Партия на троих - Антон Корчевский

и Сирин. Целый зоопарк внезапно превратившихся в изваяния сказочных существ. И всё это великолепие искрилось, переливалось красками, отражая падающий на них свет. Зрелище было столь чарующим, что восторженно озирающийся по сторонам Олег, впервые в жизни попавший в пещеры, почти забыл чувство клаустрофобии, снова охватившее его в первые минуты после спуска в подземелье.

И, тем не менее, всюду царил гнетущий беспроглядный мрак, лишь отчасти развеиваемый пугливыми огоньками электрических фонарей. И в нём таились вовсе не иллюзорные опасности.

Периодически путникам попадались на пути широкие бездонные трещины, во тьме которых терялись лучи фонарей. Встречались глубокие тысячелетние озера с холодной стоячей водой, в чьей пучине со всплеском и леденящим душу бульканьем скрывались неведомые твари, встревоженные вторжением незваных гостей. Часто беглецы оказывались на развилке нескольких коридоров — но каждый раз, какое бы препятствие не преграждало дорогу, Еланаар уверенно обходил его, порой проходя в таких местах, где несведущему ни за что не пришла бы в голову идея искать тропу. Очевидно, старик далеко не первый раз совершал переход по руслу древней подземной реки.

— Давно вам известно об этом месте? — приметив это, спросил Олег.

— Достаточно. Ещё с юных лет, со времён учёбы в институте. Был у меня друг, увлекался спелеологией и историей. Он-то и открыл эти пещеры, а потом показал мне и ещё паре университетских товарищей.

— И всё? Больше об их существовании никто не знает?

— Если вы имеете ввиду широкую общественность, то нет. Да и учёные не в курсе. Мы были молоды, романтично настроены, переполнены пафосом героико-приключенческой литературы. Нас влекли приключения, манила неизвестность. Сговорившись, мы решили оставить существование пещер в тайне. Пускай, думали, это будет наш собственный мир, открытый для исследований. Лишь когда обыщем все закоулочки и составим подробную карту — тогда и обнародуем открытие, прославимся на весь мир. Мы нашли много чудесных мест. Сказочной красоты гроты, озёра кристально чистой воды, в которую с определённым ритмом падают капли со сталактитов, создавая ни с чем не сравнимую мелодию. Музыка природы. Я видел лишь малую часть всего великолепия этих пещер, лучше всего их знал мой друг-первооткрыватель. Он забирался в такие глубины, протискивался сквозь такие узкие щели, куда никто не отваживался последовать за ним. Возвращаясь оттуда, он был переполнен восторгом, словно ребёнок, и рассказывал, рассказывало обо всём, что увидел. Помню, чаще всего приходилось слышать про чёрный куб, стоявший в одной из дальних пещер. Поверхность, то матовая, то сверкающая, которую нельзя было никак поцарапать, высокий звук на грани слышимости, исходивший от него. Фантазия, конечно, но как поэтично она звучала!

Нет, подумал Макаров, шатрэнианец из далёкого прошлого Еланаара не выдумывал, рассказывая про куб. Эти странные объекты, всегда одного и того же размера вплоть до микрона, идеально ровные, не разрушаемые ни временем, ни техникой, люди находили на многих планетах. Артефакты исчезнувшей цивилизации, которую на Земле условно называли Архитекторами. Несмотря на множество теорий, никто не знал, кем они были, для чего установили кубы, как давно. Лишь в их реальности не приходилось сомневаться.

— Славное было время, — погрузился в свои воспоминания Воален. Вздохнув, он покачал головой: — Увы, они прошли, и их не вернуть при всём желании. Как здорово было до тех пор, пока…

— Пока что?

— Пока несколько друзей не погибли. С тех пор юность кончилась.

Олег, пожалел, что спросил: в голосе старого подпольщика прозвучало слишком много плохо скрываемой боли. Отстав от Еланаара, исполнявшего роль проводника, он поравнялся с Мршаа.

— Он мне тоже об этом рассказывал, — неожиданно зашептал бывший легионер. — Их компания увлеклась политикой, начали ходить на демонстрации, выдвигать всё новые и новые лозунги. Время тогда было неспокойное, Великий кризис, как-никак. Появилось немало бунтарей, доведённых до крайности тяжелым экономическим положением. Старик и его приятели оказались не в то время не в том месте, отправившись митинговать на площади перед старым зданием Директората. Ситуация грозила выйти из-под контроля, и полиции приказали открыть огонь по толпе. Погибли люди — в том числе, и несколько приятелей Еланаара… В общем, тогда он решил покончить с мирными акциями протеста.

— А хромота у него не оттуда ли?

— Нет, припадать на ногу он стал только несколько лет назад. Случайность — споткнулся и сломал ногу.

— Как вы познакомились?

Мршаа некоторое время молчал, очевидно, взвешивая в уме, стоит ли отвечать на вопрос. Но, в конце концов, заговорил:

— Не знаю, как у вас там в Ниаре, но здесь после войны у многих не заладились дела на «гражданке». Особенно у таких молодых оболтусов, как я. Никаких навыков, кроме умения стрелять, не было. Я оказался на обочине общества, и, чтобы не голодать, свернул на кривую дорожку. Взлом, воровство. Однажды залез в его старую квартиру и нарвался на несколько бойцов сопротивления. Здорово меня тогда отделали, хотя и я не оплошал. Еланаар что-то увидел тогда во мне и вытащил с улицы, предоставил возможность по-настоящему повзрослеть без мысли о том, что воровство и криминал — единственно возможный путь в жизни. Вооружил меня новой целью, на многое открыл глаза.

Двигалась троица быстро. Ни у одного из путников не было уверенности, что чужаки не смогут расчистить проход в карстовые пещеры, обрушенный взрывом. Адреналин в крови долгое время придавал сил, однако усталость постепенно взяла свое. Первым, вполне естественно, сдал Воален. Макаров и Мршаа, подхватив его с двух сторон, продолжали еще какое-то время продвигаться вперед, однако, отягощённые дополнительной ношей, тоже начали утомляться. В конце концов, необходимость взяла верх над страхом преследования, и решено было устроить привал.

Мужчины расположились в конце длинного узкого прохода — идеальное место для обороны на случай, если их настигнут во время отдыха. Держа автоматы под рукой, оставив включенным лишь один фонарик, они расселись вдоль стен, переводя дух.

— Как это ни банально прозвучит, но я, кажется, стал слишком стар для длительных марш-бросков, — тяжело дыша, выдавил из себя Еланаар. — Если еще раз придется бежать в таком бешеном темпе, то уж и не знаю, переживу ли я этот день.

— Ну, по крайней мере, теперь-то ты поверил в то, о чем я тебе рассказывал? — Мршаа