Война двух королев. Третий Рим - Дмитрий Чайка

— Когда Стефан уезжать, он мне сказать, что ты сделать, крыса мелкая. Стефан пьян быть, много болтать. Он друг мне быть… Он каждый воскресенье Сигурда Ужас Авар обед кормить и вино поить. Он его стихи слушать и не смеяться. Хвалить даже. Теперь никто Сигурд не кормить и не поить, я сам… Ты понимать, крыса, что денег мне теперь долг?

— За что? — отважно пропищал Василий. — Я же у тебя не брал ничего.

— Ты глупый, да? — догадался Сигурд. — Я же говорить! Стефан меня кормить и поить. Ты его предать, гнилой душа, и он уехать далеко. Теперь ты меня кормить и поить, вместо него. Понимать? Или мне тебе один глаз давить?

— Не надо глаз! — завопил Василий. — Я понял, понял.

— Таверна на Форос, воскресенье, полдень прийти, — Сигурд отбросил евнуха, словно тряпку.

— Там же дорого! — Василий прекрасно знал это место. Именно там его угощал изысканными блюдами доместик Стефан.

— Я знать, — с довольным видом кивнул Сигурд. — Я вместе с Хакон прийти, скучно один. Я раньше со Стефан умные разговоры говорить, а с тобой не хотеть. Буду с Хакон говорить и пить вино. Ты платить.

Сигурд повернулся и ушел, оставив Василия в состояния обморока. Его жизнь только что пошла под откос. Поить и кормить двух данов в самой дорогой таверне города четыре раза в месяц означало для него возвращение примерно в то же состояние, что было до знакомства с доместиком. В воздухе отчетливо запахло нищетой.

— Не прийти туда в воскресенье? — уныло сказал он сам себе. — Убьют ведь. Прямо тут и убьют. Они же дворец и охраняют. Бежать? А куда? К архонту склавинов? Смешно! Он меня на кол посадит. Пойду, пожалуй. Глядишь, и выкручусь потом как-нибудь.

А в это самое время Коста, исполнивший княжескую службу, сидел в таверне, пристально разглядывая Миху, который с аппетитом ел наваристый суп с овощами. Местному хозяину супы особенно удавались, и люди приходили сюда именно за этим блюдом. Пахучее густое варево вызывало поток слюны уже в десяти шагах от входной двери, и парни, у которых урчало в животе, не сговариваясь, зашли и сели за стол. Солнце стояло в зените, а завтрак был очень давно.

Михаил уже мало напоминал вечно голодного и злого бродягу. Он был одет в новую тунику, штаны и сандалии. Его волосы были пострижены в скобку и аккуратно расчесаны. И он явно регулярно посещал баню, чего в прошлом почти не случалось. Новая жизнь совершенно преобразила его, и теперь он был похож на сына небогатого купца. У него даже в движениях появилась ленивая уверенность в себе, присущая лишь людям, крепко стоявшим на ногах. А вот прямо в этот миг он находился на вершине блаженства.

— Кости! Это все говяжьи кости! В них все дело! — говорил Миха, выбивая дрожащий кусочек костного мозга прямо на стол. Он посолил его, наклонился и втянул в себя одним длинным вдохом. На лице парнишки расплылась блаженная улыбка. Он даже застонал от восторга.

— А я думаю, дело в корнях и перце, — со знанием дела ответил Коста, обгрызая говяжий мосол до зеркального блеска. Кость была чиста, но парень осмотрел ее критическим взором и прошелся по ней зубами еще раз, для верности.

— Тутошний хозяин знает толк в корнях и ароматных травах, — добавил он.

— Перец — да, — с серьезным видом покивал головой Миха. — И корень петрушки тоже. Но согласись, мозговая кость — это именно то, что дает настоящий навар. Можно, конечно, и на ребрах неплохой суп сварить, но с говяжьим мослом ничто не сравнится.

— Ну, не знаю даже, — Коста сыто рыгнул и откинулся на спинку скамьи. Он запустил палец с длинным ногтем в рот, у него куски мяса застряли в зубах.

— По мне, — продолжил он, — так и из лопатки и ребер тоже вкусно получается. Главное, чтобы мяса на костях побольше было. На Бычьем форуме одна таверна есть, я тебе потом ее покажу. Там дивно готовят острую похлебку с луком и бобами. Сначала варят в большом котле мясо и кости, потом туда кладут бобы и ждут, пока они мягкими не станут. Пока кипит котел, на сале пережаривают муку с луком, добавляют укроп, белый перец, кардамон, немного тимьяна и кестон[411], и тоже в похлебку кладут. Как бобы сварятся, ее по небольшим горшкам разливают, кладут туда давленый чеснок и лавр, замазывают те горшки тестом вместо крышки и ночь в горячей печи томят. Похлебка получается густой, как каша, а в ней кусок мяса размером с кулак плавает. Мясо острое, его с охлажденным вином есть нужно. Лучше, если вино с Хиоса будет. А крышку из хлеба нужно в суп макать и есть.

— Да, — мечтательно протянул Миха, проглотил тягучую слюну и почмокал губами. — Вкусно, наверное.

— Вкусно? — удивленно посмотрел на него Коста. — Да так получается, что пальчики оближешь! Но дорого очень! Не для голытьбы таверна, туда уважаемые люди ходят.

— Кстати, — нахмурился Миха. — Я был на том форуме недавно… Пацаны подкатывали, вопросы всякие задавали…

— Как ты мне тогда? — понимающе усмехнулся Коста.

— Ага, — кивнул Миха и впился зубами в нежнейшее медовое пирожное. Их в Константинополе было несметное число видов, в каждой харчевне свой рецепт. — Тоже спросили, как моя задница себя чувствует, не болит ли.

— И что ты им сказал? — остро посмотрел на него Коста.

— Что земляка встретил, а он меня в лавку взял помогать. У самого, мол, сыновья от чумы померли.

— Поверили? — поднял бровь Коста.

— Не думаю, — покачал головой Миха. — Если я в лавке помогаю, то чего днем по рынку шастаю. Но вопросы задавать перестали.

— Примечай толковых, — обронил Коста. — Будем на кое-какие дела брать. Меня им видеть нельзя. Ты над ними будешь. А я над тобой.

— Что за дела? — заинтересовался Миха. Сытая жизнь оказалась на диво скучной. Деньги у него пока водились, но ведь хотелось еще. Его новая жизнь была куда дороже прежней, и не сегодня — завтра кошель с серебром покажет дно.

— Посмотрим, — загадочно посмотрел на него Коста. — Мало