История франков - Григорий Турский

20. Против епископов Салония и Сагиттария поднялось недовольство. Они были дьяконами при святом Ницетии, епископе Лиона, и именно он поставил их епископами, Салония в Амбрён, а Сагиттария в Гап.

Но, став епископами, они, как безумные, погрязли в грабежах, резне, убийствах, блуде и других преступлениях. Когда Виктор, епископ Сен-Поль-Труа-Шато, справлял годовщину своего назначения, они напали на него, собрав отряд вооруженных мечами и луками людей. Напавшие разорвали на епископе одежду, перебили его слуг, унесли сосуды и весь пиршественный прибор, оставив епископа в высшей степени оскорбленным.

Узнав об этом, король Гунтрамн повелел созвать собор в городе Лионе. Епископы собрались вместе с блаженным Ницетием, установили, что обвиняемые виновны в этих преступлениях, и постановили лишить их епископского сана в наказание за содеянное. Но, зная, что король все еще к ним благоволит, Салоний и Сагиттарий пришли к нему в слезах, жалуясь на то, что их несправедливо лишили сана, и попросили у него разрешения отправиться в город Рим, к папе. Король удовлетворил их просьбу, дал им с собой письма и отпустил. Прибыв к папе Иоанну III, епископы изложили дело так, как будто бы их отстранили необоснованно. Папа направил королю письмо, приказывая восстановить епископов в должности на их прежнем месте. Король немедленно это выполнил, предварительно их сильно побранив. Но никакого улучшения в их поведении не последовало. Однако они попросили епископа Виктора о мире, выдав ему людей, которых они во время набега направили против него. Но епископ Виктор, помня заповедь Господню, что не следует воздавать никому злом за зло (Рим., 12: 17), позволил им свободно уйти. Вот почему впоследствии он сам был отлучен от церковного общения за то, что, публично обвиняя, он в то же время тайно простил врагов, не посоветовавшись с собратьями, перед которыми он их обвинял. Но по милости короля он снова был приобщен к церкви.

А Салоний и Сагиттарий все более и более запутывались в преступлениях. И как я уже писал, в тех сражениях, которые вел Муммол с лангобардами, они, наподобие светских опоясав себя оружием, собственноручно убили многих. По отношению к согражданам они свирепствовали так, что в гневе избивали некоторых палками до крови. Вот почему ропот народа снова дошел до короля, и он приказал вызвать их к себе, но не принял, заявив, что только в случае невиновности они удостоятся приема у короля.

Сагиттарий, взбешенный таким обращением, как человек легкомысленный и тщеславный, начал болтать о короле и говорить, что его сыновья не могут владеть королевством, потому что их мать до того, как она взошла на королевское ложе, была одной из служанок покойного Магнахара. Сагиттарий не знал, что теперь не обращают внимания на происхождение по женской линии и называют детьми короля всех тех, кто родился от короля. Узнав об этом, король сильно разгневался, отнял у них лошадей, слуг и даже все остальное, чем они владели, а их самих повелел заточить в монастыри, расположенные далеко друг от друга, где они совершали бы покаяние, оставив им лишь по одному клирику, приказав, чтобы их сторожила вооруженная охрана и чтобы к ним никого не допускали.

А в то время были еще живы сыновья короля, из которых старший заболел. Тогда приближенные пришли к королю и сказали: «Если ты удостоишь благосклонно выслушать нас, твоих слуг, то мы скажем тебе доверительно». Король ответил: «Говорите, что вам угодно». И они сказали: «Возможно, король согрешил, осудив безвинных епископов, и в наказание за этот грех сыну нашего господина грозит гибель?» Король сказал: «Идите как можно скорее к ним, освободите их и попросите их молиться за моих сыновей». И епископы были освобождены. Выйдя из монастыря, они встретились и расцеловались, так как долгое время не виделись, и вернулись в свои города. Они до такой степени были охвачены раскаянием, что казалось, что все время молятся, постятся, раздают милостыни, проводят день в чтении книги псалмов Давидовых, а ночи в пении гимнов и в размышлении над Писанием. Но эта их святость продолжалась недолго, и они вновь вернулись к старому. Они начали проводить ночи в пирах и пьянстве, даже когда в храме служили утреню, они требовали себе чаши и пили вино. Они не помнили больше о Боге и совершенно не вспоминали о своих обязанностях. С наступлением утра они вставали из-за стола, надевали ночную одежду и, погрузившись в сон от вина, спали до трех часов дня в объятиях женщин. Затем они вставали, и мылись в бане, и возлегали за пиршественным столом, и поднимались из-за него вечером, а затем насыщались ужином до самого того времени, о котором мы сказали выше. Так они поступали каждый день до тех пор, пока их «не настиг гнев Божий»[116], о чем мы собираемся рассказать впоследствии.[117]

21. В то время некий бретонец Виннох в полном одиночестве проехал из Бретани до Тура, желая затем направиться в Иерусалим. Он не имел одежды, за исключением овечьей шкуры без шерсти. Увидев его набожность, я попытался оставить его при себе и даже рукоположил в священники.

Одним из обетов, выполнявшимся монахиней Ингитрудой, было собирание дождевой воды для обмывания гробницы святого Мартина. Однажды день выдался сухим, и Ингитруда вместо воды принесла кувшин с небольшим количеством вина. Когда наступила ночь, она принесла этот кувшин туда, где стоял священник Виннох, и попросила его добавить туда каплю святой воды, поскольку вина было слишком мало. Виннох выполнил ее просьбу, но, как только он добавил в кувшин всего одну каплю святой воды, полупустой сосуд оказался наполненным до краев. Обмывая гробницу, Ингитруда дважды или трижды опустошала кувшин, и каждый раз он снова наполнялся лишь от одной капли святой воды. Я уверен, что это было одним из чудес святого Мартина.

22. Через некоторое время от высокой температуры и поноса (видимо, дизентерии. – Ред.) умер Самсон, младший сын Хильперика. Этот ребенок родился в то время, когда Хильперик был осажден в Турне. Его мать Фредегунда подумала тогда, что ее конец близок, и хотела убить младенца, но не смогла. По воле Хильперика младенца крестил сам епископ и нарек Самсоном. Однако теперь ребенок умер, не прожив и пяти лет. Его мать Фредегунда также перенесла тяжелую болезнь, но поправилась.

23. Ночью накануне Дня святого Мартина, 11 ноября, когда я служил мессу, произошло знамение. В центре Луны появилась сияющая звезда, а другие звезды появились поблизости от Луны. Вокруг Луны образовался круг, который обычно считали признаком дождя. Я не понял значения этого знамения. В тот год произошло лунное затмение, и перед самым Рождеством разыгралась гроза. Сияния, которые крестьяне называли солнцами, видели перед вспышкой чумы в Клермоне, о чем я уже писал. Морской прилив поднимался выше, чем обычно, и было много других чудес.

24. Гунтрамн Бозон пришел в Тур с небольшой группой вооруженных людей и силой увел с собой своих дочерей, которые укрывались здесь в святой церкви. Он доставил их в город Пуатье, который принадлежал королю Хильдеберту. Король Хильперик напал на Пуатье, и его войско обратило его племянника в бегство. Затем тот же отряд захватил Эннодия в его усадьбе и доставил его к королю, который лишил его должности графа, а собственность конфисковал. Спустя год ему разрешили вернуться домой и даже вернули собственность. Гунтрамн Бозон оставил своих дочерей в храме Святого Илария и присоединился к королю Хильдеберту.

25. На третий год правления короля Хильдеберта, это был семнадцатый год царствования Хильперика и Гунтрамна, Даколен, сын недавно умершего Дагарика, покинул короля Хильперика. Скитаясь с места на место, Даколен был предательски захвачен герцогом Драголеном, которого прозвали Неистовым. Драголен связал Даколена и доставил его к королю Хильперику, находившемуся в Берни-Ривьере, поклявшись, что убедит короля сохранить ему жизнь. На самом же деле он нарушил клятву, обвинив Даколена в ереси и неуважении к королю и сделав все, чтобы Хильперик его казнил. Даколена отправили в тюрьму, и вскоре он понял, что у него нет надежды получить свободу. Не спрашивая разрешения короля, он покаялся перед священником и вскоре после этого был убит. Драголен же поспешил домой, как раз в то время, когда Гунтрамн Бозон перевозил своих дочерей в Пуатье. Узнав об этом, Драголен попытался захватить его, но люди Гунтрамна отогнали Драголена и продолжали защищаться. Гунтрамн Бозон послал к Драголену одного из своих людей. «Сообщите ему, – сказал он, – что он прекрасно знает, что мы заключили договор. Я прошу прекратить нападения на моих людей. Я не в состоянии сейчас защитить мою собственность. Пусть забирает ее, но отпустит меня и моих дочерей».

Будучи человеком неумным и недалеким, Драголен ответил: «Вот этой веревкой я связываю преступников, чтобы доставить их к королю. Сегодня твоя очередь, Гунтрамн Бозон». Сказав это, он пришпорил коня и напал на Гунтрамна Бозона, но потерпел неудачу, потому что его копье сломалось, а меч упал на землю. Оказавшись на краю гибели, Гунтрамн Бозон воззвал к Господу и святому Мартину, а затем ударил Драголена копьем в шею. Драголен вылетел из седла, и один из друзей Гунтрамна Бозона прикончил его ударом копья. Слуги Драголена разбежались. Гунтрамн Бозон раздел мертвое тело, а затем, оказавшись в безопасности, забрал своих дочерей.