Леди и авантюрист - Лиз Карлайл

Брови Макса тут же сошлись в одну темную линию над переносицей.

– Не вижу ничего смешного, леди Кэтрин.

– О просто Кэтрин, пожалуйста. – Она невинно похлопала ресницами. – А какой-нибудь шанс есть, как вы думаете?

– Какой еще шанс?

Она шагнула чуть ближе, продолжая смотреть ему прямо в глаза.

– Ну, что вы можете начать ухаживать неподобающим образом.

Макс посмотрел на нее долгим и непроницаемым взглядом, потом отошел в сторону, сердито взъерошив пятерней свою длинную шевелюру. Раздражение, похоже, оставило его, уступив место настороженности.

– Не стоит со мной заигрывать, Кэтрин, – спокойно сказал он, повернувшись к ней спиной, и молодая женщина нервно закусила нижнюю губу. – Пожалуй, уместнее перевести разговор на более спокойную тему.

– Вам будет любопытно покопаться в принесенном мной ящике, – заметила она, берясь за ручку дорожного бюро леди Сэндс. – Мы с Сесилией немножко там порылись во время чая. Похоже, Джулия хранила тут большую часть своих писем и записок.

С глухим стуком Макс водрузил деревянный ящик на письменный стол, взялся обеими руками за его боковины и надолго задумался. Кэтрин затаив дыхание, украдкой оглядывалась вокруг. Комната, в которой она сейчас стояла, являла собой крохотную прихожую со столовой, и назвать ее спартанской было бы большим комплиментом. Мебель потертая, ковров на полах из дубовых досок нет. Однако в очаге теплился огонь и в комнате приятно пахло про гретой шерстью и крепким кофе.

На Максе не было того вечернего смокинга, в котором он выглядел если не как степенный английский джентльмен, то уж как привлекательный и загадочный персонаж точно. Повседневная рабочая одежда – обыкновенные темно-серые брюки, простая белая льняная рубаха с черным широким галстуком и отличного покроя темный пиджак – не делала его хуже, хотя сегодня он мог представлять кого угодно и без труда затеряться в толпе клерков и адвокатов – солиситоров. Выдать его намерения могли разве что черные, как обсидиан, всевидящие глаза. Да еще легкая сутулость широких плеч, как если бы он много лет провел, стараясь приспособиться к низкорослому и слабовольному люду.

Неожиданно Кэтрин страстно захотелось обхватить его руками и прижаться щекой к широкой сильной спине. Однако она подошла к нему и наклонилась, чтобы открыть ключом бюро.

– Вот, – слегка прерывающимся голосом произнесла она, щелкнув замком и откидывая назад крышку. – Давайте я вам покажу, что лежит внутри.

И тут он накрыл рукой ее рyкy и удержал ее на месте, переплетя свои пальцы с ее. Он медленно повернул голову, и она встретилась с его темными, требовательными глазами. Кэтрин испытала признательность непонятно к кому за то, что она не преступница, чьи злодеяния он расследует.

– Так какого черта вы сюда пришли? – резко спросил он.

– Я ... – начала мямлить Кэтрин и вдруг выпалила: – Мне нужно увидеться с вами! Что здесь такого ужасного?

Де Роуэн стиснул зубы и заставил себя сделать несколько медленных вдохов и выдохов. Он пристально вглядывался в глаза Кэтрин в поисках малейшей лживости, хотя бы тени неуверенности. Однако ошибиться он не мог: голос ее проникнут нотками искреннего страдания, а в словах явственно звучит неприкрытая душевная боль.

Она сказала «мне нужно», а вовсе не «я хочу» или ·«ты должен».

Но разве не такие требования он почти и ожидал от нее услышать? Он немного резковато рукой приподнял за подбородок ее лицо и вгляделся в него еще пристальнее. Два бездонных карих озерка невинности смотрели на него, и у него перехватило судорогой горло. «Бог мой!» – подумал он, заставляя себя вздохнуть. Есть ли такая женщина, которой под силу так умело притворяться, чтобы глаза выражали безыскусную честность? И чтобы губы подрагивали с такой нежностью? Или он снова ослеплен и не видит горькой правды обмана?

Он рассмеялся, и звук его смеха показался ему самому неискренним и горьким. Раньше он точно бы купился на широко распахнутые глаза и дрожащие губы. Но сейчас его мало что трогало. Она желала его. Другой причины ее прихода сюда он не видел. Внезапно сама мысль о том, чтобы Кэтрин легла к нему в постель, показалась стоящей всех возможных будущих неприятностей. Будет ли иметь хоть какое-то значение то, что под конец он услужит ей так, как она того хочет? Все для того, чтобы она его использовала ради своих прихотей? Но неужели Кэтрин способна обращаться с людьми столь низко? Чем дальше, тем все больше он надеялся, что, конечно, не способна.

И потом, он сам желал Кэтрин. Желал страстно, если не сказать больше. И, в конце концов, страсть взяла верх над холодом рассудка. Де Роуэн просто поцеловал молодую женщину прямо в губы. С прерывистым вздохом она приникла к нему всем телом, и он почувствовал сотрясающую ее дрожь.

– Макс ...

Как-то даже неуверенно она ответила на его поцелуй, и он почувствовал ее нежные и шелковистые губы. Невольно Кэтрин, не отличавшаяся маленьким ростом, приподнялась на цыпочки, потому что в его объятиях она чувствовала себя удивительно хрупкой. Даже для нее он казался слишком высоким. И слишком резким и нетерпеливым. Он наклонился немного вперед, и она под напором его губ приоткрыла свои, приглашая, заманивая и медленно воспламеняя его кровь, как хорошей выдержки красное бордо. Он замер, неторопливо лаская губами ее губы. Она обхватила его за плечи, просунув руку под пиджак, и окружающий мир начал постепенно меркнуть в глазах де Роуэна.

– Господи... Кэтрин ...

Мольба выдохнулась едва слышным шепотом, а губы сами собой соскользнули вниз, к ее шее. Кэтрин что-то вымолвила ему в ответ, но что, он не разобрал. Он наслаждался исходившим от нее нежным ароматом и тонул в беспредельном блаженстве.

Обнимая руками ее спину, он положил голову ей на плечо.

Через некоторое время он отодвинул ее.

– Мы должны остановиться, Кэтрин, – заметил он. – Я не хочу заставлять тебя страдать.

Губы ее легонько коснулись мочки его уха.

– Не решай за меня, – проворчала она.

Он поднял голову и вгляделся в ее лицо. Послеполуденное солнце сквозь только что вымытые окна заливало рассеянным светом комнату, и волосы Кэтрин казались рыжевато-золотистым нимбом вокруг ее головы. Как будто ангел спустился на землю в женском обличье, и невозможно отвести глаз от неземной красоты ее притягательного рта и высокой тугой груди.

– Вечернее солнце всегда такое красивое, тихо заметила она, как будто прочитав его мысли. – Мне хотелось бы еще немного побыть с тобой.

Де Роуэн знал, что она имеет в виду, и у него не хватило силы воли отослать ее прочь.

– Кэтрин, ты хочешь, чтобы я предался с тобой любви? – прошептал он.