История русской армии. Cлавные военные традиции российских и советских полководцев - Сергей Павлович Андоленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Противник, убедившись в невозможности отбить свои позиции, тем не менее остается крупными массами под прицельным огнем артиллерии, сохраняя восхитительную выдержку. По героическому спокойствию этих храбрецов было видно, что они не желают пережить гибель страны» (Жомини). «Целые взводы падали разом, и было видно, как их солдаты пытаются подняться под этим ужасным огнем. Всякое мгновение, разделенные смертью, они смыкали ряды, попирая ее ногами. Это была жуткая бойня» (Сегюр). Пока происходили эти события, в центре шла ожесточенная борьба. В 10 ч дивизии принца Эжена атакуют батарею Раевского. Первую атаку Раевский обивает, но в 11 ч дивизия Морана опрокидывает русских. Кутузов приказывает 4-му корпусу и 1-й гвардейской бригаде поддержать Раевского. Кроме того, 4-я дивизия 2-го корпуса, направлявшаяся на левый фланг, остановлена и отправлена на батарею. Случай помогает русским исправить положение до подхода подкреплений. Рядом с оставленной батареей оказывается генерал Ермолов. Он находит две артиллерийские роты и под прикрытием их огня ведет пехотный батальон в штыковую атаку. Батарея отбита. Тяжело раненный генерал Бонами взят в плен. Но подкрепления еще далеко, и перспектива удержать редут весьма сомнительна. Новую атаку французов задерживает непредвиденное событие. 1-й кавалерийский корпус Уварова и казаки Платова осуществляют глубокий рейд. Широко охватив левый фланг армии Наполеона, они опрокидывают дивизию Орнано и достигают Беззубово. Этот рейд отвлекает на себя внимание Наполеона и дает защитникам батареи три часа передышки. Когда в 14 ч вице-король повторяет атаку, русские подкрепления уже заняли позиции. Но французский натиск неудержим. Генералы Монбрен и Коленкур убиты, однако их кирасиры врываются на батарею. Кавалерия Палена и Корфа выбивает их оттуда, но французская пехота, в свою очередь, вновь занимает батарею. Дивизия Лихачева уничтожена, сам генерал, смертельно раненный, взят в плен. Генерал Кутайсов убит, генерал Ермолов ранен. Русские отступают под командованием Барклая[67]. Отступающие колонны подвергаются атаке кавалерии Латур-Мобура, но на его эскадроны устремляются легкоконники и конная гвардия; за ними следуют 2-й и 3-й кавалерийские корпуса. Начинается грандиозное кавалерийское сражение, идущее с переменным успехом достаточно долгое время, чтобы пехота успела отойти на новую позицию у деревни Горки. «Огонь велся повсеместно от Бородина от Семеновского оврага. 800 орудий с обеих сторон изрыгали смерть на пространстве в пол-лье. Никогда еще зрелище боя не было более величественным и одновременно более ужасным. Все участники этой сцены согласны в том, что это была битва гигантов» (Жомини). По всему фронту бой начинает переходить в артиллерийскую перестрелку.
Французы победили, в их руках два ключевых пункта позиции противника — флеши и батарея, однако русская армия не разбита. «Ее поведение твердое и внушительное, как перед сражением» (Сегюр). «Потери были огромными, несопоставимыми с результатами. Победа была молчаливой и мрачной. Французские солдаты удивлялись, видя так много убитых и раненых врагов, но так мало пленных. Их не набралось и 800! А ведь степень успеха измеряли по количеству пленных. Если остальные войска противника отошли в таком порядке, гордые и совсем не впавшие в уныние, то чего стоило захваченное поле сражения? Разве у русских когда-нибудь возникнет недостаток земли для того, чтобы найти новое место для боя?» (Сегюр).
Кутузов сообщает о своем намерении на следующий день перейти в атаку и составляет победную реляцию — ведь он целый день продержался против армии, возглавляемой самим Наполеоном. Он будет произведен в фельдмаршалы. Но доклады командиров соединений заставляют его изменить планы. Потери ужасающи. Из 34 тыс. человек, принимавших участие в сражении, 2-я армия потеряла 20 тыс., некоторые дивизии практически уничтожены, например, в дивизии Воронцова осталось 300 человек, полками командуют поручики[68]. Новое сражение, данное в подобных условиях, может погубить армию. Ночью Кутузов отдает приказ отступать на Можайск и далее на Москву. 13-го армия входит в Москву. Встает вопрос: оборонять город или сдать его противнику без боя. Кутузов собирает военный совет в Филях. Следующие строчки мы заимствуем у Толстого: «Бенигсен открыл совет вопросом: „Оставить ли без боя священную и древнюю столицу России или защищать ее?“ Последовало долгое и общее молчание… „Священную древнюю столицу России! — вдруг заговорил он [Кутузов. — Примеч. пер.], сердитым голосом повторяя слова Бенигсена и этим указывая на фальшивую ноту этих слов. — Позвольте вам сказать, ваше сиятельство, что вопрос этот не имеет смысла для русского человека… Такой вопрос нельзя ставить, и такой вопрос не имеет смысла. Вопрос, для которого я просил собраться этих господ, это вопрос военный. Вопрос следующий: Спасенье России в армии. Выгоднее ли рисковать потерею армии и Москвы, приняв сраженье, или отдать Москву без сражения? Вот на какой вопрос я желаю знать ваше мнение“… Начались прения… — Eh bien, messieurs! Je vois que c’est moi qui payerai les pots cassés[69], — сказал он. И, медленно приподнявшись, он подошел к столу. — Господа, я слышал ваши мнения. Некоторые будут несогласны со мной. Но я (он остановился) властью, врученной мне моим государем и отечеством, я — приказываю отступление»[70].
От Бородино до Тарутино
В ночь с 13 на 14 сентября армия преодолевает Москву и продолжает движение по Рязанской дороге. Оставление города сопровождается массовым исходом из нее населения. Из 200 тыс. человек столицу покидают 190 тыс. 14-го в нее входит Наполеон. Ему докладывают, что «Москва пуста. Наполеон с негодованием отвергает это известие. Возможно, ее жители просто не умеют правильно сдаться, так как все здесь внове и для нас, и для них. Император подзывает Дарю. „Идите и приведите мне бояр!“ Он полагает, что эти люди, закостеневшие в своем тщеславии или парализованные страхом, сидят по домам; а он, к кому до сих пор покорно приходили побежденные, желая вызвать у них доверие, сам делает первый шаг, опережая их мольбы о пощаде. И действительно, как было поверить, что столько великолепных дворцов, прекрасных храмов и