Преступления века - Аллан Холл

Он опять стал крупной политической фигурой и ждет удобного случая снова появиться в стране как ангел смерти, ищущий отмщения и завершения ранее начатого дела — своей "великой аграрной революции".

В международных кругах ширится движение за признание резни, учиненной в Камбодже, преступлением против человечества — подобно гитлеровскому геноциду в отношении евреев. В Нью-Йорке работает камбоджийский центр документации под руководством Йенг Сама. Как и бывший узник нацистских лагерей Сим он Визенталь, который долгие годы собирал по всему миру свидетельства против нацистских военных преступников, Йенг Сам, переживший кампанию террора, накапливает информацию о зверствах преступников в своей стране.

Вот его слова: "Те, кто наиболее виновен в камбоджийском геноциде — члены кабинета полпотовского режима, члены ЦК компартии, военачальники "красных кхмеров", чьи войска принимали участие в массовых убийствах, должностные лица, надзиравшие за казнями и руководившие системой пыток, — продолжают активную деятельность в Камбодже. Укрываясь в приграничных районах, они ведут партизанскую войну, стремясь вернуться к власти в Пномпене.

Они не были привлечены за свои преступления к международной правовой ответственности, и это трагическая, чудовищная несправедливость.

Мы, выжившие, помним, как нас лишали семей, как зверски убивали наших родных и друзей. Мы были свидетелями того, как люди умирали от истощения, не в сипах вынести рабский труд, и от нечеловеческих условий жизни, на которые обрекли камбоджийский народ "красные кхмеры".

Мы также видели, как полпотовские солдаты уничтожали наши буддийские храмы, прекращали занятия в школах, где учились наши дети, подавляли нашу культуру и искореняли этнические меньшинства. Нам трудно понять, почему свободные, демократические государства и нации ничего не предпринимают для наказания виновных. Разве эта проблема не вопиет о справедливости? "

Но справедливого решения этого вопроса нет и поныне.

ХАЙНЦ ЛАММЕРДИНГ: Палач Орадура

Деревня Орадур, расположенная на берегу реки Глан близ Лиможа на юго-западе Франции, безмятежно просуществовала около тысячи лет, не испытывая более серьезных потрясений, чем неурожай или засорение канализации.

Деревня Орадур разделила судьбу чешской Лидице и белорусской Хатыни. Что послужило причиной дикой расправы нацистов над мирным населением Орадура? Долгие годы эта трагедия была покрыта тайной… Даже пожар второй мировой войны вначале обошел деревню стороной, пощадив ее население — простой крестьянский люд. Иногда через Орадур проходили немецкие солдаты да по ночам с грохотом проносились в сторону фронта товарные составы. Однако ни нападение Гитлера на Францию, ни ее оккупация немецкими войсками не нарушили размеренный уклад жизни этих людей.

Так было до жаркого июньского дня 1944 года, когда в Орадур вступили войска 2-й танковой дивизии СС "Рейх". Средь бела дня учинив кровавую бойню, они уничтожили поголовно всех жителей деревни. Мужчин согнали в сарай и расстреляли, а женщин заперли в церкви, которую затем забросали гранатами. Солдаты взорвали все дома, перебили животных, детей отправили в концлагеря. В этот безумный день от рук нацистских палачей погибло более шестисот жителей Орадура.

Историки не перестают задаваться вопросом: почему? В течение долгого времени эта зверская расправа объяснялась как карательная акция СС в ответ на усилившееся после успешной высадки союзников в Нормандии движение французского Сопротивления. Но сравнительно недавно появилась и другая версия — что у немцев не было намерения уничтожать жителей деревни. Они рассчитывали, что крестьяне выдадут им золото, которое, как оккупанты ошибочно полагали, было спрятано в тихом Орадуре.

Эта деревня до сих пор остается мертвой, какой она стала в тот трагический день пятьдесят лет назад. Обгоревший остов машины, из которой немцы вытащили сельского врача и расстреляли его, так и стоит до сих пор на пустынной брусчатке деревенской улицы. В обгоревших развалинах лавки мясника и сейчас стоят весы, а в доме напротив можно увидеть сломанную швейную машину — безмолвные свидетельства зверской расправы над безмятежной деревушкой.

Каратели из дивизии "Рейх" прибыли в Орадур жарким субботним днем, через четверо суток после высадки союзных войск во Франции. День был ясный, тихий, многие жители рыбачили на берегах реки Глан, иные потягивали вино и играли в карты в деревенском кафе.

Эсэсовцы ворвались в деревню на грузовых машинах и мотоциклах. До этого они участвовали в боях на Восточном фронте. Дивизия "Рейх" принадлежала к элитным боевым частям СС, которые отличались особой жестокостью. Они исправно делали свое черное дело на Востоке в полном соответствии с инструкциями фюрера — устраивали зверские массовые расправы над гражданским населением.

Конечно, дивизия, прибывшая во Францию в 1944 году, была уже не та, что вступила в войну с Советским Союзом. Командир дивизии генерал Хайнц Ламмердинг имел множество наград, но он видел, как война перемалывала тысячами молодых людей, цвет и гордость германской нации.

В марте 1944 года в боях у города Черкассы на Восточном фронте было убито и попало в плен двенадцать с половиной тысяч человек из пятнадцати тысяч, составлявших боевую мощь его дивизии. Две с половиной тысячи уцелевших солдат составили костяк новой дивизии. Она пополнилась новобранцами различных национальностей, призванных под знамена "третьего рейха".

Вполне естественно, что солдаты, побывавшие на Восточном фронте, считали себя по всем статьям выше необстрелянных новичков, пополнивших ряды дивизии "Рейх".

После высадки союзников в Нормандии командованию этой части было приказано совершить бросок в северном направлении. Но каждый шаг немцев сопровождался бесконечными стычками с "маки" — бойцами французского Сопротивления. Союзники, имея превосходство в воздухе, организовали необходимое снабжение партизан, и те, стремясь ускорить освобождение своей страны, сковывали продвижение противника к северу.

Нападения и диверсии настолько участились, что оккупанты вынуждены были останавливаться и проверять каждую кучу навоза на дороге, потому что одна подобная мина-ловушка могла унести несколько жизней.

За направленные против них диверсионные акты немцы мстили моментально и безжалостно, и кара постигала всех попавшихся под руку. Участвовал в таких карательных операциях против безвинных мирных жителей и боевой состав дивизии "Рейх". Оккупанты действовали в соответствии с приказами фюрера, требовавшего сурово наказывать всякого, кто поднимет оружие на его солдат. Во время таких акций для эсэсовцев стало обычным делом набивать карманы награбленной добычей. Сам Ламмердинг и двое его приближенных офицеров, Отто Дикман и Гельмут Кампфе, тоже были не прочь скопить денег, чтобы не бедствовать после войны. В поздних ночных беседах за лучшим генеральским коньяком все трое выражали уверенность в том, что война закончится полным и неизбежным поражением Гитлера. С такими настроениями вполне логично было отложить какие-то сбережения на черный день.

Майор Дикман размещался в Сен-Жюньене, неподалеку от Орадура. Он заведовал одной-единственной спецмашиной из транспортной службы дивизии. По его словам, в машине находилась вся дивизионная документация. Он приказал лейтенанту-австрийцу Бруно Вальтеру усилить охрану машины.

В ночь на 9 июня Дикман чувствовал себя в Сен-Жюньене не в своей тарелке. Он сильно нервничал. Дикман считал, что в окрестностях этого населенного пункта действовало не менее двух тысяч партизан, которые только и ждали малейшей возможности напасть на него самого, его людей и его машину с засекреченным грузом.

Но в строго охраняемой машине не было ни документации, ни боевых приказов. Предполагается, что в машине находился груз на фантастическую сумму в шесть миллионов фунтов стерлингов по нынешним ценам. Это было награбленное золото, которое гарантировало Дикману, Ламмердингу и Кампфе безбедную жизнь после войны. Они не решались отправить свою добычу в Германию, так как существовала опасность, что ее могли перехватить или похитить. Кроме того, железнодорожный путь был ненадежен из-за налетов вражеской авиации. А кроме того, Дикман и его сообщники опасались, что в случае утечки информации добычу вряд ли удастся сохранить. Ничего не оставалось, как таскать трофеи за собой.

Партизанам стало известно, что дивизия "Рейх" получила приказ начать движение против союзных войск на побережье Нормандии. Англичане предупредили руководство сил Сопротивления о возможном прибытии немцев в район боевых действий через трое суток и попросили задержать их продвижение.

В полночь 9 июня Дикман приказал водителю машины с грузом в сопровождении отряда эсэсовцев начать движение в северном направлении. Согласно одному из планов, разработанных Ламмердингом и его сообщниками, необходимо было на время спрятать золото в долине реки Луары, а самим отправиться с дивизией на фронт. Что бы ни случилось, Дикману вменялось в обязанность как можно быстрее вывезти золото из района действий "маки". Для поездки Дикман выбрал неудачную ночь, когда в стане немцев царила неразбериха. Хотя жестокие карательные акции все еще проводились почти ежедневно, господство оккупантов уже не было безраздельным. Французы чувствовали приближение освободителей. Они знали, что высадка союзных войск в Нормандии не была отвлекающей десантной операцией и что дни немцев сочтены. "Маки" устраивали засады, диверсии, хищения горючего со складов. Движение всех немецких транспортных колонн в эту ночь было сковано.