Железный прапор - Андрей Негривода

…9 октября, срывая с плановых занятий по минно-взрывной подготовке, Медведя к себе срочно вызвал Батя. Оставив группу на своего тогдашнего «замка» Кобру, Игорь стремглав бросился в штаб Отряда, ломая голову над тем, что могло вызвать такой аврал.

«Есть работа для группы – не иначе!» – в этом он был уверен. …Батя сидел за своим столом с лицом смурнее грозовой тучи и перебирал большими сильными ладонями какие-то ненужные ему сейчас бумажки. Руки Бати… Руки подполковника, абсолютно седого человека, которому было едва-едва за тридцать(!), были предметом обсуждения и зависти всего Отряда – редко кто мог проломить ударом кулака семисантиметровую сосновую плашку. Даже Медведь, хотя и его бог силой не обидел. Если честно, Игорь по силе уступал в Отряде всего-то двоим – Бате и Бандере. …Батя сворачивал своими могучими пальцами какие-то бумажные то ли кораблики, то ли цветочки…

«Нервничает чего-то…» – подумал Медведь и обратился к командиру:

– Разрешите?

– Где тебя носит, Медведь, – двадцать минут жду?!

– Так на полигоне же занятия – посыльный пока дошлепал…

– Проходи, садись за стол – сейчас я тебя «озадачу»…

Командир расстелил перед Игорем большую скатерть карты.

– Что это?

– А хрен его знает, Батя, – пожал плечами Медведь. – Судя по небольшому кусочку Каспия – северо-восточный Кавказ.

– Правильно. Что еще?

– Ну… Вижу границы трех республик: Грузии, Дагестана и Чечено-Ингушетии… Там, насколько я знаю, высокогорье – Большой Кавказский хребет…

– И это правильно. Бывал там?

– Откуда?! Только слышал: мой Кобра из Цхинвали – это Южная Осетия.

– У тебя еще двое есть из тех мест.

– Ну, Кабарда хоть и оттуда, но далеко – он абхаз из Сухуми… А Джигит из Орджоникидзе, аварец…

– Насколько мне приходилось сталкиваться – аварцы живут в основном в Дагестане, и как раз в этом районе. – Подполковник постучал пальцем по карте. – Я не прав? Это же очень маленькая, закрытая народность – живут кланово. Аул как правило – один род. Чужаков сторонятся. Живут средневековыми устоями…

– В общем, все так… Аслан – это целая история. Он с детства национальной борьбой занимался. Есть там у них какая-то билисоба или что-то в этом роде – точно не знаю. Короче, в семнадцать лет поехал в Орджоникидзе на первенство кавказских республик. А домой вернулся с женой… Старшие рода его поступка не поняли – гуляй, мол, с кем хочешь, а жениться обязан на аварке, чтобы род не зачах. Нас, мол, и так мало… Да к тому же жена правоверного мусульманина не может быть христианкой!

– Ну и нравы!

– Они так живут, Батя.

– Ну, и…

– Аслан с молодой женой вернулся в Орджоникидзе к ее родителям. А те оказались не такими горными: папа – профессор местного Политеха, мама – доцент Педина… Приняли блудную дочь, зятя обласкали, квартирку детям организовали – не последние же люди в городе…

– О! Это по-нашему!

– Так и живут… Правда, Аслан насчет детей придерживается истинно мусульманского принципа – рожать и растить нужно всех, кого дал Аллах…

– Ну, и сколько же он ему уже дал?

– А в каждый отпуск дает… Как поедет – так и «дает»…

– Подожди. Гулиев уже пять лет в Отряде… Это что же получается? Пятеро маленьких Асланбеков?!

– Шестеро! Первого он еще до армии соорудил… Ну а ранение за Речкой, еще на срочной, не дало – пропустил один год… Говорит: «Когда девка родится, из Отряда уйду – настоящий мужчина сыновей делает…»

– Как же это я упустил-то?! А случись чего, шестеро сирот без отца останутся… Ладно – это мы потом уладим… Напомнишь мне о нем после работы – будем замену искать…

– Есть!

– К делу, прапорщик!.. – Батя потер лоб ладонью, собираясь с мыслями. – Где-то на стыке этих трех республик тебе придется работать… Докладываю диспозицию…

Батя заходил вокруг стола, меряя шагами свой кабинет.

– В этом районе начались какие-то нездоровые брожения… На рэкетно-национальной почве…

– Это как? – вскинул брови Игорь.

– «Каком» кверху!.. Объявилась какая-то банда, именующая себя «Беспощадные Воины Пророка». Зеленые повязки на головы вяжут, Коран читают, даже своего муэдзина выставляют напоказ… Короче, вся атрибутика… Только под этим жирным соусом «Воины» грабят и, что самое противное, режут, как овец, мирных, ни в чем не повинных людей…

– Не мусульман… – предположил Медведь.

– Правильно, не мусульман – те братья по вере… – подтвердил командир. – «Опускают» они «неверных»… Сам знаешь, Кавказ – место прибыльное для не ленивых…

– Да уж… Почти все «волжаны», как ни посмотришь на номер, – грузинские. И, главное, «черни» или «бэлий» «цвэт».

– Не только грузинские – Кавказ большой… Да и дело-то не в этом… По большому счету – им насрать на то, кто какой веры, или очень скоро станет насрать… Это слишком лакомый кусок, чтобы его дали съесть одному – местные воры, а ты знаешь, что кавказские «законники» почти все союзного уровня, этого не потерпят. А что дальше?

– Пойдет драка…

– Правильно! Только есть одно «но» – воры к этой драке не готовы…

– Не понял!..

– Воры – это воры! «Щипачи-карманники», «домушники», «майданщики», да мало ли «квалификаций»? А вот настоящих бойцов, тех, которых они же называют «гладиаторами» и «мясниками», у них мало – эти в воровской касте никогда и ни при каких условиях не пользовались авторитетом… Западло им ручки марать!.. Эстеты, мать их!!! Да!.. Так вот. Воры это понимают и… Что?

– Не знаю… – Медведь пожал плечами.

– Все очень просто. «Воины» – это прецедент. Начало!.. Дальше есть только два варианта. Первый – они соберут с городов и весей всех «мокрушников», которых им отдадут их «братэлы» со всего Союза и… проиграют эту войнушку… Без вариантов! И есть второй вариант – отдать «Воинам» без боя большой лакомый кусок типа перевала Хаарами. Но и это чревато – завтра появятся какие-нибудь «Наследники Мохаммеда», «Воины Ислама» или, скажем, «Сыны Священного Джихада» и все – пиши пропало! На всех не напасешься… Они рискуют потерять все…

– Ну, и фуй с ними!

– Оно-то так, только дело-то в другом… Кавказ пока более или менее стабилен – кто-то ворует, кто-то садится, в основном мелкота, но воры поддерживают относительный порядок, типа дедовщины у нас в ВС…

– Дела-а!

– А представь себе, что в армии вдруг отменили офицерский корпус и оставили солдатиков с оружием…

Вот тут-то до Медведя и дошло. Он вскинул понимающий взгляд на Батю.

– Понял? Большой резней попахивает, Игорь. Они ж там что ни народность, то джигиты-воины – по двести-триста лет между собой эти камни поделить не могут, да плюс «кровники», да плюс «газаваты» всяческие… Представляешь?

– Одна большая куча горского говна…

– Да нет! Бери выше – гражданская война!..

– Во, бля!..

– А мы им еще и национальных героев наплодили, Героев Союза: Аушев – ингуш, генерал ВДВ; Дудаев – чеченец, генерал ВВС; Руцкой – хер его знает, кто он, но тоже оттуда, вот-вот синие генеральские лампасы ВВС получит… Так это – генералы! А простых офицеров, от летёх до полканов, Афган прошедших, мало ли за семь-то лет?.. Национальная гордость!.. И еще неизвестно, как эта «гордость» сыграет в головах тех, кого из армии списали…

– Батя…

Подполковник подошел вплотную к сидевшему Медведю и навис над ним своим ростом. Он сверлил взглядом Игоря, а тот не мог ничего поделать со своими ногами, поднимавшими его со стула:

– Я не смогу стрелять в «братишку»…

– А в Бобра смог?

– Там было другое! Он Зяму…

– И здесь «другое»! – отрезал подполковник. – Вернее, «третье»… Армия наша с тобой за семь лет Афгана нарожала уйму профессионалов… Кто-то из тех, кто в силе, но с мозгами не совсем в дружбе… Ну, знаешь?

Медведь кивнул головой. -…Кто-то ушел в «пиджаки» насовсем, а кому-то и не хватило – обиженным армией себя считает… Этих все на подвиги тянет. Их-то к себе «Воины» и вербуют… Представь себе отрядец вот таких, стволов в двести… Ведь все войну нюхали – боя не боятся, как себя вести, знают… Многие награды имеют…

– Так как же? Против своих?! А если встречу кого-то из тех, с кем в «поиски» ходил, или кто из моих, они же все там по полтора, а кто и два срока отпахали?..

– Потому эту работу, Медведь, поручаю твоей группе. Потому, что в тебе уверен и в пацанах твоих… Ты уж не подведи меня, старший прапорщик…

– Есть…

– А теперь конкретика… – Командир наклонился над картой. – Про перевал Хаарами я не просто так сказал – это, можно сказать, стратегическая точка. Ну, примерно как Саланг, чтоб тебе понятнее было…

Игорь с пониманием кивнул головой.

– Горы там не самые высокие на Кавказе – на самом перевале чуть более двух тысяч… – Батя склонился к карте. – Точнее – две тысячи сто семьдесят семь метров… Но! Перевал находится на самой границе Дагестана и Чечено-Ингушетии. Причем – это единственный пригодный для тяжелого транспорта перевал в этих местах! Есть, конечно, еще одна дорога, Грозный – Махачкала, но она намного севернее и на сотню километров дольше, а это сам понимаешь…