мои игрушки и книги… Их у меня очень много! Я нарочно попросила вас приехать раньше, чем соберутся другие гости, чтобы все-все показать!

У Гели голова шла кругом от всей этой сияющей чепухи. Она с облегчением сгрузила на пушистый ковер корзинку и прервала Липочкину трескотню вопросом:

– Когда же мы начнем представление?

Вместо ответа Липочка взвизгнула и бросилась вон из комнаты с ликующим воплем:

– Маменька! Мадемуазель Софи! Аркаша! Поля приготовила для меня удивительный подарок! Идите же скорей смотреть!

Через минуту она вернулась в сопровождении генеральши, гувернантки, которую Геля видела утром, и надутого мальчишки Гелиных (то есть Полиных) лет в кадетском мундирчике. У мальчишки были такие же голубые, чуть навыкате, глаза и капризный рот, как у Липочки. Наверное, брат. Геля заметила, что он здорово похож на рыбу-толстолобика. Липочка тоже, но по ней это было меньше заметно из-за кудряшек и всяких девчоночьих прибамбасов.

Все расселись (для генеральши лакеи внесли кресло; конечно, Липочкина кукольная мебель ее бы попросту не выдержала).

– Маман, вы же не позволите ей! – надменно произнес мальчишка. – Что за глупый подарок! Какая-то кошка – еще недоставало!

– Вы ведь принесли свою воспитанницу и покажете нам все эти фокусы, как там, на бульваре? – нетерпеливо спросила Липочка, не обращая внимания на брата. – Ах, маменька, если бы вы могли это увидеть!

– Моя Липочка страстно увлечена цирком. – Генеральша аккуратно, чтобы не измять ни платья, ни прически, обняла дочь. – Она знает все цирковые термины, коллекционирует открытки с портретами знаменитых дрессировщиков и каждый вечер посещает представления. Мы даже пригласили на сегодняшний Липочкин праздник знаменитого итальянского иллюзиониста! Ведь моя шалунья была в восторге от него – ровно до того момента, как встретила вас. Теперь же она только и говорит о вашем замечательном таланте дрессировщицы!

– Так вы – циркачка? – пренебрежительно спросил Липочкин братец. – Еще недоставало!

Он весь извертелся на низеньком пуфе, старательно демонстрируя скуку и презрение ко всему происходящему. Но уйти не смел – видимо, генеральша была вовсе на такой уж покладистой маменькой, как хотела показаться.

– Я уважаю цирковое искусство, однако равнодушна к нему. – Геля невольно копировала манеру разговора Ливановой. Безупречно вежливый, но холодноватый тон прекрасно действовал на эту надменную семейку. – С кошкой я занимаюсь исключительно в научных целях.

– Ах, маменька, вы увидите, эта кошка – просто маленькая пантера! – восхищенно щебетала Липочка, пока Геля, отогнав лакеев, которые так и лезли под руки из всех углов, готовила площадку для представления.