'Фантастика 2025-31'. Компиляция. Книги 1-27 - Роман Корнеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопрос поставил Ма Шэньбина в тупик. Что может чувствовать человек, который только что узнал, что умер и похоронен. Страх? Отвращение? Оторопь? Гнев?
Гнев, пожалуй, но и всё остальное вместе тоже.
– Я внезапно ощутил, что это я там лежу. Я настоящий.
Ромул в ответ резко дёрнул рукой.
– Не в этом дело. Вы ничуть не менее «настоящий», генерал-партнёр. И вы ничем не хуже или, я не знаю, ущербнее того, кто в урне.
– Тогда зачем мы тут разговариваем? Вы же знаете меня, я ни за что и никогда больше не стану агентом Корпорации.
– Которой больше не существует.
– Тем более.
Наступила неловкая пауза. Ма Шэньбин поёжился, поплотнее укутываясь в парку. Ромул молчал, явно о чём-то раздумывая.
– Я вот что хотел вам сказать, генерал-партнёр. Да, я по-прежнему на что-то надеюсь. Возможно, на что-то, что уже никогда не случится, чьё время ушло. Но некая тень надежды ещё остаётся.
– Надежды на что?
– На то, что мы с вами ещё встретимся на этом самом месте, и над нашими головами будет сиять ослепительное гало протонной авроры, и тогда вы поймёте, наконец, ради чего всё это было. И ваша могила, и Чёрный четверг.
С этими словами проекция Ромула растворилась в воздухе, и Ма Шэньбин остался один.
79. Демон
Давно я тут не был. Пожалуй, так же давно, как снова заделался слинкером. Или персекьютором, если пользоваться корпоративным новоязом. Как ни называй, человек моей профессии не спешит возвращаться на места былой славы, поскольку твёрдо знает, что ждут его там исключительно чёрные тени прошлого, от которых головняка много – а денег чуть или того меньше.
Хороший клиент – новый клиент. Хорошее место – такое, где тебя никто не знает.
Простая работа – пришёл, разнюхал, ушёл. Но иногда случаются такие обстоятельства, что хочешь не хочешь, а соглашаешься.
Вернуться. Снова вдохнуть полной грудью прогорклый воздух Мегаполиса. Снова поднять лицо к небу и удивиться тому, что видишь. Точнее не видишь.
Память – предательская штука. Сколько оборотов прошло с тех пор, как ты стоял на этом самом месте, исподлобья посматривая на молчаливую четвёрку. Ромул, Улисс, Урбан и Кора. Существа, которых язык не поворачивался называть людьми. В тот день они тоже вернулись на место если не сказать преступления, то точно проступка. Руины Хрустального шпиля лежали перед ними памятником навсегда ушедшей эпохи, и казалось мне тогда, что это сама Корпорация лежит у их ног, сломленная, поверженная, измазанная сажей пожара, укрытая саваном металлполимерной пыли, проржавевшая от бесконечных дождей и почерневшая от вездесущей плесени. Что эти четверо искали здесь, о чём совещались? Молчание их не было прервано ни на секунду, но неслышимый диалог чувствовался тогда лишь мурашками кожи на затылке.
Собрание это завершилось тогда шлепком сверхзвуковой маслины из обеднённого урана. Даже несмотря на вернувшийся после обрушения башни смог, кому-то хватило сноровки стрелять со средних ярусов ближайших баухаузов. Стреляли будто вслепую, в качестве предостережения, или же, напротив, случилось то, чего давно втайне опасался каждый агент Корпорации – что однажды сыщется Соратник-ренегат и развяжет тем самым войну, которая камня на камне не оставит от былого мира.
Впрочем, выстрел тот оказался первым и последним. Не моргнувший даже глазом Улисс проследил взглядом от дыры в бетонном основании площадки вглубь клубящегося смога, после чего высокое собрание соизволило разойтись. Казавшаяся неизбежной война так и не последовала. Во всяком случае, все вернувшиеся из полёта Соратники до сих пор были живы, а вот что последовало, так это завершение погрома структур Корпорации согласованными усилиями Большой Дюжины.
Ромул даже не пытался им противостоять. Те из нас, кому повезло, оказались под надёжным прикрытием, остальные – кто погиб в очередной облаве, кто попросту прятался по углам. Я относился к числу последних, мне хватило ума вовремя взять ноги в руки и навсегда забыть Парсонса. Кто таков? Вообще без понятия. Бегал тут когда-то, такими, как он, только детей малых пугать. Плюнуть да растереть.
Я исчез, сделался невидимкой, ушёл из-под корпоративных радаров, затаился и выжил, зарёкшись даже вспоминать о былых временах, благо и скилухи по части выживания ниже ватерлинии у меня хватало, да и профессиональный навык просто так не пропьёшь, будь ты гильдейским слинкером-аутло или важной корпоративной шишкой, полевым агентом, неважно «Джи И» это или безвременно почившая Корпорация.
И ни разу не возвращался сюда, стараясь даже не вспоминать это место. Шесть тысяч человек остались лежать под руинами Хрустального шпиля, их даже честно похоронить долгое время было некому.
Башню погубило то же, что её создало. Она изначально была задумана в качестве нейтральной территории посреди леденящей стратосферной воронки, разгонявшей круглогодичную хмарь стационарного антициклона, что заслонил собой Мегаполис. Ресурсы на постройку Шпиля выделял консорциум корпораций, впоследствии прозванных Большой Дюжиной, они же искренне полагали, что никто из числа пайщиков-концессионеров её не контролирует в достаточной степени, чтобы вести здесь за высокими договаривающимися сторонами слежку или вообще злоумышлять. Ромулу этого делать и не требовалось. Он видел Хрустальный шпиль насквозь, даже не будь он настолько прозрачным, невероятно хрупким и на вид неустойчивым, уж я-то был тому живым свидетелем.
Но однажды Шпиль пал, обрушенный столкновением двух стихий, которые были в своей безудержной мощи недоступны пониманию инженеров и архитекторов проекта, одним из которых, я помню, как раз и был отец будущего соратника Улисса Бернард Кнехт. Сынуля героически обратил старания родителя, безвременно почившего от какой-то пустяковой онкологии за барьером Мегаполиса, во прах.
Я не знаю, что они там они не поделили с Корой Вайнштейн, но перед самым стартом «Сайриуса» они оба снова стояли на этом самом месте, воочию лицезрея плоды рук своих. Руины остались руинами, трупы под ними остались трупами. Лишь каждый третий из погибших при взрыве был извлечён поисковыми дронами и захоронен неподалёку на мемориальном кладбище, остальные так и числились пропавшими без вести. Лишь три года спустя Большая Дюжина сумела договориться, приступив, наконец, к разбору завалов бывшего объекта «Лима-167», я, впрочем, этими деталями уже не интересовался.
Сперва мне предстояло пережить чёртов полёт «Сайриуса», когда выживать приходилось в меру собственного разумения, но ещё худшее нас всех ждало после его возвращения. Время смерти и последовавшая за ним чёрная волна и корпоративные войны разделили бывших агентов Корпорации на тех, кто бился до последнего и таких как я, кто заранее решил отмести все старые привязанности, забыть про все прежние догмы, незамысловато тащить трудовую лямку и навсегда позабыть о прошлом.
Просто выброси всё из головы и будет тебе счастье, сказал я себе и окончательно распрощался с Парсонсом. Теперь меня звали Илайа Барлоу, по документам мой возраст плавно приближался к Третьей фазе, на каковую я имел все права по праву рождения в Татнаме, Старый Лондон. Всё равно, что я там ни разу в жизни не бывал. Зато Илайа Барлоу в глаза не видел площадку Хрустального шпиля, да и то, что было построено на этом месте, его волновало в наименьшей возможной степени.
Ну башня и башня. Тяжеловесная, неказистая. То, что спроектировала Большая Дюжина в качестве замены филигранной архитектуре Шпиля, больше походило на гигантские тиски, что всё сильнее сжимают опалесцирующую среди клубов смога жемчужину. Видимо, те, кто принимал этот проект, видели в этом образе какую-то мстительную, самодовольную мораль. Парсонс внутри меня скрипнул зубами, Илайе же Барлоу было совершенно всё равно.
Я думал лишь об одном – шесть, сразу шесть корпораций (через цепочку прокси, разумеется, но кого вы пытаетесь надурить?) выставили мне в обход гильдии один
